А в это время Медуница и Под разглядывали грозди рябин, на каждой ягодке висела тяжелая капля росы.

- Похоже на водяную бороду! - воскликнул жизнерадостно Под.

- Нет, это ягоды плачут, не хотят осыпаться! - отозвалась свежая после сна Медуница, настроенная на лирику.

- Тетя Мед, а почему у тебя нет мужа? - раздался из - за рябинок девичий голосок Ровены.

- Потому, что я конопатая, костлявая, вредная, хожу в качалку, эмансипированная, 'сержант в юбке' - так прозвали меня коллеги, а студенты меня прозвали 'луженой глоткой'!

- Понятно. А почему у дяди Пода нет жены?

- Потому, что его послали далеко и надолго! А я как его старшая сестра, а я родилась на две минуты раньше, считаю, что их послать нужно еще дальше! Таких богатеньких парасолек - как собак нерезаных!

- Аа... А маманя без меня не уедет?

- Вот уж, сделай одолжение, не называй маму 'маманей', звучит чересчур кондовенько!

- Но у нас все так говорят!

- Это не аргумент, дорогая! Что это за миски и тазики стоят возле огромного камня?!

- Наши девки, у которых не родятся дети, приходят к этому камню и кормят его сырым мясом, а он им, буд - то бы, помогает, но я в это не верю.

- А я верю! Я бы сама его с удовольствием покормила венскими сосисками! Только понять бы, ха-ха-ха, где у него рот! Я, вообще бы, осталась здесь с радостью, только бы вырваться из урбанистской модели развития! Я хочу возглавить движение 'Бросай все и беги в лес!'

Мед в риторическом припадке не заметила большую кочку под ногами, запнулась об нее и чуть не просыпала клюкву из своего туеска. Кочка отвалилась на сторону, из - под нее вывалился клубок маленьких пестрых змей, он зашевелился, готовясь расползтись.

- Ааа!! - завопила неистово Медуница, прячась за высокую племянницу, которая поспешно ногой опрокинула красную от клюквы кочку на место, прикрыв ею зловещий выводок.

Высокая и красивая, Ровена в лесу себя чувствовала спокойно, как и подобает настоящей лесной охотнице. Она шла впереди в синей вышитой юбочке до колена, неслышно ступая в обутых на босу ногу меховых сапожках, расшитых бусинками. Сильная и гибкая, она казалась частью этого дикого леса. На ремне, сплетённом из нескольких сыромятных шнурков, висели два больших ножа. Ветерок раздувал мех безрукавки из чернобурой лисицы, надетой поверх вязанной кофты из грубой овечьей шерсти. За плечом бесстрашной девушки висело старое большое ружье.

- Скажи, зачем ты привязала мне на спину эту глупость? Я идентифицирую себя с верблюдицей, скрещенной с ежом! - спросила раздраженно Мед, указывая на решетку со вбитыми в нее штырями.

- Здесь много рысей, они обычно прыгают на плечи и на шею, дядя Под отобьется, а тебя свалят и перекусят вену!

- Дальше не пойдем, сколько набрали ягоды, столько и набрали!

- Сейчас дойдем до этих старых листвяннок, там на больших деревьях могилы, давным давно хоронили на деревьях и не жалели золота на своих покойников, я хочу подарить мамане, то есть, маме, конечно, колечко!

- Так - так, охотница! Ты у нас, оказывается, потрашительница захоронений! Бедная мама будет в восторге, получив такой подарочек! - с ироничным смешком воскликнула Медуница.

Но Ровена не слушала, она подала ружье Поду, молчавшему всю дорогу и с интересом разглядывавшему девственную природу. Девушка подпрыгнула до высокой крепкой ветки, подтянулась, ловко вскарабкалась на нее, и в вышине замелькали ее сильные икры со следами летнего загара. Мед и Под озирались по сторонам, надеясь увидеть в ветвях висящие скелеты, сплошь покрытые золотыми украшениями. Впереди величественно возвышались старые лиственницы с черными ветвями и золотистой, еще не опавшей, хвоей, их нижнюю часть скрывал молодой ельник, и в нем Медунице почудилось какое - то движение, а Поду, даже, показалось, что кто-то внимательно разглядывает их.

Мед занервничала, сделала неверный шаг назад, потеряла равновесие, и, споткнувшись о полузгнившую корягу, упала на спину, воткнув штыри решетки от рысей в землю.

