Паркер успел всех предупредить, что я приеду допросить бойфренда Эмери. Детектив по делу был крайне удивлен, но все-таки проводил меня в допросную, где уже ждал обезумевший и обессилевший Лайл Фиске.

Более того (чему я не очень-то удивилась), парень оказался таким же невинным, как только что остывший снегоочиститель. Может, под капотом и есть чуточка грязи (у снегоочистителей капоты вообще предусмотрены?), но ведь и пашет он усердно. Без своевременных замен масла.

Лайла пристегнули наручниками к столу. Может быть, его опять пришлось усмирять?

Он поднял голову, и по взгляду бледных карамельных глаз было ясно, что чувак не совсем осознает происходящее. Он явно был где-то не здесь. Судя по темно-рыжим волосам, Лайл не спал, хотя Паркер говорил, что его арестовали вчера вечером. Наверняка парень всю ночь ходил из угла в угол, а это говорит о невиновности. Только виновные после ареста спокойно спят.

— Мистер Фиске, — начала я, протягивая руку, — я Чарли Дэвидсон, частный детектив и консультант полиции Альбукерке. Меня наняли заняться вашим делом.

Поначалу он и не думал пожимать мне руку, а молча смотрел на нее добрых полминуты и только потом все-таки ответил рукопожатием.

— Наняли? — переспросил Лайл, тщетно силясь осознать все, что с ним произошло за последнюю неделю.

Я решила на всякий случай проверить, все ли помню. Итак, его девушка была убита в собственной машине между шестью и одиннадцатью вечера меньше недели назад. Согласно отчету, который дал мне Паркер, Лайл собирался сделать Эмери Адамс предложение в тот вечер, когда ее убили. Именно он нашел ее машину посреди черт знает где и лично позвонил в полицию. По всей машине нашли его отпечатки, а сам он с ног до головы был покрыт кровью Эмери. Ах да! Чтобы уж совсем засыпать рану солью, накануне кто-то видел, как парочка ругалась.

Что ж, придется попотеть.

— Верно. Люди, которые меня наняли, — ответила я (и которые очень хотели, чтобы об этом не знал ни Лайл, ни кто-то еще), — убеждены, что вы не совершали того, в чем вас обвиняют.

Чувак еле слышно рассмеялся без намека на веселье:

— Можно подумать, это хоть что-нибудь изменит.

С первого взгляда он совсем не показался мне циником. С Лайлом что-то случилось. Что-то такое, что настроило против него всю вселенную.

— Можете рассказать, что произошло в тот вечер?

— Мою девушку убили, и все думают, что это сделал я. Разве не поэтому вы здесь?

— Но ведь вы этого не делали? — спросила я, только чтобы иметь возможность в полной мере оценить его реакцию.

Вместо ответа он посмотрел на меня усталыми бледными глазами и спросил:

— Разве это имеет какое-то значение?

Такой цинизм разжег во мне нешуточное любопытство. Чтобы понять подобную враждебность, надо будет хорошенько покопаться в его прошлом. Как можно глубже. Было у меня ощущение, что Лайл из хороших парней. Хотя… он все-таки дружил с Ником Паркером. Может быть, на этот раз интуиция меня подвела.

— Мистер Фиске, — проговорила я, пытаясь убедить его хоть чуть-чуть мне довериться, — постарайтесь представить, будто я ваш лучший друг. Я пришла ради вас. Если кто и может доказать, что вы невиновны, то точно я.

— У меня уже есть адвокат. Говорят, он лучший общественный защитник, которого можно нанять на деньги налогоплательщиков.

— Значит, Кристиансон. Он молодец, — согласилась я. — Он выбьет нам отсрочку для выяснения обстоятельств.

— Отсрочку?

Я сложила руки на столе.

— Пока дело не передадут в суд.

— То есть вы хотите, чтобы я просидел тут дольше, чем нужно? Вряд ли за меня назначат залог. И вряд ли мне светит плевать в потолок в домашнем уюте. Так какая разница, сколько я здесь проторчу?

— Мне бы не хотелось, чтобы власти торопились. — Приехали. Теперь меня, видите ли, волнует карьера Паркера. Если дойдет до суда, он рискнет всем ради друга. — Я планирую хорошенько вмешаться и развалить дело. Так что давайте надеяться на лучшее.

