- Папка, ты столько раз видел 'майонез' на обложках своих книг, что, наверное, возненавидел его, а у нас сегодня хек и яйца под майонезом, свекла с чесноком и майонезом, и салат сырный с майонезом! - неожиданно обратилась к Пышу с улыбочкой Мед, забыв совсем о профессоре и прижав к груди, словно младенца, 'Жуткое дело'.
- Я люблю майонез за то, что он соединяет, - образно сказал Пыш и посмотрел на стол.
На столе стоял любимый сок Гло, когда она его пила в детстве, то делала мордашку сусального ангелочка. Куст внутри Пышки зашевелился, вонзая острые шипы в сердце. Это было мучительно больно.
- Так это виртуальность, дедушка? - вернулась к профессору Мед, словно и не покидала его.
- Конечно, нет, дорогая, если мы снабжаем глаз инструментом и выходим за рамки привычной реальности, она не перестаёт быть реальностью, - завёлся Войшило, - вот на столе лежит яблоко, как мы его воспринимаем?
- Анисовка! - ответил энергично Паралличини.
- Яблоко раздора! - почему-то воскликнула очаровательная Варвара Никифоровна в чрезвычайно женственном бордовом платье с вышивкой, за которое поспорили бы и Гера, и Афродита, и Афина.
- Красивый по форме и окраске фрукт! - словно о себе самом сообщил Под, закинув ногу за ногу.
- Такое упало на голову Ньютона, - со знанием дела заметила Мед, - жаль оно, вылитое из бронзы, не упало на лысину нашего декана.
- Большое содержание железа, - сообщила Ро, поправляя рюши на шёлковой бирюзовой блузке.
- Отличная начинка для пирога! - внося кексы с настоящим иранским изюмом, пропела Рёзи в таинственном тёмно-изумрудном платье с чёрным кружевом.
- Очень вкусное! - воскликнул со смехом Кро, выплюнув на ладонь хвостик от предмета исследования.
- Но оно успело стать примером того, что мы один и тот же мир воспринимаем по-разному, - заявил профессор, - возьмите известного датского писателя Кьеркегора! Он считал, что из подражательной толпы, грубо говоря, обывателей-обезьян, человек делает до Бога три шага! Конечно, Кьеркегор ничего не знал ещё о моей теории 'Мостики Фемистоклюса', где я тоже рассматриваю четыре этапа развития личности - это единственное общее между нашими теориями! Кьеркегор считал, что от отчаянья человек переходит из первого этапа - 'толпы' к 'эстетическому' этапу, где живёт по принципу сапинсов из давнего сна Пышки, то есть, 'это я хочу', а 'это я не хочу'. Такое состояние я называю 'сангвиническое эго'. И вот, де, это состояние приводит снова к отчаянью, которое служит причиной перехода, по Кьеркегору, к новому этапу развития - 'этической' стадии, которую я называю 'флегматическая зрелость'. Но и там, исполняя чувство долга и делая всё, как надо, по-мнению вышеуказанного датчанина, человек приходит в отчаянье и понимает, что его спасение только в 'религиозно-духовной' стадии и переходит к ней! Но, друзья мои, а где, же в этой схеме Бог, пока этот 'до отчаянья датчанин' идёт к Нему?! Я твердо верю в то, что, именно, Бог и помогает переходить эти 'мостики' между стадиями! И второй вопрос у меня к датчанину: почему он игнорирует значение первной стадии - 'толпы', которую я называю 'детством' или 'холерическим яйцом', ведь весь мир развивается по схеме: яйцо (или клетка), гусеница, куколка и бабочка! И наш мозг так устроен! И всё человеческое сообщество! И третий мой вопрос к Кьеркегору: до Бога три шага?! Но ведь мы изначально рождаемся 'на окружностях разного радиуса' от Него! Поэтому, моё мнение, самый простой путь к Богу через благодарность Ему, самый близкий - через радость, а ближайший - через мир в душе! А 'сангвиническое эго' может перейти через рассудительность, которой у него хоть отбавляй! Вспомните 'вершки' и 'корешки' Волшебного Дуба, которые нам демонстрировал в своём эксперименте господин Фемистоклюс, и о которых мы так поспешно забыли!
- Меня еще тогда не было! Не уходи от темы, дедушка! - настаивала Мед, - Давай, про виртуальность, а то говоришь об абстракциях, Бога никто никогда не видел!
