- Ты, что ли, заблудился? - спросила она, вглядываясь в мое лицо сквозь толстые стекла очков. - Пошли - провожу.

На прощание мы обменялись с Анжелой рукопожатием.

- К нам частенько с других отделений забредают, - говорила тетя Маша, грузно вышагивая рядом со мной по коридору. - Иногда сама блуждаешь: ходишь-ходишь с отделения на отделение, а свое никак не найти. Вы больные все на одно лицо, да еще как будто черти крутят. В таком случае чулки нужно переодеть с правой ноги на левую, а с левой на правую или халат вывернуть наизнанку, говорят, помогает.

Мы беспрепятственно шли через мужское отделение. Завидев белый халат моей спутницы, психи расступались, прижимались к стенам, прятались в туалете. Лицо санитарки было незнакомо, а потому неизвестно, что от нее можно ожидать - как вкатит укол серы в задницу, а серы любой псих боится, как черт ладана.

- Приходи еще мертвых старух выносить, а то одному Андрейке не позавидуешь. Он на закорки старуху взвалит и тащит на дрожащих ножульках, аж слезы из глаз!.. Ты приходи почаще.

- Часто мрут старушки-то?

- Да каждую неделю, а бывает и по три в день. Не беспокойся, шоколад-то у меня есть еще, цельный ящик, по две плитки на душу, - истолковала она мой вопрос по-своему. - Случись эпидемия какая, чумы или там холеры, и то хватит. У тебя б диатеза не было... Это твое отделение?

За разговором дорога прошла незаметно. Тетя Маша ушла, а я остался стоять в коридоре.

Повернув за угол, я нос к носу столкнулся с высоченным человеком. Нос к носу, конечно, не совсем точно - мой нос был у него на уровне... ну, где-то пупка. Он ловко обошел меня на негнущихся ногах и зашагал дальше по своим делам.

"Боже-ж ты мой! Он же на ходулях!" - подумал я, глядя ему вслед.

То, что он на ходулях, было заметно не сразу: надставленные штанины скрывали деревянные продолжения ног, и от этого ноги казались неимоверно длинными. Кто разрешил сумасшедшему ходить по больнице в таком странном виде!? И санитарам до фени. Безобразие!

- Ну что, нашелся?

Передо мной с нахальной ухмылочкой стоял Андрей.

- Да иди ты... - бросил я и повернувшись к нему спиной пошел в палату, мне было о чем подумать. Слишком уж много всего произошло за сегодняшний день.

С Андреем мы не разговаривали до вечера и только после ужина, перед сном, он примирительно сказал:

- Может ты и не шпион, но здесь я никому не доверяю.

Я, не ответив, достал свою общую тетрадь и стал писать продолжение романа. О чем мне было говорить с героем своего романа? Наверное, это единственное место в мире, где может произойти такая встреча. А где же еще с ними встречаться, как не в дурдоме?

Глава 9

ДЕВЯТОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Когда я открыл глаза, было светло. Все больные лежали или сидели на своих кроватях, а по палате шла стайка врачей в белых халатах. Остановившись возле кровати какого-нибудь пациента, врачи расспрашивали о самочувствии, настроении, аппетите... Возглавлял стайку высокий, статный мужчина, это был Алексей Алексеевич собственной персоной.

- Обход, - сказал Андрей, уже нарядившийся в пижаму.

Я вскочил, торопливо оделся и стал ожидать, когда очередь дойдет до меня. Врачи остановились возле Андрея.

- Ну? Как себя чувствуете? - поинтересовался Алексей Алексеевич. - Заговор против больных девятого отделения раскрыть удалось?

Андрей охотно ответил, что чувствует себя хорошо, что его больше никто не преследует, а заговора никакого нет и на соседнем отделении живут совершенно нормальные психические больные, такие же, как и он сам.

Все удовлетворенно закивали головами, по просьбе одного из врачей Андрей показал язык, вид которого должно быть всем понравился, и они, продолжая кивать, перешли ко мне.

- Ну, как самочувствие? - приветливо спросил Алексей Алексеевич.

Я, саркастически глядя на главврача, пожал плечами. Неужели он не помнит, как заманив на экскурсию, бросил меня в своем кабинете, или ему неудобно признаваться в этом перед коллегами. Судя по будничному виду и румянцу на щеках, угрызений совести он не испытывал.

