Устремившись вдоль задымленного коридора, дрон как можно тщательнее просканировал человека в скафандре. Он хорошо знал человека – тот служил на корабле уже пять лет. Скафандр без оружия, системы безмолвствуют, но явно захвачены врагом, человек – в состоянии шока, накачан сильнодействующими медикаментами из аптечки. Он вытянул руку в сторону пролетавшей по коридору машины. Человеку это движение могло показаться до невозможности быстрым, дрону же оно представлялось медленным, почти ленивым, и, конечно, скафандр был способен на угрозу посерьезнее…

Дрон получил предупреждение за долю мгновения до взрыва пистолета в поясной кобуре скафандра; до этого его датчики по какой-то причине не засекли оружия. Было слишком поздно тормозить или включать электромагнитный эффектор, чтобы тот помешал пистолету перезарядиться; укрыться было негде, а из-за скопления плотных газов дрон не мог ускориться и унестись прочь. В тот же миг инерциальное поле корабля снова сдвинулось на четверть поворота, и низ внезапно оказался позади дрона; сила поля удвоилась, учетверилась. Взрыв пистолета разнес на куски скафандр и человека внутри его.

Несмотря на тягу переориентированной корабельной гравитации, влекшей его назад, дрон проломил потолок и пролетел почти полметра, выставив позади себя коническое поле.

Внутренняя оболочка спускной трубы разлетелась от взрыва, и дрон ударился о потолок так сильно, что резервный полубиомеханический мозг внутри корпуса превратился в бесполезную кашицу; осколки лишь чудом не пробили дрона насквозь. Коническое поле сплющилось, но еще до того немалая часть его энергии устремилась к внутренней и внешней стенам, уподобившись кумулятивному заряду. Обшивка коридора вздыбилась и разорвалась, в отверстие проникло облако газов из спускной трубы и устремилось вниз, в разгерметизированный грузовой трюм. Дрон на миг замер, пропуская мимо себя уносимые газовым вихрем обломки, затем снова ускорился в возникшем полувакууме, не обращая внимания на открывшийся под ним путь отхода, и промчался к следующему перекрестку. Всего в десяти метрах за ближайшим поворотом, снаружи у корабельного корпуса находился эвакуационный Переместитель.

Дрон, заложив вираж, отскочил от противоположной стены и пола и ринулся по следующему коридору, проходившему вдоль борта корабля; навстречу ему метнулась такая же машина.

Он знал ее. Это был его близнец. Его ближайший собрат/друг/возлюбленный/товарищ в рассеянной по Галактике, вечно меняющейся цивилизации эленчей.

Рентгеновские лазеры близнеца сверкнули в считаных миллиметрах над корпусом дрона, но взрывы остались далеко позади. Автономник мгновенно активировал отражатель, кувыркнулся в воздухе и, отшвырнув назад старое ядро ИИ и модуль биомеханического мозга, закрутился вокруг своей оси, чтобы продолжать спускаться по трубе; отброшенные компоненты тут же испарились во вспышке плазменного залпа. Дрон выстрелил из лазера в несущегося навстречу близнеца, но отражатель соперника отзеркалил выстрел, вспышка распустилась огненными лепестками на стенках коридора, местами продырявив их, – и привела в движение панель управления Переместителя, который принялся выполнять запрограммированную последовательность действий.

В тот же миг началась атака на фотонное ядро автономника, что выразилось в заметном возмущении на ткани пространства-времени; внутренняя структура фотоэнергетизированного разума дрона стала искажаться по отношению к обычному внешнему пространству. «Оно использует двигатели», – понял дрон, чувства его поплыли, восприятие окружающего размывалось, истаивало; он фактически погружался в беспамятство. «ЧМ-АМ!» – пискнула крошечная, давно встроенная в него аварийная подпрограмма. Он почувствовал, как его собственный механизм переключается с частотной модуляции на амплитудную, снова фокусируется на реальности, хотя чувства оставались какими-то вялыми, а мысли – странными.

«Но если я не отреагирую…»

Второй дрон снова выстрелил в него, ускоряясь, чтобы совершить перехват.

