Диана немного смутилась, но только на минуту.

— С этим мы как-то справились, — сказала она — но все равно, стена начинает рушиться и очень долго нам уже не продержаться…

Секретарь перехватил Поля, когда тот уже выходил из кабинета.

— Доктор Саксовер просит вас к телефону, сэр. Поль вернулся обратно и взял трубку.

— Это ты, Поль? — В голосе Френсиса не было приветливости.

— Да, папа.

— Сегодня утром твоя жена нанесла мне визит, Поль. Думаю, что ты мог бы оказать любезность предупредить меня о том, что ты ей все рассказал.

— Я тебе говорил, что должен рассказать ей, папа. Я объяснил ситуацию так, как сам ее понимаю. И сейчас уверен в том, что был прав.

— Когда ты ей рассказал?

— На следующее утро.

— Пять дней назад, так? А говорила ли она, что пойдет ко мне?

— Да, говорила. Но я сомневался в том, что она это сделает. У нас — ну, мы говорили тогда на несколько повышенных тонах. Потом, когда она сразу же не пошла в Дарр, я подумал, что она изменила свое намерение и решила немного подождать.

— Недолго же она ждала.

— Чего она хотела?

— В самом деле, Поль, как ты думаешь, чего она требовала?

— Ты сделал?

— Да, сделал. И подумал, что тебе лучше знать об этом.

В телефоне послышался щелчок: на противоположном конце положили трубку. Поль еще с минуту держал свою в руке, а затем медленно положил ее не аппарат.

Когда он пришел домой, Джейн еще не вернулась. Она появилась в половине десятого, прошла прямо в спальню, и сразу же послышался шум воды в ванной. Спустя полчаса она вошла в гостиную, одетая в белый стеганный халат. Поль, перед которым стояло уже третье виски, бросил на нее недружелюбный взгляд, которого она сочла нужным не заметить.

— Я была в Дарре, — сказала она вызывающе.

— Я уже знаю. Почему ты не сказала мне, что собираешься туда?

— Я сказала.

— Ты же не сказала, когда.

— А разве это что-то изменило бы?

— Я мог бы предупредить его о твоем визите.

— Я не хотела, чтобы он был предупрежден. Зачем давать ему возможность придумать еще больше причин и не допустить меня до всего этого, оставив мне одной короткую жизнь, в то время, как все вы будете жить долго. Я знала, что мне нужно, и получила это.

— Понятно. Он был довольно лаконичен, когда говорил со мной по телефону,

— Я не думаю, чтобы это понравилось ему. А как ты считаешь, мне понравилось то, что он исключил меня?

— Все это совсем не так, как ты думаешь. Неужели ты не можешь понять, что ему надо соблюдать осторожность, чтобы не просочилась даже малейшая информация. Он боится того хаоса, который наступит только при одном намеке на подобное открытие. Ответственность. А почему ты на меня так смотришь? Это совсем не смешно, Джейн.

— А я считаю все-таки, что немного смешно. Наивно и даже сентиментально. Послушай, милый, мне кажется, что ты и в самом деле веришь всему, что говорит твой знаменитый отец. Да? А не пора ли тебе повзрослеть, мой котик? Или, может, это вещество так влияет на разум, что он также не дозревает?

Поль уставился на нее.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— О твоем отце, мой милый, и его ответственности, и его совести, и его обязанностях перед человечеством. Ты не удивишься, если я скажу тебе, что твой известный папочка законченный лицемер?

— Послушай, Джейн, я не хочу…

— Да, я вижу, что это вещество и в самом деле влияет….

— Джейн! Я не собираюсь…

Но Джейн, не обратив внимания на его слова, продолжала:

— Ты просто принял на веру все, что тебе сказали. Тебе даже не пришло в голову спросить, кто такая Диана Брекли и чем она занимается?

— Я знаю. Она управляет салоном красоты «Нефертити».

Джейн на минуту смешалась:

— Ты никогда не говорил мне об этом.

