Если сформулировать эту идею психологически, тогда можно сделать вывод, что реальное эго устанавливает связь с Самостью только через иде­альное эго как парадигматическую модель (Христос), которая связывает два мира—мир сознания и мир архетипической психики—посредством объ­единения личностного и архетипического факторов.

С этими неоднозначными заключениями мы переходим к самой труд­ной в аналитической психологии проблеме, а именно, к природе отношений между эго и Самостью. Христианский символизм сделал немало для разъ­яснения этой проблемы, но, несмотря на все усилия, она остается парадок­сом для сознательного понимания. Когда эту проблему удается осмыслить, тогда "миротворчество становится неотъемлемым свойством человеческого сознания как такового", а термины "эго" и "Самость" рассматриваются как от­носящиеся к различным уровням переживания одного и того же архетипи­ческого психического процесса. Эго является местом пребывания созна­ния, и если сознание творит мир, тогда эго, стремясь к самореализации, посредством индивидуации, выполняет творческую работу Бога.

Индивид—единственный естественный носи­тель жизни,

и так обстоит дело везде в природе.

КГ ЮНГ

Переживание индивидуальности составляет тайну бытия, которая выхо­дит за пределы дескриптивных возможностей. Каждый человек обладает уникальным переживанием индивидуальности, которое (как таковое) невоз­можно передать другим. Тем не менее, форма такого переживания имеет всеобщий характер и может быть опознана всеми людьми. Действительно, иногда создается такое впечатление, что цель психического развития инди­вида состоит в постоянном приближении к осознанию идентичности своей личностной, уникальной индивидуальности и вечного, архетипического индивидуального. Уникальность и всеобщность сливаются воедино, как только индивид решает быть индивидом.

При рассмотрении феномена жизни во всех его наблюдаемых проявле­ниях мы отмечаем не континуум, а почти бесконечное множество дискрет­ных элементов жизни, которые находятся в состоянии постоянных столк­новений и конкуренции друг с другом за пищу, воспроизводство потомства и выживание. Везде—от сложных молекулярных частиц (вирусов) до выс­ших позвоночных—мы обнаруживаем, что носителями жизни служат неде­лимые элементы, каждый из которых имеет свой, независимый, центр бы­тия. Это утверждение справедливо и для психической жизни; психика также проявляется через множество уникальных отдельных центров бытия, каж­дый из которых является микрокосмом..."абсолютно самобытным цент­ром, в котором само мироздание отражается единственным и неподража­емым образом".

Юнг ставит в центр своей психологии процесс осознания человеком себя как индивида, процесс индивидуации. В "Психологических типах" он определяет индивидуацию следующим образом:

"Вообще говоря, индивидуация составляет процесс формирования и специализации личностной природы; в частности, она представляет собой развитие психологического индивида как существа, отличного от общей, коллективной психологии. Поэтому индивидуация состав­ляет процесс дифференциации, направленный на развитие личности индивида".

В том же месте он дает определение термину "индивид":

"Психологический индивид характеризуется своей, особенной, а в не­которых отношениях и уникальной психологией. Особенный харак­тер психики индивида проявляется не столько в ее элементах, сколько в ее сложном образовании. Психологический индивид, или индивиду­альность, имеет априорное, бессознательное существование, но созна­тельно он существует лишь в той мере, в какой у него существует созна­ние своей особенной природы, т.е. в той мере, в какой у него суще ствует сознание своего отличия от других индивидов".4 Здесь необходимо обратить внимание на простое, не требующее дока­зательств утверждение: "индивидуальность имеет априорное, бессозна­тельное существование". При первом прочтении нередко теряется из вида вся полнота значений этого замечания. Мифологический образ, который говорит об одном и том же, более адекватно передает воздействие своего смысла. В Евангелии от Луки, когда люди возрадовались тому, что имеют власть над демонами, Иисус сказал: "Однако тому не радуйтесь, что духи вам повинуются; но радуйтесь тому, что ваши имена написаны на небесах" (курсив автора). Здесь содержится более полный смысл абстрактного ут­верждения, что индивидуальность имеет априорное бессознательное су­ществование. Имя индивида написано на Небесах! Другими словами, уникальная индивидуальность человека имеет сверхличностное проис­хождение и оправдание своего бытия. В другой работе Юнг выражает эту мысль несколько иначе:

"Самость, подобно бессознательному, имеет априорное существование, из которого развивается эго. Здесь, так сказать, заключен бессознатель­ный прообраз эго".

Представление о том, что идентичность человека имеет априорное существование, нашла отражение в древней идее, что каждый человек имеет свою индивидуальную звезду, нашего небесного двойника, олицетворя­ющего его космический аспект и судьбу. У Иисуса была Вифлеемская звезда, яркость которой была сопоставима с величием его судьбы. Вордсворт вы­ражает аналогичный образ в следующих строках:

Душа, появляющаяся с нами, звезда нашей жизни Обитает в иных местах И пришла издалека...

Образ звезды как сверхличностного центра идентичности фигуриро­вал в сновидении женщины. Этот сон приснился ей после важного осозна­ния того, что она принадлежит себе, а не мужу:

"Я находилась во дворе и увидела, как падает звезда... Но она не исчезла. Она несколько раз вспыхнула и застыла на месте, оставаясь яркой и круглой. Она находилась намного ближе ко мне, чем другие звезды. Она была желто-оранжевой, как солнце, но меньше, чем наше солнце. Я подумала: "Я видела рождение новой звезды".

"Одеяние Славы", упомянутое в гностическом "Гимне Жемчужине", слу­жит еще одним символом трансцендентального центра индивидуальности. Спаситель оставляет дома Одеяние Славы, когда нисходит во мрак египет­ский. Но когда он возвращается в свой небесный дом после выполнения за­дания, его встречает Одеяние Славы. В тексте говорится следующее: "С тех пор как я, будучи ребенком в доме Отца Моего, оставил одеяние славы, я забыл о его великолепии. Теперь, когда я созерцал одеяние, мне неожиданно показалось, что оно превратилось в зеркальный образ меня самого: я видел в нем всего себя, и всего его я видел в себе так, что мы составляли два в отдельности и, в то же время, одно в сходстве наших форм...".

В замечательном комментарии к этому образу Джонас говорит: "Он символизирует небесную или алчущую сущность человека, его первона­чальную идею, двойника или второе я, оставшееся в высшем мире, когда он отправился вниз".

Необходимо отметить еще один важный момент, а именно, ясное разли­чие, которое Юнг проводит в своем определении между сознательной ин­дивидуальностью и бессознательной индивидуальностью. Процесс дости­жения сознательной индивидуальности—это процесс индивидуации, который приводит человека к осознанию, что его имя записано на небе­сах. Бессознательная индивидуальность проявляется в компульсивных вле­чениях к наслаждению и власти и в защитных реакциях эго. Описание этих феноменов обычно осуществляется с помощью таких негативно окрашен­ных слов, как эгоистичный, эгоцентричный и автоэротичный. Употребле­ние негативных терминов имеет под собой основание, поскольку такое по­ведение производит неприятное впечатление на других людей. И, тем не менее, отношение, передаваемое с помощью негативных слов, способно оказывать травмирующее воздействие на индивида, когда он употребляет их по отношению к себе. При употреблении уничижительных слов тера­певтом они способны лишь подкрепить уничижительное отношение па­циента к бессознательному и своей потенциальной целостности. Дело в том, что в проявлениях бессознательной индивидуальности скрывается высшая ценность, которая ожидает спасения от сознания. Мы никогда не по­лучим философский камень, отказавшись от первичной материи.