— Эй! А как тебя зовут, Вещий Олег?! — крикнула я. Повисло удивленное молчание, а потом я услышала хохот. Неизвестный надо мной смеялся! От души так, надо заметить…

— Ты даже этого не помнишь?! — сквозь смех услышала я, а потом все как будто стало отдаляться. Я осталась одна посреди этого белого молочно-туманного пространства. А затем канула во тьму…

Я распахнула глаза, обнаружив, что сплю на животе. В комнате стало как-то холодно. Так и есть: окно оказалось открытым. Споткнувшись о валяющийся на полу рюкзак, который я обозвала непредвиденным препятствием, я закрыла окно, поежившись от холода. Занавески опали вниз. Часы показывали половину второго ночи. Надо что ли переодеться… А то привыкну ведь спать в одежде… Я стянула кофту и передернулась от холода, мечтая поскорее нырнуть в теплую постельку и спать дальше, но тут мой взгляд упал в зеркало. Там отражалась я, сонная, немного растрепанная, но это мелочи — люди всегда такие после сна. В уголке его была спрятана фотография. Я ее вытащила и внимательно посмотрела в свете луны. Цветные тона казались приглушенными в слабом цвете на фото. Меня больше в данном случае интересовало не это. Я смотрела на изображение Оксаны и видела… нет, картинка оставалась на месте. Только вот вместо подруги взгляду предстал какой-то сложный хитроумный расчет, неопределенно заканчивающийся там, где была рука подруги. Партия, продуманная на несколько ходов вперед. Как будто кто-то собирался сделать ее оружием в своих руках. И первые намеченные действия оказались уже выполнены. Фотография выпала у меня из рук, и я с содроганием, но еще непониманием до конца смысла своих слов, сказала:

— Видимо, то, что случилось с Оксаной, только самое начало…

Я проснулась поздно. Электронные часы подмигивали, показывая 11 утра. Если кто-то скажет, что это рано, я спорить не буду — у каждого свой биологический график. Я потянулась на кроватке и открыла глаза. Тут же взгляд стал туманным от слез застеливших глаза — солнце нещадно слепило.

— Выключись, солнышко, — пробормотала я, прикрывая рукой глаза и зевая. Дотянувшись до стоявшей в углу тонкой палки, я, не вставая с кровати, задернула ей занавеску. Снизу доносились голоса мамы и дяди. Спать уже не хотелось, хотя мне и приснился кошмар, будто бы меня Артем превратил в вампира, а я потом пыталась его убить за это. Звучит глупо и безумно. И хорошо, что это все лишь сон. Я встала с кровати и осмотрела себя и вздрогнула, мрачно осознав, что это все-таки не сон. Тут же хорошее настроение пропало, как солнышко за пробегающими по небу облаками.

— Печально, — буркнула я себе под нос и быстро переоделась в кофточку с рукавом в три четверти красного цвета с каким-то блестящим серебристым орнаментом неизвестного происхождения и бриджики черного цвета. Вот теперь мой вид более-менее в порядке. Осталось только волосы расчесать… А если еще брать в расчет их спутанность… Как только в моих руках оказалась расческа, лицо приняло мученическое выражение, как будто я собралась проводить над ними экзекуцию. Расчесывала я с волосы долго, но боль от расчески была терпимой. Облегченно выдохнув, я рискнула только после проведения этой процедуры спуститься вниз. В комнате все тот же порядок, какой и был два дня тому назад. Погода на улице стояла чудесная, но вот только один был минус: мои глаза от этого жутко страдали.

— Всем доброе утро, — зевая, поприветствовала я всех не спящих. Андрей, судя по сопению, доносящемуся из комнаты, еще спал беспробудным сном.

— Доброе, — улыбнулась мама. — Как ты себя чувствуешь? — с легким беспокойством спросила она, подходя ко мне.

— Ну… относительно нормально… — осторожно сказала я, скрываясь волосами от солнышка. Это не особо помогло, но говорить я ничего не собиралась. У меня еще было много вопросов, но я не знала с чего начать и вообще не хотела об этом говорить, ибо эти вопросы касались исключительно вампиризма и вампиров.

