Литмир - Электронная Библиотека

Тем, кто хотел дождаться грядущего судного дня, не проживая предшествующего ему промежутка времени, предлагалось уйти на Хранение – как, впрочем, и любым другим гражданам Культуры по каким угодно причинам.

Технологии Культуры – по крайней мере, на том уровне, который непосредственно затрагивал населявших ее представителей человеческого рода, – развивались не слишком быстро. Тысячелетия напролет людей Хранили в саркофагах длиной чуть больше двух метров, глубиной полметра и шириной около метра; такие емкости были просты в изготовлении и довольно надежны. Эти малопривлекательные устройства, слишком напоминавшие гробы, вскоре подверглись усовершенствованиям и доработкам. С изобретением гелеполевых скафандров стало возможным помещать людей на долгосрочное Хранение, используя более надежные вместилища, толщина которых едва превосходила толщину кожи или слоя одежды.

Корабль «Спальный состав» (в то время он носил другое имя) первым сообразил, как этим воспользоваться, и начал составлять из людей, полученных на Хранение, небольшие диорамы – иногда на сюжеты произведений старых мастеров, а иногда своего рода комические «живые картины». Человеку, помещенному на Хранение в гелевом скафандре, можно было придать любую естественную позу, а нанесенный на поверхность гелевого поля пигмент неотличимо для человеческих глаз имитировал кожу. Разумеется, корабль вставлял в диораму лишь тех отправлявшихся на Хранение, кто давал на это разрешение, и уважал желания тех, кто не хотел быть выставленным наподобие картины или скульптуры.

В ту пору всесистемник назывался «Спокойная уверенность» и, как и все корабли такого класса, находился под управлением трех Разумов. Дальше версии событий расходились.

Официальная версия гласила, что одному из трех Разумов вздумалось покинуть Культуру, а остальные два после долгих протестов почему-то решили оставить вольнодумцу весь комплекс всесистемника, хотя в таких случаях обычно выделяли корабль поменьше.

Была и другая версия, более правдоподобная и уж точно более интригующая: по обыкновению, Разумы о чем-то поспорили и, против всяких ожиданий, двоим пришлось уступить. Их вышвырнули за борт, посадив в ЭКК, как сажают офицеров в шлюпки после неудачного мятежа. Именно поэтому, по этой версии, контроль над всей «Спокойной уверенностью», вскоре переименованной в «Спальный состав», получил Разум-вольнодумец – не по джентльменскому соглашению, а в результате открытого бунта.

Как бы то ни было, Культура поручила всесистемнику меньшего размера сопровождать «Спальный состав» во всех его странствиях – очевидно, для присмотра за кораблем.

После переименования «Спальный состав», делая вид, что не замечает эскорта, отослал прочь всех остававшихся у него на борту. Почти все корабли к тому времени улетели, остальных вежливо попросили удалиться. Дронов, домашних животных и обслуживающий персонал – как представителей иных цивилизаций, так и людей – высадили на первом же орбиталище; на борту остались только те, кто пребывал на Хранении.

После этого «Спальный состав» отправился на поиски других кораблей (рассчитывая, в частности, найти одного из собратьев), распространив по всей Культуре известие о том, что с удовольствием примет на борт всех желающих, при условии, что эти люди отправятся на Хранение и согласятся стать частью диорам.

Сперва желающих было немного; поведение корабля недвусмысленно указывало на то, что он Эксцентрик, а Эксцентрики славились непредсказуемыми и иногда опасными поступками. Впрочем, смельчаков в Культуре хватало. Те, кто отважился принять странное приглашение, нисколько не пострадали; когда их, в соответствии с заданными параметрами пробуждения, вывели из сна, выяснилось, что с ними не случилось ничего плохого. После этого тонкий ручеек искателей приключений превратился в мощный поток любителей романтики или острых ощущений. «Спальный состав» приобретал все бо́льшую известность. Корабль рассылал голограммы великолепных диорам, изображавших важные исторические события, отдельные битвы и эпизоды широкомасштабных конфликтов. К эксцентричному Эксцентрику стекалось все больше желающих уйти на Хранение и стать на время сна частью произведения искусства, а не лежать в тесном ящике на отведенной им Плите.