— А почему я должен был говорить? Она внимательно посмотрела на него:

— Действительно, я думаю, что твой отец загипнотизировал тебя или что-то еще. Ты знал об этом, однако ты никогда даже не мог допустить, что она не выставляет его под названием антигерон. Она просто ведет чрезвычайно процветающий бизнес. Она определяет любую цену за лечение — и получает ее. Вот что на самом деле стало с секретом, который так опасно разглашать! И они уже годами делят между робой немалые денежки.

Поль продолжал рассматривать ее:

— Я не верю. — Тогда почему же он не опроверг этого?

— Он сделал это в разговоре с Зефани. Когда она спросила, не является ли Диана его агентом, он категорически откинул ее подозрение.

— Но ведь передо мною он не опроверг.

— Что он сказал?

— Ничего особенного он не сказал. И, наконец, его опровержение было бы напрасным. У меня достаточно доказательств.

— Так. Теперь я начинаю понимать, почему он так думал, — медленно проговорил Поль. — Что он сделал?

— Сделал то, о чем я просила. — И, словно припоминая, положила правую руку на левое плечо — А он и не смог бы отказаться, как ты думаешь?

Поль некоторое время раздумывал, глядя на нее.

— Я лучше позвоню ему, — сказал он.

— Зачем? — спросила она резко. — Он только подтвердит то, что я сказала.

Поль ответил:

— Как только мне самому стало известно обо всем, я тут же рассказал тебе, считая, что как моя жена ты имеешь право знать об этом. Ты хорошо понимала, что я на этом не остановился бы. Я проследил бы за тем, чтобы он дал тебе антигерон в нужное время. Ты могла бы подождать еще несколько дней, вместо того, чтобы прибегать к шантажу…

— Шантажу?! Знаешь, Поль…

— Именно так. Это был шантаж. Кто знает, какие предположения могут вызвать твои расспросы о Диане.

— Я не такая дурочка. Поль.

— Но ведь ты же кого-то расспрашивала, а твоя фамилия, как на зло, Саксовер. Лучше позвонить в Дарр.

— Я уже рассказала тебе, как все было. Он встретил меня холодно, подчеркнуто вежливо — однако сделал мне, что следует.

— Это ты так думаешь, что он сделал. А я хочу знать, что именно он сделал.

— Что ты имеешь в виду?

— Послушай, если кто-то приходит ко мне с требованиями и угрозами, то я не совсем уверен в том, что сделаю именно то, что от меня требуют, тем более когда я знаю, что нет возможности проверить результаты в течение определенного времени. Совсем легко заменить…

Он замолчал на полуслове, удивленный тем, что она вдруг побледнела.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Я не думаю, чтобы это было что-то вредное.

— Как… как я об этом узнаю? — закричала она. — А если он действительно поступил так… Но у него не было времени. Он же не знал, что я приду, — добавила она неуверенно.

Поль встал.

— Очевидно, я смогу сказать, похоже ли это на настоящую подсадку, — сказал он. — Дай мне взглянуть на разрез.

— Нет! — вскричала она таким голосом, что он испугался.

Поль насупился.

— В чем дело? — спросил он. — Разве тебе не хочется знать, какое вещество тебе дали?

Поль протянул к ней руку. Она забилась в кресло.

— Нет! — повторила она. — Тут все хорошо. Отойди от меня! Оставь меня одну!

— Ничего не понимаю, — сказал он удивленно. — Чего ты испугалась?

Он все еще смотрел на нее. Она продолжала:

— Мне все надоело. Я рассказала тебе обо всем, что произошло, а теперь я очень устала. Пожалуйста, не задерживай меня. Я хочу спать.

Но Поль приблизился еще на шаг:

— Джейн, ты говорила неправду. Была ли вообще какая-нибудь подсадка?

— Конечно была.

— Тогда я хочу взглянуть на нее. Она покачала головой.

— Не сейчас. Я страшно устала.

Раздражение Поля достигло апогея. Быстрым движением он схватил и так рванул рукав ее халата, что, разорвав его, увидел аккуратную белую повязку на левом предплечье. Поль внимательно посмотрел на нее.

— Ясно, — сказал он.

— Жаль, что ты не веришь мне на слово, — сказала Джейн холодно.

Поль покрутил головой.

— А тебе нельзя верить, — ответил он. — Я прекрасно знаю, как мой отец накладывает повязку. Это не его работа.