– Имею в виду джентльмена, которого вам вчера удалось избавить от опеки моих людей.

– Разве?

– У меня есть все основания так считать. Как высоко бы я ни ценил вашу честность, мистер Темплер, в данном случае полагаю: любые ваши возражения не в состоянии опровергнуть того, что я видел собственными глазами.

Святой тихонько качнулся с носков на пятки.

– Я допускаю, что вы уверены в том, что этот человек у меня.

– А я допускаю, в свою очередь, что вы уверены в том, что мисс Хольм у меня.

– У меня его нет.

– В таком случае у меня нет мисс Хольм.

– Очень остроумно! – проворчал Саймон. – Не совсем то, чего я ожидал, но все равно очень остроумно. И крыть нечем. Следовательно...

– Следовательно, мистер Темплер, не лучше ли выложить карты на стол? Мы же условились не тратить время понапрасну. Я честно признаю: мисс Хольм – моя пленница. Почему бы вам не признать, что профессор Варган – у вас?

– Не так скоро, – ответил Святой. – Вы только что, в присутствии свидетелей, признались, что являетесь соучастником похищения. Допустим, это станет известно полиции? Вас это не беспокоит?

Мариус покачал головой:

– Не особенно. У меня есть очень хороший свидетель, который позволит мне отвергнуть подобное обвинение...

– Бандит?

– О нет! Мой весьма респектабельный соотечественник. Смею заверить: его вам дискредитировать не удастся.

Саймон прислонился к столу и произнес:

– Понимаю. В этом-то и заключается ваш трюк, да?

– Думаю, я изложил все основные пункты...

– В таком случае и я сейчас изложу свои.

Святой аккуратно вложил кинжал в ножны и поправил рукав пиджака. Взглянув на лежащего на полу, он понял, что тот приходит в себя, но это Саймона не интересовало. Он обратился к толстяку, сидевшему в кресле:

– Расскажи своему доброму хозяину, в какие мы тут игры играли. Исповедуйся во всем, красавчик. Может, он не будет слишком жесток к тебе.

Толстяк заговорил на родном языке. Мариус с каменным лицом слушал. Святой не понял ни слова, но, когда гигант нетерпеливым жестом и односложным восклицанием оборвал говорившего, сообразил, что изложение фактов закончилось и начались покаянные извинения.

Потом Мариус с любопытством посмотрел на Саймона Темплера. В глазах его мелькнул мрачный юмор.

– А на вид вы не производите впечатления жестокого человека, мистер Темплер.

– Не слишком на это полагайтесь.

Опять нетерпеливый жест.

– Я и не полагаюсь. Мне нравится ваша проницательность. Она избавит меня от необходимости многословно объясняться. Вы с потрясающей краткостью обрисовали ситуацию. Могу попросить, чтобы и решение вы приняли быстро? Должен сказать, счастливая случайность – вы неожиданно оказались дома – сберегла мне массу времени, не пришлось связываться с вами с помощью газетных объявлений, и я сумел передать вам предложение безотлагательно. Неужели вам будет не жалко испортить такое блистательное начало никчемными уловками?

– Будет жаль, – ответил Святой.

И ему мгновенно стало ясно, что необходимо сделать. Его словно озарило вдохновение, и он оценил обстановку так четко и уверенно, как если бы обдумывал ситуацию долго и тщательно.

Он оказался во власти Мариуса, и вырваться отсюда обычными способами невозможно. Ситуация была тупиковая, дважды тупиковая, настоящий клубок перепутавшихся причин и следствий. А неясности, как уже говорилось, он не любил больше всего на свете, это было единственное, что выводило его из равновесия и приводило в ярость... Размышлять и планировать сейчас – наверняка проиграть. В сложной интриге Мариус выше классом, пытаться состязаться с профессионалом – акт самоубийственной глупости. Поэтому единственный шанс на победу – нарушить все правила игры, чего Мариус от него не ожидает. Сейчас все навыки и убеждения Святого проходят проверку. Его вера в превосходство безрассудно отважных действий над рассудочным рационализмом должна быть доказана, иначе все полетит к черту... И поскольку на шахматной доске сложилась трудная и запутанная ситуация, то его единственный шанс – взорвать ее и очистить доску ударом сабли...