Пребывание на борту «Спального состава» в качестве странствующей души вошло в моду; корабль постепенно заполнился немертвецами в скафандрах, диорамы становились все масштабнее, и теперь всесистемник воспроизводил реконструкции грандиозных битв на шестнадцати квадратных километрах, в одном из доков общего назначения.

Аморфия продолжал скользить взором по залитому солнечным светом безмолвному простору поля брани. Аватар не обладал собственной личностью, но Разум «Спального состава» наделил своего представителя подпрограммой с интеллектом чуть мощнее среднечеловеческого, хотя и оставил себе возможность управлять аватаром напрямую и придавать его поведению некоторую рассеянность и сумбурность, – по мнению корабля, это отражало его собственные философские искания и сомнения в доступном человеку объеме.

Итак, почти человеческая подпрограмма оглядывала поле боя, чувствуя некоторую грусть при мысли о том, что диораму, вероятно, придется разобрать. Еще горше были мысли о том, что от живых существ тоже придется избавиться и на борту не останется ни обитателей морских глубин, воздушных высот и атмосферы газового гиганта, ни женщины.

Мысли его обратились к женщине. Даджейль Гэлиан в некотором смысле была первопричиной всего этого, семенем, пустившим ростки всего остального, той единственной, кого корабль жаждал отыскать и душе которой – живой или спящей – он твердо вознамерился предоставить убежище, как только отринул стандарты Культуры. Теперь убежище осквернено, ее придется выгрузить вместе с остальными бродяжками, приблудными скитальцами и россыпями спящих душ. То, что он должен был исполнить, вынуждало его нарушить обещание, некогда данное ей, – а ведь ее жизнь и без того была полна нарушенных обещаний. Разумеется, он загладит свою вину, но для этого придется взять на себя новые обязательства – и, похоже, сдержать прошлые обещания. Что ж, довольно и этого.

В неподвижной диораме что-то мелькнуло; Аморфия взглянул в ту сторону и увидел черную птицу Грависойку, летящую над полем. Еще одно движение. Переступая через поверженных бойцов и обходя застывших на скаку всадников и бегущих солдат, Аморфия прошел между парой весьма убедительных столбов взметнувшегося в воздух грунта (тут разорвалось два пушечных ядра) и пересек небольшой, багряный от крови ручей, после чего оказался в другой части диорамы, где три дрона реактивационной команды парили над пробужденным человеком.

Как правило, люди предпочитали, чтобы их пробуждали дома, в знакомой обстановке и в присутствии друзей, но в последние десятилетия, по мере того как диорамы становились все более впечатляющими, зазвучали необычные просьбы о пробуждении прямо здесь, в гуще событий.

Аморфия опустился на корточки рядом с женщиной, изображавшей поверженного солдата; мундир, обагренный кровью, продырявили пули. Она лежала на спине, моргая на солнечном свету, а над ней вились автономники. Сползший шлем скафандра лежал в траве, будто резиновая маска, обнажив бледное, чуть одутловатое лицо. Бритая голова странным образом придавала старухе сходство с голеньким младенцем.

– Добрый день. – Аморфия взял женщину за руку и осторожно стянул с ее пальцев гелевый слой скафандра, вывернув его наизнанку, как перчатку.

– Кто… – прошептала женщина, сглотнув слюну; глаза у нее слезились.

Сиклейр-Наджаса Креписе Инце Стахаль да’Мапин поступила на Хранение тридцать один год назад в возрасте трехсот восьмидесяти шести лет. Критерий реактивации: весть о появлении очередного Избранного Мессии на планете Ишейс. Она изучала основную религию этого мира и пожелала присутствовать при Возвеличении будущего Спасителя, который должен быть появиться в ближайшие двести лет.

Ее губы искривились от кашля.

– Сколько… – начала она и снова закашлялась.

19
{"b":"580572","o":1}