— Серьезно?

— А потом он прикоснулся к твоему лицу, убрал со щеки прядь волос, провел пальцами по плечу…

— Кук, ты меня заводишь.

— Пардон, — пришла в себя Куки. — Просто он такой… такой… ну, сама знаешь.

— Знаю. — Господи, еще как знаю! — А еще я есть хочу.

— Вот черт, — выругалась она и убавила огонь, чтобы блюдо протушилось. — Вряд ли тут и на тебя хватит.

— То есть как это? — офонарела я и ткнула пальцем в сторону кастрюли, которая была лишь чуточку меньше моей ванны.

— Извини, но придется тебе поесть у себя дома.

— Ага, сейчас, — фыркнула я, возвращаясь в объятия Фабио. Он один меня понимает. — И не мечтай. Я остаюсь здесь, Кук. Завтра же вызову грузчиков. Можешь удочерить меня хоть сейчас. Теперь это мой новый дом на веки вечные.

— Ну все, — сказала Куки и решительно подошла к шкафу, — ты не оставила мне выбора.

— Что происходит? — занервничала я, а она достала коробку.

Не простую коробку, а ту самую!

— О нет, Куки, нет-нет-нет.

— О да, Чарли, да-да-да.

— Только не это, — я замотала головой и попятилась. — Что угодно, только не это!

Куки остановилась прямо передо мной:

— Будет так, как я сказала. Смирись.

— Это жестоко и странно. И он никогда не согласится.

— Хочешь поспорить? — ухмыльнулась подруга.

Честно говоря, я не хотела. Ни капельки. Потому что имелось у меня подозрение, что я с треском проиграю пари.

С коробкой в руках Куки дотолкала меня до моей квартиры, а я по пути удивлялась, что она не тащит меня за ухо. Возникло ощущение, будто я ребенок, которого ждет капитальный нагоняй. Или бездна полнейшего унижения. Один черт.

Когда мы вошли, Рейес перестал заниматься тем, чем занимался (а он как раз что-то готовил, и от шикарного аромата я чуть не рухнула на колени), и поприветствовал нас вопросительным изгибом сексапильной брови.

— Сейчас мы с этим разберемся раз и навсегда, — решительно заявила Куки.

— Ладно, — настороженно отозвался Рейес, явно не подозревая, как Куки собралась разбираться и с чем.

Подруга ушла в гостиную и стала передвигать мебель, а я медленно поднялась на цыпочки, чтобы узнать, что готовит Рейес. Это было что-то шикарное, острое и наверняка стоило того, чтобы получить по рукам, лишь бы попробовать на вкус. Как, собственно, и сам повар.

Склонив голову набок, он наблюдал за Куки, пока я со скоростью улитки продвигалась к плите, а секунду спустя бросил на меня вопросительный взгляд. Я остановилась и пожала плечами, словно, как и он, понятия не имела, что происходит. Зато Куки явно относилась к задуманному крайне серьезно. А значит, чтобы не взбесить подругу, нам придется подыграть. Интересовало меня только одно: успею ли я поесть до того, как все начнется.

— Ко мне, — скомандовала Куки, оглядывая результаты своих трудов. — Оба. А вы, мистер Фэрроу, прежде чем разуться, лучше выключите плиту.

Теперь все встало на свои места.

Мистером Фэрроу Куки называет Рейеса только тогда, когда ему грозят неприятности. Точнее я думала, что она называет его так только тогда, когда ему грозят неприятности. Раньше он никогда в таких ситуациях не оказывался, а Куки никогда не называла его мистером Фэрроу именно таким тоном, но я легко сложила два и два. И вообще, я в математике настоящий профи.

Рейес вышел из-за стойки уже босиком и стал осматривать комнату. Похоже, он ничуть не волновался, но только потому, что скорее всего никогда не подвергался таким наказаниям. А наказание это из тех, что вызывают массу мучений и требуют предельной сосредоточенности.

— По местам, — велела Куки голосом бывалого рефери, уселась на диван, взяла в руки дощечку и крутанула стрелку.

