– Но у Цицеро есть такая замечательная идея! – маленький итальянец хмурится. – Ты не должен ее портить!

– Что за идея? – отстраненно спрашивает Тиерсен. Он уже переключился снова на свои чертежи.

– Вечеринка! Альвдис и Лодмунд живут у нас уже два месяца, а мы до сих пор не устроили им вечеринку! Цицеро думает, что это хорошая идея для отдыха, – маленький итальянец прикусывает палец, смотря на Тиерсена в ожидании.

– Да, конечно. Возьми деньги в столе на все, что нужно.

Цицеро раздраженно вздыхает и подходит ближе, касаясь шеи Тиерсена.

– Вечеринка, Тиерсен! Это не только деньги! Это печеные яблоки… и пунш… и все то, что ты умеешь делать. Цицеро не хочет заказывать еду, Цицеро хочет твою еду! Цицеро хочет тебя, Тиер-рсен, – он наклоняется и упирается подбородком ему в плечо.

– Прости, я… – Тиерсен снова трет виски. – Да, наверное, ты прав. Мне не помешает немного развеяться. Немного, – уточняет он, когда Цицеро тихо смеется ему в ухо. – День или два выходных. В конце концов, потом я смогу посмотреть на все это свежим взглядом. Ладно, тогда напиши то, что хочешь, чтобы я приготовил, и съездите с Альвдис в город, купите все, что нужно. И завтра устроим твою вечеринку. А сегодня я еще поработаю, ладно?

– А, может быть, Тиерсен отвлечется ненадолго? – Цицеро хихикает и поглаживает его шею.

– Не сейчас, сердце мое, – Тиерсен накрывает его пальцы своими и, легонько сжав, отводит их. – У меня еще очень много работы. И, если я хочу отдохнуть завтра, сегодня мне нужно закончить этот план.

Цицеро фыркает. Он понимает, что Тиерсен сейчас слишком утомлен даже для того, чтобы сердиться, и от него вряд ли можно добиться чего-то, кроме усталых объятий, но у них не было секса уже больше двух недель, и, признаться, маленькому итальянцу, не имеющему теперь проблем со сном, уже осточертело дрочить в душе. Проклятый Тиерсен был совершенно непоследователен, на взгляд Цицеро, то есть с его стороны было как минимум нечестно сначала будить это желание, которое особенно не беспокоило до того маленького итальянца уже больше десяти лет, а теперь не уделять ему достаточно внимания. Цицеро думает об этом и ворчит себе под нос, засовывая руки в карманы и недовольно проходя на кухню. Там Лодмунд смешивает компоненты для взрывчатки: ему не привыкать работать с точными пропорциями, и Тиерсен доверил это дело именно ему. Альвдис сидит на стуле, болтая ногами и увлеченно наблюдая за процессом. Вообще она должна приводить в порядок сад, пока погода еще позволяет, но зашла выпить чего-нибудь прохладного и немного задержалась.

Цицеро раздраженно пинает табурет и садится на него, подбирая ноги.

– Как там Тиерсен? – спрашивает Альвдис, отвлекаясь. За последние недели она общалась с заезжавшим раз и звонившим регулярно младшим Мотьером даже больше, чем со старшим. И хотя Селестин и говорил, что это нормально, и его брат всегда отдавал интересному делу все возможное время, идея Цицеро отдохнуть немного Альвдис сразу понравилась. Тем более что, за неимением возможности доставать Тиерсена, маленький итальянец теперь постоянно таскается за ней, не смущаясь даже вламываться в спальню по утрам, если ему хочется пообщаться. И, если сама Альвдис воспринимает это спокойно и даже с определенным удовольствием, отвыкнув за годы от живого общения, Лодмунд, который наконец-то решил насладиться уединением, страшно раздражается уже при первых звуках резкого, высокого голоса. И в том числе с этим надо что-то делать, потому что – “Мать твою, да как Тиерсен вообще его выдерживает больше суток?!” – обстановка неотвратимо накаляется, и кто-нибудь из троих мужчин в итоге обязательно сорвется, от усталости, скуки или злости. И Альвдис думает, что совсем не хочет оказаться рядом в этот момент.

– Хуже, чем Цицеро думал, – маленький итальянец дергает уголком рта, но почти сразу улыбается. – Но у нас будет вечеринка! Мы поедем с тобой завтра утром и купим что-нибудь, что развеселит Тиерсена!

