Витамины перца не теряют своей силы и после кулинарной обработки. В перце много глюкозы, фруктозы, сахарозы. В нем есть и белок.
Но наши натуралисты не задерживались на одном месте, так как для всестороннего ознакомления с каждой культурой нужно много времени. Значит, наука, наука и еще раз наука.
Прошли они в теплицы, где растут огурцы из Вьетнама, из тропических стран. Некоторые без малого по метру длины.
Гости пошутили:
— Найдешь такой на дороге, побоишься и попробовать: подумаешь, кто-то кусок оглобли бросил. Какие дары дает природа людям! А другие — будто и люди, например те же американцы, — приходят на чужую землю, жгут эти дары напалмом, травят газами… Можно ли представить себе подобных безумцев, более лютых врагов трудового народа?!
Осмотрели гидропонику — выращивание овощей без почвы, с помощью разных химических веществ, разведенных в воде. Об этом приходилось только читать в журналах, а тут… Стоят юные натуралисты, смотрят, изучают и проникаются великим уважением к творческому гению человека, к тем людям, которые создают не средства разбоя и уничтожения, а создают жизненные блага, помогают добиваться всеобщего счастья.
— Сколько надо нам еще учиться, чтоб стать на такой широкий и плодотворный путь, на каком стоит ваш коллектив, Юрий Никифорович! — сказал Сымон.
А Юрий Никифорович, этот чудесный, сердечный, чуткий человек, известный деятель науки, ответил:
— Самое главное, самое основное — любовь к делу. С ней будет все, с ней и наука будет даваться хорошо, с наивысшей отдачей.
Там же они нашли специалиста по кормовым культурам. Он дал им семена травы-козлятника, выведенной Симоновым, о чем юных натуралистов просили родители. Этот тоже очень славный товарищ сказал им, давая семена:
— Условие одно: обязательно напишите нам, где будет у вас посеяно и какой даст урожай. Вы будете неофициальной нашей маленькой опытной площадкой.
Неожиданное почетное поручение взволновало гостей. Они искренне поблагодарили хозяев за теплую встречу, за советы. На прощанье пригласили всех их к себе в гости.
— Гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда. Может, вы через некоторое время приедете учиться к нам, может, мы приедем к вам для проведения каких-нибудь опытов, но встретимся! Будьте здоровы!
Ах вы преступники, разбойники! Пришли?!
Друг, пока душа не онемела
И покуда сердце знает бой, —
До всего на свете есть мне дело,
И не только мне, а мне с тобой.
Александр Прокофьев
В лесной даче «Тимирязевки» наши герои попали в такую смешную ситуацию, что даже не знаю, как лучше начать эту главу.
Одним словом, юннатам надо было найти улицу, которая называется Старое шоссе. Идти или ехать приходилось так, как в известном анекдоте:
«Сначала прямо, потом налево, потом направо, потом опять прямо и, наконец, еще раз налево». Там, сказали им, находится то, что вы ищете.
Возможно, где-то они лишний раз повернули налево или направо, но цели своей достигли. На калитке прочли надпись, что лесная дача академии именно здесь, что она находится под охраной государства как заповедник и что первые деревья на ее территории посажены более ста лет тому назад.
Вдоль улицы столбы, столбы, а к ним прибита проволочная сетка вышиной метра два с половиной. Туда, за сетку, проходили люди через большие ворота, через маленькую калитку, но ботяновцы не отважились на это, а пошли к домику дирекции, находившемуся справа от ворот.
Подошли к крыльцу. Нина Ивановна открыла сумочку и посмотрела, не забыла ли она взять письмо, в котором Сымон Васильевич, на всякий случай, просит содействия для своих воспитанников, если это понадобится.
Письмо было в сумочке.
В этот момент открылась дверь, и на крыльцо вышел уже не молодой человек — как выяснилось позже, известный ученый.
Взглянув на школьников, этот человек отступил шаг назад и громко сказал:
— Ах вы преступники, разбойники! Пришли?!
