– Давайте серьезно!

– Серьезно, если вы хотите знать, – Саймон посмотрел на него и промолвил очень серьезно, – мы захватили Варгана, чтобы его изобретение не было использовано в войне. И наше, решение остается в силе.

– Так и Тил считал.

– Дорогой старина Тил! Не человек – чудо, нет? Прямо как вечно моргающий детектив в криминальном романе... Да, мы захватили Варгана поэтому. Утром Тил получит от меня большое письмо, где все объясняется.

– Полагаю, что-нибудь об интересах человечества?

– Точно, и кроме того, мы натянули нос Ангелочку, который уж точно не думает об интересах человечества.

Гардинг выглядел озадаченным.

– Этот человек, о котором вы говорите, – Ангелочек...

– Шпион, – пояснил Святой.

Гардинг начал понимать:

– Человек с фигурой гориллы-переростка... и с соответствующей физиономией...

– Как вы это прекрасно сформулировали, старина! Почти теми же словами, что и я бы употребил. Понимаете...

– Мариус! – выпалил Гардинг.

Святой кивнул.

– Звонок прозвенел, – сказал он, – и вы получите свою монетку из автомата в свое время. Но меня вы не удивили. Мы об этом знали.

– Мы предполагали, что Мариус здесь замешан...

– Мы могли бы вам сказать об этом.

Глаза Гардинга сузились.

– А что вам еще известно? – спросил он.

– О, множество вещей, – вежливо ответил Святой. – Когда я в хорошей форме, могу и Тила по некоторым вопросам обставить. Например, готов держать пари, поставив любимую пару башмаков, что сегодня за вами наверняка следил один из людей Мариуса. Но вы могли его не заметить.

– Но я заметил!

Пистолет Гардинга был твердо нацелен в живот Святому в продолжение всей беседы, лишь иногда смещался на Роджера Конвея. Но сейчас в руке, державшей его, чуть уменьшилось суровости и твердости. Изменение было почти неощутимым, но Саймон Темплер никогда таких моментов не упускал. Для себя он сделал вывод, а когда взглянул Гардингу в глаза, этот вывод подтвердился.

– Но я оторвался от хвоста примерно за милю до вашего дома, – признался Гардинг. – Конечно, мне не следовало являться сюда одному, не дождавшись подкрепления. Я бы так и поступил, но заметил, что хвост чертовски интересуется моими действиями. Вот по этой-то причине я и хочу, чтобы вы передали мне Варгана немедленно!

Святой грациозно облокотился о стол и выпустил два колечка дыма потрясающе правильной формы.

– Ах, так...

– Так! – коротко ответил Гардин. – Даю вам две минуты на размышление.

– А если нет?

– Начну всаживать в вас пулю за пулей. В руки, в ноги... Предполагаю, вы расскажете обо всем прежде, чем дело зайдет слишком далеко.

Саймон покачал головой.

– Вы, возможно, этого не заметили, – сказал он, – но я слегка заикаюсь. Я очень чувствителен, и, если мне угрожают, заикание усиливается. Если вы приметесь в меня стрелять, я начну заикаться так сильно, что не меньше как полчаса пройдет, пока я сумею произнести первое слово «ч-ч-ч-е-р-т», не говоря уже о том, чтобы отвечать на какие-то вопросы.

– И так же, – неумолимо продолжил Гардинг, – я поступлю с вашим товарищем.

Святой послал улыбку Роджеру Конвею:

– Ты ведь не скажешь ни слова, а, старина?

– Пусть попробует меня заставить, – насмешливо ответил тот.

Саймон повернулся к Гардингу.

– Честное слово, – спокойно произнес он, – этим вы ничего не добьетесь. И вы это знаете.

– Увидим.

Телефон стоял на маленьком столике возле окна. Держа Святого и Конвея под прицелом, Гардинг снял трубку:

– Алло... Алло... Алло... – Постукивая по рычажкам, Гардинг посмотрел на часы. – Пятнадцать секунд не отвечают... Черт побери этот коммутатор! Алло... Алло! – Он еще послушал, осторожно положил трубку, выпрямился, и Святой все прочел у него на лице. – Теперь я вспомнил, – сказал Гардинг, – в вашей банде есть еще один человек. Он здесь?

– А что, линия не работает?

– Глухо.

– Даю вам слово: никто из наших линию не повреждал.

– Если это правда... – Гардинг посмотрел ему в глаза.

– Только Мариус мог это сделать, – медленно сказал Святой. – Возможно, вы так и не избавились от хвоста.

