— Если стекло создал Иегова, как Люциферу удалось его заполучить, чтобы потом использовать для создания Рейазиэля?

— В том-то и дело, что с этого момента подробности покрыты мраком. По какой-то причине того бога не отправили в божественное стекло, но я понятия не имею, как оно в итоге оказалось в руках Люцифера. А еще не знаю как, но ему удалось поймать в ловушку одного из богов Узана. И все ради одной цели. Создать себе сына. Рейеса.

Я замолчала и стала ждать, когда до слушателей дойдет смысл моих слов.

Никто ничего не сказал, поэтому я добавила:

— Создав Рейеса, Люцифера отдал божественное стекло одному из своих поклонников здесь, на Земле. А он, как вы уже наверняка догадались, использовал вещицу исключительно со злыми намерениями. Однажды группе монахов удалось пленить гада и бросить его в адское измерение. Поскольку стекло уничтожить невозможно, им пришлось пересечь океан и найти укромное местечко, где они месяцами копали стеклышку могилу. Само собой, монахи надеялись, что его никто никогда не найдет.

— И Куур его откопал? — уточнил Ош.

Я кивнула:

— Куур нашел кулон и попытался с его помощью поймать меня в западню. Выслать меня из этого мира, чтобы Люцифер добрался до Пип. Чтобы смог убить ту, кому предначертано его уничтожить.

— Все это смахивает на какой-то сверхъестественный сериал, — раздраженно процедил Гаррет. — Как, на хрен, такое дерьмо вообще может происходить? Я-то думал, боги хорошие, доброжелательные, отвечают на молитвы и все такое. Но нет же! В этой серии боги злые, одержимые и строят заговоры по уничтожению мира.

— Боги не могут быть одержимыми, — вставил Ош.

— Ну да, простите. Видимо, есть какие правила?

Ош помрачнел:

— Боги Узана, по крайней мере те, которых я видел, и близко не укладываются в понятия Люцифера о них. А получается, что Люцифер взял и использовал одного, чтобы слепить себе сына.

Секунду спустя с Ошем случилось то, чего я никогда не видела. Он побледнел. Вести так его ошарашили, что кровь отлила от лица.

Я уставилась на коврик.

— Все это плохо, да? То есть… даже не знаю. Много ли в Рейесе от злого бога? И сколько в нем самого Рейеса?

Ош так глубоко задумался, что сжал кулаки.

— Минуточку, — вдруг сказал он, — а ты его видела? Видела божественное стекло?

Пождав губы, я полезла в карман и вытащила кулон.

— Я забрала его себе, когда швырнула туда Куура.

Ош застыл с отвисшей челюстью.

— Ты… ты швырнула туда Куура?

— Не делай вид, будто страшно удивлен.

— Прошу прощения. Значит, о Рейесе рассказал тебе Куур? В смысле о том, как его создали?

— Нет. — Я снова стала разглядывать коврик, изо всех сил противясь желанию с любовью поглазеть на кулон. Красивое, чистейшее стекло было как наркотик. Завораживало. Гипнотизировало… А внутри него находился целый ад. — Нет, рассказал не Куур, а папа.

Раздраженное выражение лица Гаррета сменилось беспокойством.

— Именно так ко мне вернулась память. Папа… прошел через меня, чтобы я вспомнила, кто я такая. И чтобы передать информацию, которую собрал, пока шпионил в аду. А узнал он немало. — Я посмотрела на Оша. — Ты и правда всего этого не знал? Не знал, как создали Рейеса?

Он покачал головой:

— Зато это многое объясняет.

— Например?

— Например, почему Рейазиэль так отличался от всех остальных. Он был намного могущественнее всего, что мог сотворить Люцифер. Сильнее даже самого Люцифера, а это вообще какая-то бессмыслица. Никто не мог понять, в чем дело. Дендоры заставили его пройти через ад. Буквально и образно выражаясь.

— Какие еще дендоры?

— Что-то вроде учителей. Тренеры, наставники, только хуже.

— И они заставили Рейеса пройти через ад? Но почему?