Я сняла ботинки и подошла к краю целлофанового коврика. Сам коврик, известный также как пыточная циновка, был покрыт рядами ярких кружочков. Я заняла стартовую позицию и стала ждать, когда то же самое сделает мой противник.

На нас снизошел момент истины. Что сделает Рейес? Ухмыльнется и откажется? Или все-таки примет вызов?

С веселой улыбкой он подошел к коврику с противоположной стороны и занял свое место. На Рейесе была свободная серая футболка, которая, тем не менее, туго обтягивала широченные плечи, где можно было легко посадить «боинг-747», и мощные бицепсы, на каждом из которых можно было построить по торговому центру. Мышцы на предплечьях напряглись, когда Рейес приподнял край футболки и засунул большие пальцы в передние карманы.

Куки снова крутанула стрелку и объявила:

— Левая нога на красное.

Мы оба переставили левые ноги на ближайшие красные кружки. Рейес оказался ко мне спиной и стал ждать следующих инструкций. На узких бедрах низко сидели свободные джинсы, которые все же плотно облегали аппетитные полумесяцы потрясной задницы. Даже сзади его руки выглядели сексуально, блин.

— Левая рука на зеленое.

И снова мы оба приняли вызов, хотя для обоих это было не так уж легко. Несмотря на мое недавнее опьянение, я пробурчала нечто нечленораздельное и все-таки решительно настроилась не сдаваться.

— Твистер? — спросил Рейес, будто с трудом сдерживал смех.

— Долго рассказывать.

Когда Эмбер была маленькой, именно с помощью твистера Куки мирила ее с двоюродными сестрами. В том, чтобы удерживать равновесие, изворачиваться так и эдак и при этом стараться не упасть, есть что-то такое, отчего дети хихикали, как… дети, и волшебным образом забывались все ссоры.

Однако то, что происходило у нас с Рейесом, было намного хуже любой ссоры Эмбер с кузинами. Мы давно выросли из кукол Барби и заколок для волос. То есть Рейес точно вырос, а у меня до сих пор осталась тяга и к тому, и к другому.

— Левая рука на синее.

Мы опять передвинули левые руки, и в такой позиции не на шутку напряглась моя медулла облонгата[19], или как там называется сухожилие между пяткой и икрой.

— Похоже, мы тут надолго, если, конечно, хочешь объяснить, — сказал Рейес, у которого даже дыхание не сбилось.

— Лучше спрошу, почему ты со мной не разговариваешь.

— Правая нога на желтое.

Становилось всерьез неудобно. Я чувствовала себя орангутангом на соревнованиях по художественной гимнастике. Зато Рейес определенно чувствовал себя в своей тарелке. Как хищник, который оценивает способности своей добычи. Как пантера, готовая нанести сокрушительный удар. Из-под длинных ресниц мерцали поразительные глаза. От каждого движения перекатывались крепкие мышцы. Длинные пальцы поддерживали вес мощного тела, но лишь слегка, словно Рейес без проблем удерживал равновесие на одних только пятках.

— Я разговариваю с тобой каждый день, — возразил он.

От глубоко тембра у меня в животе всколыхнулся трепет, и между ног возникло напряжение.

— Левая нога на зеленое.

— То есть ты не собираешься мне рассказывать, что тебя беспокоит? — поинтересовалась я, борясь с естественным желанием тела подчиниться гравитации.

— Ты первая.

— Правая рука на зеленое.

— Меня ничего не беспокоит. Из нас двоих именно ты еле-еле выдавливаешь из себя слова.

— Левая рука на красное.

В этот раз я чуть не упала. Коснувшись нужного кружка, пальцы соскользнули. Равновесие определенно не мой конек.

— Датч, если ты все равно будешь врать, зачем вообще начинать разговор?

Я резко втянула носом воздух, но пришлось шумно выдохнуть, потому что у меня уже началась одышка. Да уж, эта игра намного сложнее, чем кажется со стороны.

— Я не собираюсь врать. И почему ты вообще решил, что меня что-то беспокоит?

— Левая рука на красное.

— Опять? — проскулила я, пытаясь подвинуть руку к красному кружочку, но Рейес занял его раньше.