Роджер Конвей смотрел в другое окно, из которого была видна лужайка и река за садом. За моторкой Святого стояла на якоре другая лодка, но не та, в которой он видел Тила. Роджеру показалось, что двое сидящих в ней пристально смотрят на их дом, но не был в этом уверен.

«Конечно, – подумал он, – это может быть Мариус».

Гардинг тоже всматривался в окно, пытаясь понять, что же там увидел Конвей. Саймон это подметил и понял, как надо действовать. Нет, Нормана не проглядели. Гардинг признался, что он пришел один и справился с ситуацией, но теперь ему приходилось держать на мушке двух пленников и ждать, надеясь, что третий, ничего не подозревая, попадется в ту же ловушку. И пока часть своей бдительности Гардинг уделял ожиданию этого третьего, Норман Кент не мог действовать, но сейчас...

Именно в этот момент Святой неожиданно вскочил на ноги:

– Гардинг!

Тот оглянулся на Святого, полностью повернувшись спиной к окну. С другого конца комнаты Роджер Конвей тоже посмотрел с удивлением. Только Святой видел, как Норман Кент вырос за спиной Гардинга.

Гардинг лишь почувствовал, как стальные тиски сомкнулись на запястье его руки с пистолетом, а что-то тупое уперлось в позвоночник.

– Без глупостей! – предупредил Норман Кент.

– Хорошо.

Слово это слетело с его губ после секундного колебания. Пальцы нехотя разжались, пистолет упал на ковер. Святой быстро его подобрал и засмеялся.

– Пожалуй, возьмем наши пугачи обратно! – Он вынул пистолеты из кармана Гардинга и вернул один Роджеру, потом отступил к столу, держа в каждой руке по пистолету. – Опять как в криминальном романе. И мы снова до зубов вооружены. Не дом, а арсенал какой-то, но мы себя в нем чувствуем уютно. Проходите и будьте поприветливей. Не надо сердиться... Норман, что ты хочешь за свой подвиг: фальшивый чек или пакет леденцов?

– Я все ждал, когда же у тебя хватит ума устроить переполох.

– Я сегодня медлителен, как грузовая машина, – сказал Святой. – Просто не знаю, что со мной. Но все хорошо, что хорошо кончается, как говорила одна актриса, и...

– Все хорошо? – спокойно спросил Норман.

– А что?

– Я слышал, как вы говорили о телефоне. Ты прав. Я не повреждал линии. Даже не подумал об этом. И если линия не работает, значит...

Фраза осталась незаконченной.

Никто не слышал звука выстрела. Вероятно, он потерялся на открытом пространстве. Однако все увидели, как лицо Нормана Кента внезапно исказилось и побелело.

– Прочь от окон! – Норман выкрикнул это предупреждение задыхающимся, дрожащим голосом, пошатнулся и рухнул на одно колено.

Саймон бросился вперед, подхватил Нормана Кента под руки и оттащил в укрытие. В это время вторая пуля впилась в оконную раму в нескольких дюймах от их голов.

– Они здесь!

Гардинг бесшабашно стоял на открытом месте, не обращая внимания на остальных. Святой крикнул, чтобы все нашли укрытие, но Гардинг на это не отреагировал. Пришлось Роджеру Конвею вытащить его из опасной зоны чуть ли не за шиворот.

Резким толчком Саймон сдвинул тахту, стоявшую у стены, и перекрыл ею три четверти оконного проема. Потом улегся за ней с пистолетами в руках, глядя в сторону дороги. Он увидел, как что-то шевельнулось за живой изгородью, и дважды выстрелил наугад, но не понял, попал ли.

На губах Святого опять играла «благостная» улыбка, и в глазах горел прежний «священный» огонь. Гардингу все это совершенно не нравилось. Если снаружи был Тил, незачем вступать с ним в схватку. Но снаружи определенно был не Тил. Ни старший инспектор Тил, ни кто-либо из его людей не стали бы без предварительных переговоров палить из пистолетов с глушителями. Только один человек мог вести себя подобным образом. С этим человеком Святой просто мечтал схватиться. Он не мог всем сердцем отдаться схватке с такими людьми, как Гардинг и Тил, людьми, которых при иных обстоятельствах предпочел бы иметь своими друзьями. Но Мариус – это совершенно иное дело. Борьба с Мариусом выходила за пределы формальных требований закона. Она была роковой и очень личной, как пощечина и брошенная на пол перчатка...