Легко представить себе открывшуюся там картину.
Все девчата, и парни, да и Нина Ивановна тоже не то что смутились, а самым настоящим образом растерялись.
Они посмотрели на этого человека, потом друг на друга, и у каждого возник молчаливый вопрос: «Как он узнал? Каким образом?»
— Рассказывайте, кого вы поколотили, кого в воду столкнули! А? Молчите? Почему ничего не отвечаете?
— Как? — воскликнула Марылька. Она хотела спросить: «Как вы узнали?»
— А вот так: я вашему директору писал, в отдел народного образования писал, чтобы к нам никаких преступников, разбойников не присылали.
Нина Ивановна до того растерялась, что заговорила по-белорусски:
— Які жах! Тут адбылося сумнае недаразумение. Ці варта было так рабіць?
Бедная Нина Ивановна! Кто же ее пожалеет, если не мы с вами, дорогие читатели. Она надеялась, что вчерашняя история похоронена, а тут — нá тебе! Даже в отдел народного образования написали. Все ясно: прочитает Евстигней Поликарпович, а там что будет…
Продолжая свою мысль, она добавила:
— Ну пускай бы одному директору, а зачем еще в отдел народного образования написали?
Услышав хоть и понятную, но не совсем обычную речь, ученый в свою очередь сам удивился и спросил:
— Подождите, подождите! Откуда вы?
— Из Ботяновичей, — воспрянула немного Марылька.
— А где они… эти Ботяновичи?
— В Белоруссии, в Пригоже-Городокском районе.
Тут ученый начал так смеяться, что и гости не удержались, стали улыбаться.
Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного: это была реакция организма на то напряженное, неожиданно странное положение, в каком они все оказались.
— Дорогие товарищи! Произошла досадная ошибка. Разрешите мне сначала поздороваться с вами, как следует познакомиться, а потом я буду просить у вас всех извинения за такую странную для вас встречу.
Он познакомился с Ниной Ивановной, с девочками и мальчиками, пригласил их в помещение дирекции. Вежливо пригласил сесть.
Оказался он человеком добрым, приветливым. Когда гости сели, извинился перед ними.
— Дело в том, что к нашей лесной даче прикреплена одна школа. Имелось в виду, что юные натуралисты этой школы будут приходить к нам; что осилят — помогут, а самое главное — будут учиться у нас более основательно познавать тайны природы, расширять свои знания. Но видим, приходят какие-то надутые, недовольные, будто обиженные девочки и мальчики. Если что и делают, то точно так, как в народной пословице: «Как мокрое горит». Ничем не интересуются. А спрашивают только об одном: «Можно ли идти домой? Не дадите ли вы нам справку, что мы у вас были?» Такое безразличие нас поразило. Что за причина? Начал я расспрашивать их: «Как вы думаете жить на свете? Хоть чем-нибудь вы интересуетесь? Зачем вы к нам ходите, если так относитесь к нашей работе, к науке?» И что же, вы думаете, выявилось? Оказывается, что в их школе преимущественное большинство способных, умных, интересных ребят и девушек, но их к нам не посылали. Сюда направляли «штрафников» отбывать у нас наказание. «Разбил в окне стекло, подрался с товарищем, облил кого-то водой — марш в лесную дачу!» Теперь остальные ребята и девушки из этой школы слушать не хотят про нас. Как в таких случаях говорят: какие-то бюрократы дискредитировали здоровую идею. «Зачем я пойду туда? За мной никакой провинности нет!» Нас это возмутило. Мы написали специальные письма их начальству и попросили, чтоб таких именно «натуралистов» к нам больше не посылали. Вдруг явились вы. Я и принял вас за тех самых «штрафников», хотя, честно говоря, они тоже и не разбойники и не преступники.
Теперь уже начали смеяться гости. Нина Ивановна сказала ему:
— На вашу откровенность мы ответим такой же откровенностью.
И она рассказала про вчерашнюю историю, а потом добавила:
