Ночью Изабелла всегда ему снилась - день за днем, неделя за неделей. И если бы эти сны были безобидны, нежны и очаровательны, как она сама. Куда уж там… пошлые, развратные, с ясным финалом - сексом. Привлекательно-ванильным, конечно, вдохновительным, но все же сексом. Причем предлагала его девушка.

О каких родственных связях могла идти речь?! Он погрязал все глубже… и выход не маячил не то, что на горизонте, а даже за его пределами.

Эдвард готов был без разбегу забраться на стенку от этого сумасшествия. Музыка больше не писалась, заказы не исполнялись, а рояль покрывался слоем пыли. Изумленный Карлайл пару раз даже сам протирал инструмент, не поверив своим глазам. Он насторожился, но еще не понял. А для Каллена-старшего все было ясно как день. И так же недостижимо, как солнце на небосводе после полуночи.

Ночью он часто выходил на балкон подышать, причем обычно не тратя времени на куртки и тапки, за которыми следовало идти в прихожую. Просто выходил и все - босиком по холодной плитке. И если летом это еще сходило с рук, способное сгореть под теплом покрывала и погоды вокруг, то осенью положение дел значительно ухудшилось. Хватило трех таких выходов, чтобы заболело горло, а четвертый кончился неожиданной слабостью во всем теле, предвещающей жар.

Эдвард невесело усмехнулся и посетовал на ледяной ветер, разговаривая сам с собой, пока рылся в поисках термометра в своей аптечке, как в дверь позвонили. Отвлекли.

Он не сразу поверил, что в его. Повторный звук - вот то, что заставило прекратить поиски и пойти по коридору в нужном направлении.

Часы показывали двенадцать сорок пять ночи. Вряд ли это был визит вежливости.

…На пороге, к неимоверному удивлению композитора, оказалась не кто иная, как Изабелла. Собственной персоной. Бледная, растрепанная, испуганная. Как и он сам не так давно, она сиротливо стояла в проходе, пытаясь понять, что должна делать дальше.

Правда, на сей раз могла сойти за мираж, если не присматриваться. Бледность ее лица и хрупкость фигуры он уловил сразу, еще на первой встрече, а вот вспухшая скула, невымытые жирные волосы и губа, разбитая до крови, явно не являлись постоянными атрибутами внешнего вида.

Челюсть Каллена-старшего поздоровалась с полом, когда он увидел будущую невестку в таком виде. Тем более в такое время. Здесь. Она звонила?.. А он слышал?..

- Что случилось? - из головы пропала забота о себе, мысли о градуснике и прочая дребедень. Сознание занимала лишь Изабелла и ее состояние, которое даже с натяжкой нельзя было назвать удовлетворительным.

- Я могу войти? - вместе ответа прямо спросила она, сжимая тонкими пальцами свою сумочку.

- Разумеется, - Эдвард с готовностью отступил, пропуская девушку в квартиру и закрывая за ней дверь, - боже мой, вы же промокли!.. На улице дождь?

Белла запрокинула голову. Прерывисто, с болью, вздохнула сквозь зубы.

- Простите меня… мне не к кому было больше пойти, мистер Каллен… Эдвард… простите меня…

Слезы побежали по лицу, пальцы ослабели и отпустили сумочку, тут же упавшую на пол, а композитор не на шутку испугался. Столь обыкновенная, даже стандартная ночь, если не считать плохого самочувствия, превратилась в такую страшную…

- Я не злюсь, ну что вы, Изза, - он присел перед ней, погладив по плечам, - я рад, что вы пришли. А где Джаспер?

Вздернув голову, стиснув ладони в кулаки, Белла на эту фразу все же разрыдалась. В голос.

И не теряя времени, не пытая ни себя, ни своего благодетеля-спасителя, кинулась к Эдварду на шею. Прижалась как ребенок, замерзшая, напуганная и сладко-пахнущая какими-то духами. Прижалась, обвилась вокруг шеи и, зарывшись носом в грудь, объяснила причину своего прихода. Еще более ужасную, нежели все случившееся прежде:

- Он взял меня, мистер Каллен… силой взял… мне так страшно!.. Он придет, да? Он за мной придет!.. Господи, больно… мне больно, Эдвард! На черта мне эта свобода? «Теперь можешь лететь на свободу, певчая птичка» - вот, что сказал. Сказал мне…

Композитор скорее автоматически, чем осознанно, погладил шоколадные волосы. Прижал девушку ближе к себе.

- Джаспер? - только лишь и смог спросить.

- Да, - она кивнула, заходясь новыми слезами, - Джаспер, Эдвард, да… свадьбы не будет!

* * *

Эдвард усадил Изабеллу на кровать.

Во-первых, потому что это было самое безопасное место в его квартире - она так дрожала, что вряд ли отвечала за свою координацию.

Во-вторых, потому что на кровати было одеяло, без которого сейчас девушке абсолютно точно не обойтись.

Стиснув его края пальцами, уткнувшись подбородком себе в грудь, она тихонько плакала, изредка пронзая ночную тишину всхлипами.

Изабелла пришла сюда в белой блузке, разорванной на плече, и светлой юбке-карандаш - похоже, что прямо из офиса. Однако ни колготок, ни лосин, ни даже элементарных носков на ее ногах не оказалось. Туфли на босу ногу. В середине осени.

Заплаканная, ошеломленная, пострадавшая и тщетно старающаяся взять себя в руки, сейчас, в своей одежде, со своим выражением лица и фигуркой, сжавшейся под накинутым на плечи одеялом, Белла была ангельски невинна. Ей не хватало только нимба, чтобы завершить образ. Эдвард не сомневался, что наблюдает сейчас то, как выглядят ангелы после защиты людей от их грехов. После их спасения.

- Меньше болит? - с надеждой спросил он, ненадолго убрав компресс со льдом от ее вспухшей покрасневшей скулы.

Белла нерешительно кивнула, спрятавшись за завесой из волос. Несмотря на согласие, ее слезы потекли сильнее.

- Синяк, конечно, останется, но он маленький, быстро пройдет, - утешал Эдвард, стараясь не заострять внимание на ненужном, - а как общее самочувствие, Изза?

Он изо всех сил держал себя в руках, задвинув собственные мысли и беспокойство подальше и выпуская их наружу маленькими порциями только через такие вот, казалось бы, незначительные вопросы. Внутри что-то рвалось на части от вида Беллы. И страшный огонек, мерцающий на задворках сознания, нашептывал, что кто бы ни сделал с ней такое, он понесет наказание. Заслуженное и очень, очень серьезное. Даже его сын.

- Все хорошо, - набравшись смелости и взглянув прямо в глаза своего благодетеля, девушка умудрилась даже сдержать всхлип, - я не доставлю вам неудобств, мистер Каллен. Сейчас только чуть-чуть согреюсь… и пойду. Спасибо, что приютили меня.

На некоторых словах ее голос срывался, а пальцы сжимали одеяло слишком сильно. Слезы текли и текли, не собираясь останавливаться, однако Белла в упор их не замечала. В ней проснулось смущение. Снова.