– Разумеется, – сказал Святой, – я немедленно сообщу свое решение. Роджер, дай-ка мне пистолет, а сам принеси веревку. Ты найдешь ее в кухне. – Конвей вышел, и Святой снова повернулся к Мариусу.

– Как вы уже изволили заметить, мой дорогой, я способен кратко и просто обрисовать ситуацию, – мягко сказал он. – Дело в том, Ангелочек, что я намерен применить к вам те же методы убеждения, какие применял по отношению к вашему слуге. Видите, у меня пистолет? Я не могу выстрелить и попасть в игральную карту с тридцати шагов и не знаю ковбойских трюков Дикого Запада, но я не настолько плохой стрелок, чтобы с такого расстояния не попасть в мишень вашего размера. Поэтому либо вы подчинитесь и дадите моему другу себя связать, либо будете убиты на месте. Выбирайте, что вам нравится.

В глазах гиганта что-то мелькнуло и пропало.

– Похоже, вы неправильно оценили ситуацию, мистер Темплер, – изысканно вежливо сказал он. – Вам, по-видимому, опытному в таких делах человеку, наверное, не нужно объяснять, что я пришел сюда уже готовым к подобному обороту. Должен ли я утомлять вас перечислением подробностей того, что случится с мисс Хольм, если я не вернусь туда, где ее держат? Не заставляйте мелодраматически описывать ожидающие ее муки...

– Странная вещь, – произнес Святой задумчиво. – Больше половины всех бандитов, с которыми приходилось иметь дело, очень хотели избежать мелодрамы. А я лично ее люблю. И у нас будет много мелодраматических коллизий, Мариус, мой солнечный лучик...

Мариус пожал плечами:

– Я был более высокого мнения о вашем интеллекте, мистер Темплер.

Святой стоял покачиваясь на носках и опустив руки.

– Это не так, – улыбнулся он с бесшабашным вызовом. – Вы были не высокого мнения о моем интеллекте. Вы думали, я слаб, позволю себя обмануть и приму ваши условия. Но вы ошиблись.

– Я вас не понимаю, – сказал Мариус.

– Значит, не у меня размягчение мозгов, а у вас. Примените вашу восхитительную логическую систему к данной ситуации. Я могу кое-что рассказать о вас полиции, но и вы можете рассказать ей кое-что обо мне. Тупик. Вы можете причинить вред мисс Хольм, но я могу лишить вас возможности встретиться с профессором Варганом. Опять тупик – причем в каждом случае ваши шансы предпочтительнее.

– Не надо брать в расчет полицию. В этом случае обмен заложниками...

– Вы не поняли, – прервал его Саймон с ужасающей простотой. – Это означало бы мою капитуляцию. А я никогда не сдаюсь.

Мариус пошевелил руками.

– Но мисс Хольм у меня...

– Вот тут-то и начинается самое интересное, красавчик, – сказал Святой. – Понимаете, мисс Хольм нужна вам только как заложница. А Варган мне крайне нужен для того, чтобы его умыть, причесать, купить ему вельветовый костюмчик и усыновить. Хочу после завтрака слушать его детский лепет о биноме Ньютона. Хочу после обеда приводить его в гостиную, где он бы развлекал моих гостей дифференциальным исчислением. Но больше всего я хочу одну из его маленьких игрушек... Ваши условия выкупа мне не подходят. Если я вас отпущу, то потеряю единственный шанс найти Патрицию, а пока вы здесь, то у меня в руках есть козырная карта, и я приберегу ее.

– Но вы ничего не добьетесь...

– Напротив, – возразил Святой, – напротив, я получу все. Получу все или потеряю все и даже больше, чем все. Но я устал с вами торговаться, устал играть в ваши игры. Теперь вы, Мариус-херувимчик, будете играть в мои игры. Подождите, я подготовлю сцену...

Когда Конвей принес веревку, Святой достал из кармана небольшой металлический цилиндр и быстро насадил его на дуло пистолета.

– Обойдемся без шума, – сказал он. – Вам известно это приспособление, не так ли? Быстро принимайте ваше решение, Мариус, прежде чем я вспомню, что мне больше всего на свете хочется сделать.

– Моя смерть вам ничем не поможет.