— Все вы одинаковые! — фыркнул Лайл. — Полагаетесь на авось. Одна вера в то, что кто-то не виновен, не дает гарантий, что он не проведет всю жизнь за решеткой.

Ладно, о надежде больше ни слова. Хочет напрямую — получит.

— Власти предложат вам сделку. Вы не возражаете против обвинений — они снимают смертную казнь с повестки дня. Ну или типа того. Потом вам дадут какое-то время на ответ, и все такое. Стандартная процедура. Если придется, мы можем отсрочить даже само предложение этой сделки. Пока я во всем не разберусь.

— То есть вы собираетесь взять и во всем разобраться? — скептически уточнил Лайл.

С таким же скепсисом я отнеслась к словам мальчишек с детской площадки, когда они сказали мне, что поймали в посадке черепаху. Им только и надо было, чтобы я пошла за ними. И я прекрасно это знала. Лайл тоже думал, что его обманут, и я понятия не имела, как его переубедить. Что ж, придется сделать так, чтобы обвинения сняли. Может быть, тогда он мне поверит.

— Я лишь прошу вас ничего не подписывать, пока я с вами не свяжусь.

— Если вы верите, что я не убивал Эмери, с чего вы взяли, что я вообще соглашусь на сделку?

— Как только вам ее предложат, вряд ли предложение повторится. Вам может светить смертная казнь. Замечательный стимул согласиться на все, лишь бы избежать такого финала. Не поддавайтесь искушению.

— Постараюсь не удариться в энтузиазм.

— Вот и славненько. Итак, первый вопрос: как вы нашли машину Эмери?

— Я уже говорил. У меня в телефоне приложение. По нему и нашел.

— То есть ее телефон был на месте преступления?

— Да. Причем подключенный к зарядке. А у Эмери телефон из тех, что продолжают заряжаться, даже если двигатель заглушен. Это я узнал в тот вечер, когда она исчезла.

Я пролистала бумаги.

— Значит, в вашем телефоне установлено приложение «Найди друга», благодаря которому вы в любой момент могли узнать, где находится Эмери.

Стоило глянуть исподлобья на Лайла, как ко мне понеслась горячая волна гнева.

— Она сама предложила установить это долбаное приложение. Сказала, это весело или что-то там еще. Я, черт возьми, не спрашивал, на кой ей все это сдалось.

Надо же, какой вспыльчивый!

— А у нее было в телефоне такое же?

— Наверное. Не знаю.

— Вы же понимаете, как все это выглядит со стороны?

Взгляд бледных глаз вернулся ко мне.

— Срать я хотел на то, как это выглядит. Я ее не преследовал. Она сама это предложила.

— Лайл, — примирительно проговорила я, чтобы его успокоить, — клянусь, я на вашей стороне. Я всего лишь стараюсь быть на шаг впереди детектива, который занимается этим делом. Потому что коп из него что надо. Не стоит его недооценивать.

Фиске откинулся на спинку стула. Его глаза наполнились слезами. Зажмурившись, он потер их большим и указательным пальцами.

— Лайл, — повторила я на этот раз учительским тоном и дождалась, пока он не посмотрит на меня. — Я — твой единственный и лучший шанс на то, чтобы покрошить все обвинения в винегрет. Потому что это моя работа. Те, кто меня нанял, прекрасно это знают. Так что кончай все это дерьмо и дай мне тебе помочь.

Его губы сложились в тонкую линию. Звеня цепями, он потер лицо и наконец кивнул:

— Меня вообще не должно было быть в городе.

— Знаю. Ты должен был улететь во Флориду на свадьбу отца. Почему ты решил остаться?

Несколько секунд Лайлу понадобилось, чтобы успокоиться, а потом он объяснил:

— Я не смог. Уже даже приехал в аэропорт, припарковал тачку, сел в автобус. Честное слово, я собирался лететь, но, как только вошел в самолет, понял, что не смогу. Что-то было не так.

Ну наконец-то мы разговорились!

— И в чем было дело?

— В Эмери. Она была какой-то расстроенной, что ли, отстраненной. Не знаю, как описать. Недели за две до исчезновения она стала вести себя иначе. Словно была не в себе. Божилась, что все в порядке, но я чувствовал, как она отдаляется.

О да, я знаю, каково это.