- Я бы не стал виртуальность как-то особо выделять, - отвечал озадаченный Войшило, - она привязана к нашему идеальному продукту, то есть, виртуальность - это часть реальности, связанная с идеальным продуктом.
Вошла Розалия с большим блюдом, над которым витал ароматный дух.
- Фу, опять утка с черносливом! - возмутилась Мед, - А я хочу пикантных пикулей или пикульных пикантностей! А вот утку с черносливом я не хочу! Можете считать меня сапинсом! Ха-ха-ха!
- Почитай нам лучше, детка, что-нибудь из 'Жуткого дела', нагони страха! - предложил Под.
- Нагоню с удовольствием, подставляйте карманы! - живо откликнулась Мед и прочла с готовностью, - Рассказ называется 'Не поднимайте обронённой розы'. Итак, слушайте:
'Усталая Анжелика шла по вечерней улице с работы. Мокрый асфальт отражал огоньки цветных витрин. Скоро она придёт домой, там уже ждут две дочери Эва и Эвелина. Потом вернётся с работы муж Аркадий. Они живут скромно, не богато, но дружно. И тут Анжелика увидела на влажном асфальте прекрасную, крупную тёмно-вишнёвую розу. Молодая женщина не могла бы себе позволить купить такой цветок даже на праздник. Анжелика взглянула по сторонам и быстро подняла розу. Она шагала с ней, словно королева, наслаждаясь нежным ароматом, ощущая себя самой счастливой во всём вечернем городе.
Войдя в прихожую, Анжелика поспешила разуться и поставить цветок в вазу. Когда она ставила вазу на столик в своей комнате, роза показалась удивлённой женщине фиолетово- чёрной.
Очень странно, что настенные часы в прихожей уже отбивали семь, а часы на столике в спальне показывали без четверти семь. Анжелика вошла в детскую, Эва ещё не вернулась из школы, а Эвелина что-то мастерила у стола, на нём стоял будильник, на котором было только половина седьмого! Анжелика занервничала, поспешно поцеловав дочь, она прошла в столовую, старые, ещё родительские часы в виде башенки, показывали шесть часов двадцать минут! Анжелика разволновалась, тиканье часов ей показалось зловещим, она, почувствовав сильную усталость, прилегла подремать в своей комнате, взглянув на цветок. Роза была чёрной...'
Неожиданно погас свет, все вздрогнули, и раздался общий напряжённый вздох.
- Не переживайте, я знаю этот рассказ почти наизусть, - заявила Мед.
Она откашлялась и продолжила: 'Какой-то плотный туман окутал сознание Анжелики, ей показалось, что маленький голый ребенок пробежал мимо её кроватки к приоткрытому балкону. Но откуда взялся этот малыш? Ребёнок, между тем, со смехом улёгся голым животом на пол балкона, просунул голову в щель под балконное ограждение и, к ужасу Анжелики, весь вывалился с хохотом на улицу с пятого этажа!'
Молодая женщина силилась проснуться, но не могла...'
Варвара Никифоровна не выдержала и прервала рассказ.
- Пыш, сын мой, это написал ты?! - заклокотала Тётушка. Она громко всхлипнула и зарыдала в кружевной платок. Не смотря на мрак в гостиной, все почувствовали, как у неё пылают щёки.
- Дед!! - завопила Варвара Никифоровна не своим голосом, - Наш дом наполнился горем и страданием, а тебе и дела нет! Это, наверняка, ты, великий мистификатор, выключил свет и сидишь поедаешь чернослив из утки!
- Едун напал, - чистосердечно признался из темноты дедуля, - но есть вещи и повкуснее чернослива!
И все услышали, как на пол упала вишнёвая косточка.
- Не мели чепуху! - грозно продолжала Варвара Никифоровна, - Ты знаешь, что если я сто тысяч раз скажу: 'Чёрная роза, умри!', она не умрёт! Что нам делать?!
- Объявляю поход! - провозгласил слабым старческим голосом господин Фемистоклюс.
- Нас поведёшь ты? - спросила сурово Варвара Никифоровна.
- Нет, - отвечал беззаботно прадед, - мне нужно помогать нашим молодым делать курсовые работы, - вас поведёт завтра с утра академик Войшило (для близких, господин профессор).
- Сколько нам взять с собой еды? - строго спросила Варвара Никифоровна.
- Ровно столько, сколько принесла Красная шапочка своей бабушке, - очень серьёзно ответил дед, - и всё время - на север! И никаких телефонов и планшетов! Никаких!