«Идет на добивание. Как грубо».

Дрон отзеркалил лучи, продолжая сопротивляться попыткам подчинить его внутреннюю фотонику и следя за резкими изменениями длины волны, поглощавшими все его внимание.

Переместитель на наружной стороне корпуса корабля ожил; в сознании дрона замелькали последовательности координат, соответствовавших его нынешнему положению, – они указывали объем пространства, которое следовало оторвать от поверхности нормальной Вселенной и зашвырнуть подальше от искалеченного корабля эленчей.

«Ха, а может ведь и сработать, надо только подкатиться», – рассеянно подумал дрон и буквально, физически покатился в пространстве.

Отовсюду вокруг брызнул свет, явно от плазменного залпа, и ударил по корпусу дрона с силой небольшого атомного взрыва. Его поля отзеркалили все, что смогли, а оставшееся излучение раскалило машину добела и просочилось в корпус, разрушая наиболее уязвимые компоненты. Но он держался, продолжая катиться в перегретом газе (состоявшем, как он отметил, в основном из вещества испарившихся облицовочных плиток), уклоняясь от надвигавшегося близнеца-убийцы и отмечая (почти лениво), как Переместитель завершает зарядку и готовится к работе… Между тем его разум непроизвольно фиксировал информацию, закодированную во вспышке взрыва, и наконец дрогнул под напором сокрытой в ней чуждой силы.

Дрон ощутил, как его разрывает надвое, как отлетает его подлинная личность под натиском захваченного фотонного ядра, и начал медленно и мрачно осмыслять отзвук своего существования в неуклюжей электронной форме.

Снаружи Переместитель завершил подготовку, окружил себя полем и в мгновение ока поглотил сферический объем пространства немногим крупнее человеческой головы. Последовавший хлопок вышел бы оглушительным, если бы на борту не бушевала битва.

Дрон – чуть крупней сложенных вместе ладоней взрослого человека – упал, дымясь и сияя, на дальнюю стену коридора, ставшую теперь полом.

Гравитация вернулась к норме; дрон свалился на пол как таковой, слабо стукнув по спекшейся от жара поверхности нижней части вертикальной трубы. В настоящем разуме автономника, за плотными стенами, что-то бушевало. Что-то могучее, яростное, решительное. Машина издала мысленный эквивалент вздоха или пожатия плечами, попыталась допросить свое атомомеханическое ядро, просто ради приличия… но связь с ним была непоправимо нарушена из-за жара.

Что ж, не важно. Все кончено.

Конец.

Готово.

Тут корабль его окликнул – самым обычным образом, через коммуникатор.

«Что, нельзя было сделать так с самого начала? – подумал дрон и сам себе ответил: – Нет, конечно. Ведь я бы не отозвался».

Он нашел эту мысль почти забавной.

Он и сейчас не отозвался, потому что передатчик коммуникатора тоже расплавился. Дрон стал ждать.

Улетучивался газ, остывали и конденсировались различные вещества, покрывая пол замысловатыми узорами. Все вокруг скрежетало, металась радиация, по слабым электромагнитным всплескам было видно, что двигатели и основные системы корабля снова действуют. Жар, охвативший автономник, понемногу рассеивался; дрон уцелел, но оказался так изувечен, что не был способен ни на малейшее движение или другое действие. Нужно было несколько дней для запуска подпрограмм, которым, возможно, удастся исправить наномеханизмы авторемонта. Эту мысль дрон тоже нашел весьма забавной. Корабль издавал шумы и посылал сигналы – видимо, снова двигался в космическом пространстве. Существо, захватившее разум дрона, продолжало буйствовать.

«Все равно что испытывать головную боль или иметь шумного соседа», – подумал дрон.

Он ждал.

Тут у противоположного конца вертикальной спускной трубы появился тяжелый ремонтный робот, размером с человеческий торс, в сопровождении трех небольших автономных эффекторов, державших дрона под прицелом. Ремонтник опустился сквозь восходящие потоки газа и замер прямо над продырявленным дымящимся корпусом маленькой машины.

Внезапно один из пистолетов выстрелил.