- Какие таблетки прописаны? - спросила девушка с блокнотом и ручкой, по виду медсестра.

- Пока никаких, мы его в девятку переводим, - бросил в ее сторону главврач, поправил съехавшие на нос очки и повернулся ко мне. - Кошмары не мучают? Больные не обижают? Как стул?..

- Алексей Алексеевич, вы меня не помните?.. - начал я, осознав, что меня, скорее всего, принимают за кого-то другого?

Он пошевелил густыми бровями, отчего очки снова сползли на кончик носа, поправил их.

- Ну, как же-с! Отлично, голубчик Аркадий Семенович, помню. А это, что у вас, тетрадка? Роман новый пишете? Любопытно, любопытно!..

Мне сделалось не по себе. Я отложил тетрадь, которую держал в руках и поднялся.

- Я бы хотел с вами поговорить... - начал растерянно лепетать я.

- Отличненько, - он опустил мне на плечо огромную свою руку и тихонько надавил, я снова опустился на кровать. - Я вас вызову, голубчик, сразу после обхода.

И они пошли дальше.

- Как самочувствие?... Как стул?.. Покажите язык... Кошмары не мучают?..

Я в недоумении сидел на кровати и ничего не понимал... по правде, я давно уже ничего не понимал. Рядом со мной лежал вышедший из-под моего авторского контроля герой моего романа, а мне оставалось только следить и записывать его действия, ничего не придумывая... и свои действия записывать. И кто же я после этого - герой собственного романа, или мы все уже герои чьего-то чужого романа? Вопрос!

- Слышал, тебя на девятку переводят, - Андрей, лежа на кровати, качался на панцирной сетке. - Я думал ты шпион, а ты обычный псих.

- Сам ты псих! С манией преследования к тому же.

- Ладно, не сердись, - он перестал качаться, сел и протянул мне руку. - Ну, давай мириться.

Я демонстративно не обращал внимания на его руку.

- Обиделся, - констатировал он. - Я здесь тоже не прохлаждаюсь, между прочим, среди врагов живу. Сколько раз шпионов засылали.

- А чего же врачам тогда сказал, что тебя никто не преследует?

- Да я же нормальный, только под психа кошу.

Я с сомнением покачал головой.

- Ну, давай тогда рассказывай, что по твоим сведениям на девятке с больными делают.

Я понимал, что во всем верить ему нельзя, что он не в своем уме, но раз уж предстояло попасть на это отделение, то пусть опишет, каким оно представляется в его голове.

- Девятка?.. Девятое отделение засекреченное, оно к нашему примыкает. Днем двери на него открывают, ставят санитара с дубинкой, а вечером снова на все запоры закрывают.

- А зачем тогда открывают, если санитара ставят? Глюки проветривают?

- Загадка! Наверное, это психологический фактор: раз дверь открыта, значит, ты вроде как свободен, - он вдруг приблизил ко мне лицо и, оглянувшись, заговорил шепотом. - Вот там-то, на девятом отделении, все и происходит. На девятке тайные опыты над нашим сумасшедшим братом проделывают... Кстати, с тетрадками и карандашами туда не пустят, наверняка обыскивать будут.

- Чего-то я тебе не верю!

- Не обижайся, я действительно считал, что ты враг. Но поверь, девятое самое загадочное в больнице отделение. Там опыты над людьми ставят. А какие - никто не знает. Тайна. Над тобой тоже, наверное, опыты производить будут, так что ты готовься морально и физически. Но в случае чего мы тебя с Максом вытащим.

- Да уж, ты вытащишь...

Я уже не сердился и говорил с ним грубо по инерции, ведь из друзей у меня здесь были только он да Геморрой с Андрейкой, хотя эти скорее приятели. Интересно, что в больнице все происходило в ускоренном режиме. Андрей стал мне другом за два дня, и я был уверен, что это навсегда. Я, конечно, не верил ему, но на всякий случай, свернув, спрятал тетрадь и ручку в носок под одобрительные кивки Андрея. Карандаш, который имелся у меня на всякий случай, после некоторых раздумий сломал пополам, чтобы, если найдут одну половину, осталась вторая.