— Да уж. Сразу к такому и не привыкнешь, — сочувственно произнес Димка, сидевший на кресле. Его темные растрепанные волосы на солнце отливали в синий цвет. Он смотрел на меня с грустью, как смотрит старший брат на сестренку, которая наступила на те же грабли и никак не может запомнить одну простую истину. Тут же Димка получил в свой адрес два испепеляющих взгляда. — А что я такого сказал? — обиженно спросил он, посмотрев на своего отца и мою маму.

— Тактичней надо быть, — с убийственной интонацией отозвалась мама.

— Да все нормально, — поморщилась я и закрыла занавеску, не выдержав яркого света. В гостиной тут же воцарился полумрак. Повисло неловкое молчание. Я нарушила его первой:

— А я случайно услышала, что вы с Димкой куда-то уезжаете?.. — посмотрела я на дядю. Тот кивнул, ничему не удивившись.

— Да, возникли некоторые проблемы, — уклончиво произнес дядя. — Но мы ненадолго, красавица, — улыбнулся он. Меня передернуло от этого сравнения, ибо красавицей я себя никогда не считала. — Но мы постараемся вернуться побыстрей. — Я просто кивнула, принимая это к сведению.

— А Андрей тут останется? — Мама повернулась к дяде, вздернув вверх брови.

— Ему полезно — тем более, что тут его Муза чувствует себя более раскованно, — хохотнул Димка. Дядя усмехнулся, согласившись с ним. Я посмотрела на всех них и поняла, что для моего узкого семейного круга ничего не поменялось, если меня не считать. Хотя, может, не стоит обращать внимания на то, что я теперь вампир и забыть об этом как про страшный сон? Внезапно мои размышления прервали чьи-то шаги. Я выдохнула, поняв, кто сюда направляется.

— Если я не вернусь, меня убили, — тихо сказала я, смотря на дверь, которая бесцеремонно распахнулась. На пороге оказались не кто иные, как Эйвери и Лизавета. Солнечная дорожка остановилась около моих ног.

— Всем доброго здравия, — бодро проговорила Лиза таким тоном, будто ее ничего не волновало. Как будто вообще ничего не случилось. Эйвери же напротив, была серьезной, как статуя Мыслителя.

— Рада, что и ты в добром здравии, — ехидно отозвалась я с долей горечи, вспоминая вчерашний инцидент у Артема. Стоило мне только его вспомнить, как меня снова стало одолевать желание его убить. Желательно медленно. О, черт! Что за садистские мысли? Куда я качусь?..

— Ну, это еще как сказать, — философски заметила Лиза, и я поняла, что разговора на эту тему не избежать. — А теперь, могу я попросить кое-что разъяснить? — Она выразительно посмотрела на меня, а потом и на моих дядю с мамой. Те между собой переглянулись и в свою очередь посмотрели на меня.

— А что вы так на меня-то смотрите? По-моему, они вполне имеют право знать, — пожала я плечами, тем самым поставив точку в этой битве взглядов. Я забралась с ногами на диван и покосилась на подруг. Они сели рядом со мной и приготовились слушать то, что им сейчас будут ведать. Единственное, что мне показалось странным, что на Лизе в самый разгар лета была надета кофта с длинным рукавом. Странно, обычно такие вещи — не стиль Лизы. Я предпочла не обращать внимания на эту странность. Сейчас меня, да и не только меня, волновало немного другое. Руки невольно сжались в кулаки. Эйвери кидала в мою сторону косые взгляды, которых я пыталась не замечать. Я ее вполне могу понять: когда я впервые увидела себя в зеркале, то тоже чуть не рухнула от изумления. И попыталась начистить физиономию тому, кто со мной это сотворил. Увы, неудачно.

— И если можно, то все по порядку, — попросила Эйвери. Голос у нее немного дрогнул, но я прекрасно видела, что она готова выслушать и воспринять что угодно, только лишь бы объяснили. Лиза была немного придирчивее в вопросах лжи и правды, но сейчас вела себя на удивление спокойно. Мама вздохнула и передала слово дяде. Тот в свою очередь многозначительно посмотрел на притихшего сына после всех замечаний в его адрес.