— Как знать? Может быть, из зависти. Но он преодолел все их препятствия. Что они только ни придумывали, чтобы его убить! Избивали, морили голодом, рвали на куски…

— Прекрати! — Я закрыла уши руками, а через несколько секунд спросила: — А что Люцифер? Неужели он просто взял и позволил им издеваться над его сыном?

— Он хотел, чтобы его сын был сильным, поэтому да. Теперь-то я знаю, что дендоры просто-напросто не могли его убить. Что бы они ни делали, он никак не умирал, поэтому испытания с каждым разом становились все более и более жестокими, пока…

— Пока — что? — спросила я, отчаянно желая узнать, как и чем закончились эти издевательства.

— Пока Рейазиэль не положил этому конец, — как ни в чем не бывало ответил Ош. — Однажды ему все это опостылело, и он убил дендоров. Каждому собственными руками свернул шею, будто они лишь высохшие ветки. А потом пошел за остальными и уничтожил всех, кто причинил ему вред. В аду тот день назвали Auya s’Di.

— День Крови, — машинально перевела я, откинулась на спинку дивана и попыталась представить себе ребенка, который рос в аду.

Однако ничего не вышло. На такое моего воображения явно не хватало.

— Чтобы лучше понять, что именно Рейазиэль сделал в тот день, представь себе десятилетнего мальчика, который нападает на армию вышколенных солдат и убивает их голыми руками. А потом идет на поиски очередных жертв.

— Рейесу было десять?! — ошалело пискнула я.

— Вовсе нет. По меркам человеческих лет тогда он был намного младше.

Неужели вся судьба Рейеса заключалась в страданиях? Сначала его мучили легионы демонов в аду, потом здесь, на Земле, над ним издевался Эрл Уокер… У меня разболелось за него сердце, но в то же время я почувствовала что-то неопределенное от Оша.

— В чем дело? — спросила я у него.

— Ни в чем.

— Я серьезно, Ош. О чем ты думаешь?

— А вдруг в Рейесе до сих пор живет зло?

— Это я и пытаюсь понять.

Мы покосились на божественное стекло, а потом в открытую уставились на кулон.

— Кому еще пива? — спросил Гаррет.

Что ж, тут без ста грамм не разобраться.

— Что там у тебя за план? — напомнил Ош, после того как они с Гарретом осушили еще по паре бутылок.

Я и не думала возражать. Пиво помогло им расслабиться и смириться с новостями. Судя по всему, оба были готовы к новой порции.

— Кстати о плане. Вам придется отнестись к нему как можно более непредвзято.

— Проклятье! — выругался Гаррет. — Все настолько хреново?

— Не для тебя, — заверила я Своупса.

— Значит, для меня? — спросил Ош.

Я кивнула:

— И мне очень жаль. Но я прошу тебя хорошенько подумать. Мы приблизительно знаем, где сейчас находится один, если не два сразу, из богов Узана. И, насколько я понимаю, он все еще там?

— Да, движется на восток, оставляя за собой смерть и руины. Он пока не в курсе, что три дня назад мы перевезли Пип и Лоэров.

— В общем, раз уж я знаю, где он сейчас находится, мне кажется, я могу его найти.

— Допустим. И что будешь делать дальше?

— В смысле? Заманю его в ловушку.

Я помахала кулоном, нечаянно уронила его, быстренько подняла и опять показала Ошу. Слава богу, божественное стекло неуязвимо.

Гаррет рассмеялся прямо в бутылку. Не потому, что я уронила кулон, а из-за того, что мое предложение казалось абсолютно неосуществимым.

— Давай-ка кое-что проясним, — проговорил Ош. — Ты собираешь подкатить к богу и попросить его запрыгнуть в кулончик?

— Нет, конечно! — фыркнула я. — Нужен целый ритуал, и я знаю, что делать.

— А мы, значит, не должны ничего рассказывать Рейесу? — уточнил Гаррет.

— Ага.

— По крайней мере до тех пор, пока не узнаем его намерений, — добавил Ош.

— По-моему, мы уже все знаем. Не знаем только одного: что произойдет, когда он, как и я, услышит свое имя.

— То есть то имя, которое он носил, будучи богом?

Я кивнула Гаррету: