- Про что роман?

Я пожал плечами.

- Про что еще точно не знаю. Но труп где-нибудь вылезет, может даже не один.

- Ну, тогда живи спокойно, если трупную попсу пишешь про стреляк и драчил, никому не понадобишься, - Кирилл поднялся. - Может оно и к лучшему. Пойду.

Я вышел за ним в прихожую.

- Ты правильно сделал, что на попсу переквалифицировался, - зло продолжал он, надевая ботинки. - Вряд ли писателей в пансионате разместили, тут что-то похуже. Да ты и сам это понимаешь.

Он открыл дверь и вышел на лестницу.

Сосед по площадке Георгий Сергеевич, в спортивном костюме и тапочках, протирал тряпкой дверную ручку.

- Здравствуйте, - повернувшись в мою сторону, он манерно поклонился.

Кирилл кивнул и, озадаченный побежал вниз по ступенькам, но, пробежав пролет, вдруг остановился и задрав голову вверх, прокричал:

- Готовься, тебя тоже вычислят.

- Заходите вечерком, - предложил Георгий Сергеевич, - В шахматы сыграем. - Но, увидев мое озабоченное лицо, вдруг спросил. - У вас что-нибудь случилось? Может быть помочь?

Настроение у меня было испорчено окончательно, но я нашел в себе силы сесть за письменный стол и открыть тетрадь.

Для начала я решил составлять план будущего романа: У одного из героев - молодого человека тридцати пяти лет по имени Андрей - при загадочных обстоятельствах умирает невеста, и он, расстроенный таким печальным событием, собирается поехать к морю, чтобы немного развеяться. Но его друг Макс утверждает, что курорты Египта ему не помогут, что такого рода недуги следует лечить на нашей почве и уговаривает Андрея лечь в психиатрическую больницу, чтобы разогнать грустные мысли, мол, он сам каждый отпуск там проводит. Его дядя-психиатр по блату выпишет направление, и пару недель Андрей сможет беззаботно за бюджетный счет балдеть на всем готовеньком. Кормят там хорошо, медсестры молоденькие... а Макс обещает навещать его и приносить передачки. Но в этой больнице, по словам Макса, есть тайное отделение, на котором проводят какие-то бесчеловечные опыты над психически больными людьми: имеющими целью свержение нашего демократического строя, чтобы вернуть все в русло социалистическое, и он хочет, чтобы Андрей подробно разузнал об этих опытах. Макс уговаривает его долго, тот в конце концов соглашается...

На этом и застрял. Я совершенно не представлял быт психиатрической больницы. Однажды только, в детстве, лежал в клинике с гландами, но этого моего жизненного опыта было явно не достаточно. В своих размышлениях промучился до вечера.

Без четверти шесть позвонил Георгий Сергеевич.

- Не отвлекаю? Не имеете ли желания сыграть партию в шахматы?

- Пожалуй, что и имею, - принимая его витиеватую форму речи, ответил я, - вот только душ приму и зайду.

Хотя сегодня я не планировал играть в шахматы, ко мне должна была прийти дама, но из командировки неожиданно вернулся ее муж, и встреча сорвалась. А жаль, уже и водку куплена.

Георгий Сергеевич встретил меня как всегда в черном атласном халате до пола. Вид он имел довольный.

- Вы не представляете, что сейчас вам покажу, - сказал он прямо с порога, загадочно улыбаясь. - У меня появилось удивительное существо.

Я прошел вслед за ним через комнату. Возле окна стоял большой террариум.

- Полюбуйтесь! Вот это чудо мне подарили друзья.

В углу, за мутным стеклом террариума, свернувшись, лежало что-то черное.

- Змея? - спросил я, приглядываясь.

- Это африканская черная мамба. Укус ее смертелен, человек умирает в течение двадцати минут от удушья.

Георгий Сергеевич постучал по стеклу, но змея не пошевельнулась.

- А если она выползет?

- Да как же? Террариум ведь закрыт, - резонно возразил Георгий Сергеевич. - Если только специально выпустить или стекло разбить.

- Как это вы в доме гадость такую держите, - я поморщился.

- С детства обожаю змей, у меня бывало одновременно по пять гадюк жило. Родители всячески пытались отвлечь меня от земноводных гадов, покупали хомячков... Но я их выпускал или змеям скармливал. Ладно, пойдемте: шахматы уже ждут... Кстати, - сделав свой ход, заговорил Георгий Сергеевич чуть смущенно, - может быть, я поступил не очень тактично, дав две ваших книги почитать одному моему знакомому.

- Ну-у, отчего же не тактично, - возразил я. - Всякому писателю важно, чтобы его читали.

Я тоже сделал ход.

- Его заинтересовало то, что вы пишете, - продолжал Георгий Сергеевич, - и он хотел бы с вами встретиться.

- Ну что же... Можно и встретиться. Только зачем?

- У него несколько, как бы сказать... специфическая профессия. Прочитав ваши книги, ему показалось, что вы можете быть полезны друг другу.

- А кем он работает?

- Он психиатр, начальник отделения. Знаете больницу у Финляндского вокзала?

- Психиатр! - воскликнул я. - Вот это удача! У меня как раз герой попадает в психиатрическую больницу, а я совершенно не знаю, что там происходит. А туда на экскурсию можно попасть?

- Конечно, он вам все покажет, все расскажет. Не думал я, что вы согласитесь так запросто. Психиатрия - наука мутная. Против нее у многих существуют предубеждения, что чуть ли не каждого можно подвести под психиатрическую статью и, если уж туда попал, то и не выберешься никогда. Там обязательно найдут, от чего тебя лечить.

Я улыбнулся.

- Я так не считаю.

- А зря... - как-то вдруг погрустнев, сказал Георгий Сергеевич.

Глава 2

МИР ПЕРЕВЕРНУТЫХ СМЫСЛОВ

Ангел со шрамом

Внезапно Аркадий проснулся среди ночи. Было тихо и как-то глухо. Во двор-колодец, куда выходили окна квартиры, не доносилось шума улицы. На столе в старинном канделябре горели свечи, призрачные тени бродили по стенам, увешанным старинными картинами. Однако, горящие свечи почему-то не удивили Аркадия, и то, откуда взялся этот канделябр и картины в позолоченных рамах, да и стол был не его, а с гнутыми ножками благородного красного дерева. И хотя обстановка была совсем не та, в которой он ложился спать, Аркадий знал точно, что это его комната. Не удивил его и сидящий в вольтеровском кресле незнакомый мужчина в красном камзоле, высоких сапогах со шпорами, на спинке кресла висела шляпа с перьями... А шпага?.. Где-то обязательно должна быть шпага... Ах, вот она стоит, прислоненная к подлокотнику кресла.

С виду был он не стар и не молод, лет около пятидесяти, но волосы на голове совершенно седые. Прямой нос с горбиной и прямой взгляд добрых глаз выдавал человека благородного, и только шрам на правой щеке выглядел зловеще. Гость смотрел на Аркадия и молчал. Аркадий, притворяясь спящим, сквозь прищуренные глаза некоторое время наблюдал за незнакомцем. "Ну, кажется, пора вставать", - подумал он, сел в кровати и спросил то, что на его месте спросил бы любой, увидев в своей комнате чужого человека:

- Что вы здесь делаете?

Незнакомец чуть помедлил с ответом.

- Да вот, друг мой, жду, когда вы проснетесь. Не обидно спать в такую прекрасную ночь? На небе полная луна, а вы спите - стыдно.

Аркадий посмотрел в окно и, правда, увидел на светлом небе полную луну, хотя никогда прежде луна не заглядывала так глубоко в их колодец, да и неба видно не было.

- Сейчас самое время для философских бесед при свечах, когда шум дня угас, и мысли текут медленно и вглубь... В такие ночи самые чистые мысли?

- Когда кругом темно, тогда в голове светло, - сказал Аркадий, хотя и не собирался этого говорить - само вырвалось.

- Совершенно с вами согласен, - незнакомец, протянув руку с перстнем на безымянном пальце, отделил от грозди в хрустальной вазе ягодку черного винограда и положил в рот. - Кстати, не хотите ли винограда, виноград, особенно черный разжижает дурные мысли.