– Может быть, лучше мне съездить с Альвдис? – Лодмунд поднимает голову. – Вы и так слишком много времени проводите вместе, – он делает четкий акцент на слове “слишком”, но Цицеро не обращает на это внимания. Или не хочет обращать.

– Ага, и купить всякой унылой дряни под стать твоему унылому лицу! – он качает головой. – Нет-нет-нет, Цицеро никому не позволит испортить нашу вечеринку!

– Действительно, Лод, так в этом доме хотя бы до нашего возвращения будет спокойно, – Альвдис пытается смягчить ситуацию.

– Как хотите, – Лодмунд флегматично возвращается к работе. Он вообще считает, что надо больше делом заниматься, но если остальные действительно чувствуют себя уставшими, то и он не против повеселиться немного.

– Может быть, нам нужно что-то из этого? – Цицеро совершенно растерянно оглядывает очередную полку, но Альвдис не может ему помочь: для некоторых вещей на ней даже она не знает применения. Конечно, если бы Цицеро заявил о своей идее купить Тиерсену подарок до того, как они приехали в Орийак, Альвдис постаралась бы осторожно выяснить у самого Тиерсена, чего ему не хватает, или хотя бы осмотрела все ящики кухни на предмет того, что у них точно есть. Но теперь приходится исходить из того, что они уже пятнадцать минут ходят по магазину кухонной утвари и понятия не имеют, что купить. Цицеро выдыхает и убирает волосы со лба, тыкая в один из приборов:

– А это что? – пока участливая девушка-продавец объясняет, маленький итальянец хмурится, пытаясь понять, можно ли с помощью этого приготовить торт или что-нибудь подобное. – Дурацкая идея! – он не выдерживает. – Дурацкая, дурацкая идея, глупый Цицеро!

– Может быть, у вашего друга есть какие-то пристрастия? – спрашивает девушка. – Он предпочитает готовить салаты, супы или выпечку? Или вторые блюда? Мясо или рыбу?

– Что-нибудь сладкое? – неуверенно спрашивает Цицеро. Альвдис хочет напомнить, что это не самая удачная идея, но решает, что лучше бы уже хоть что-нибудь купить.

– Тогда, может быть, формы для выпечки? У нас есть разные, для бисквитов, открытых и закрытых пирогов, коржей для торта, печенья и шоколада, кексов и пирожных, тарталеток, пышек, бриошей, пончиков, пудинга, просто блюда и противни, разного размера и формы.

– Знаете, мы все-таки еще подумаем, – Альвдис замечает, как Цицеро начинает откровенно нервничать, теребя ремень, и решает, что для общей безопасности им лучше выйти на улицу.

– Конечно, – девушка без какого-либо неудобства кивает. – Возвращайтесь, когда надумаете.

– Обязательно, спасибо вам, – Альвдис уже торопливо подталкивает Цицеро к выходу и, только закрыв дверь, вздыхает, одергивая легкую куртку. – Может, подберем что-нибудь еще? Что-нибудь, в чем мы точно разбираемся.

Цицеро раздраженно садится на ступени и думает. В голову, как назло, не приходит ничего, что бы нравилось Тиерсену и чего бы у него еще не было. Им нужно что-то не слишком практичное, чтобы это не выглядело, как простая покупка необходимого домой, и что-то не слишком вычурное, потому что Тиерсен этого не любит.

– Может быть… книга! Книга – лучший подарок! – Цицеро еще немного раздражен, но быстро приходит в приподнятое настроение. – А уж в книгах Цицеро разбирается, будь уверена!

Но в книжном магазине их постигает новое разочарование: Цицеро понятия не имеет, какая книга может понравиться Тиерсену. Точнее, имеет, но пойти на это он не может. В их старой квартире у Тиерсена была полка под свои книги, но это были в основном дешевые детективные и фантастические романы. И что-то подобное Цицеро, все-таки скучающий по своей библиотеке с собраниями сочинений классических авторов, не то что покупать, в руки брать принципиально не собирается. Но дарить Тиерсену то, что нравится самому Цицеро, все-таки было бы слишком эгоистично. Именно по этой причине, ну и еще из-за цены, они почти сразу отвергли идею купить патефон.

Цицеро ходит между стеллажами, и немного уставшая уже Альвдис послушно ходит за ним. Жюль Верн отвергается как слишком скучный, Конан Дойль как слишком заезженный, Эдгар По задерживается в мозолистых руках, но тоже отправляется обратно на полку. В конце концов Цицеро выбирает что-то из Лавкрафта, Уэллса и Оруэлла, задумчиво раскладывая книги на столике.