Поди, было, нагнулся к ней, но увидел, что макушки елочек закачались из стороны в сторону, пушистые зеленые лапы раздвинулись, и прямо к нему, и мухи не обидевшему Поду, направился здоровенный бурый медведь. Мед тоже увидела его, запрокинув неестественно голову, и завопила, как и подобает 'луженой глотке', неистово: 'Стреляй Поди!'

Под вскинул ружье и прицелился медведю в широкий лоб. Зверь хитро улыбнулся и уставился близко посаженными, почти человеческими, глазками в глаза Пода, словно гипнотизируя его. Этот нагловатый, самоуверенный взгляд говорил: 'Ты не сможешь в меня выстрелить, не сможешь ни за что!'

Поду, действительно, не хотелось стрелять, ему было до слез жалко шикарную грузную зверюгу, которая казалось ему неуклюжей и дружелюбной, как дрессированный цирковой Топтыгин. Медведь, тем временем, быстро приблизился почти вплотную, презрительно взглянул на охрипшую от крика лежащую Мед, и поднялся на задние лапы. Эта мохнатая гора, пахнущая мокрой шерстью, неловко переступив, выбила из рук Пода мощной лапой ружье, которое, отлетев, больно стукнуло по лбу прикованную к земле Медуницу.

В тот же момент большой белый предмет просвистел в воздухе и ударил медведя по уху. Зверь недовольно рыкнул, но заинтересовался им, встал на четыре лапы и обнюхал лежащий на мху у его лап человеческий череп. Ровена, не теряя ни секунды, прыгнула на крепкую ветку, с которой начала свое восхождение, а с нее - на спину медведя! Девушка одной рукой ухватила неповоротливого зверя за ухо, а другой, стиснув зубы, полоснула длинным ножом по мохнатой шее. Кровь из раны темной дымной струей плеснула на желтую траву, медведь яростно взревел, захрипел со свистом, приподнялся, несколько раз ударил воздух лапами, словно пытаясь дотянуться до отскочившего в сторону бледного Пода, и упал, вцепившись когтями в мох.

Под в ужасе прижался к дереву, Мед стучала зубами от нервного напряжения. Ровена быстро отерла руки и нож сухой травой, перепрыгнула через еще дергающуюся тушу, и подскочив к Мед, показала ей мизинец, на котором поблескивало потемневшее от времени золотое кольцо.

- Красивое?! - спросила радостно счастливая охотница.

- Ага, - только и смогла произнести Мед, потрясенная, с большой красной шишкой на лбу.

Ровена принесла две крепкие толстые ветки, отсекла с них сучья, вытащив из своего пояса сыромятные шнурки, связала ими попарно лапы медведя, продела под ними одну из очищенных веток, положила ее на вторую, которую подняли на плечи Под и Мед и, кое - как, втроем, они подняли и понесли тушу к деревне. Впередиидущие близняшки молчали, а Ровена радостно щебетала: 'Это мой последний медведь, мы выменяем у Фуксии на него большую лодку, а на ней поплывем до моста с драконами! Хорошо, что деревня рядом, далеко не надо нести тяжесть, вон уже дым из труб видно!'

Девушка несла тяжелый конец ветки, придерживая его рукой, а в другой сжимала ручку корзины с клюквой, поминутно приподнимая ее и взглядывая на свой украшенный мизинец.

Медведя бросили возле крыльца Фуксии, которая тут же выбежала к нему с большим тазом и радостными причитаниями. Следом за хозяйкой из избы показались Пыш и Мушка с вещами, оба испуганно глянули на тушу, на сияющую Ровену и уставились на Пода и Медуницу, растиравших плечи.

- Маманя, то есть, мама, конечно, вот тебе кольцо! - радостно нежным голоском проговорила Ровена.

Мушка взглянула на ее растрепанные золотистые волосы, на ее прекрасное, разрумянившееся от волнения лицо, на ее зеленые, как листья, глаза и не смогла отказаться от подарка.

- Папаня! - с гордостью обратилась довольная девушка к Пышу, - Я сама завалила этого мишку! Это матерый медведь, посмотри, какие у него большие клыки и когти!

Пыш глянул на звериную морду с умными глазами, на шерсть на шее, от крови слипшуюся сосульками, и подумал: 'Больше я никогда не буду есть мяса'. Мушка опустила глаза, зажав в кулачке кольцо.

Медуница поняла настроение родителей и заявила своим обычным насмешливо - циничным тоном: 'Да если бы не Ровена, он бы переломал все кости и Поду, и мне!'