– Что сделать?

– О ты, здоровый, полностью удовлетворенный член Семьи! – воскликнула Снежинка.

– Доведи себя до оргазма рукой, – объяснил Король. – А потом, когда с девушкой не получится, притворись, что тебе все равно. Хорошо, если она скажет наставнику. Ты своему не говори. Не показывай волнения по поводу ошибок, опозданий на встречи. Пусть другие замечают и докладывают.

– Сделай вид, что дремлешь перед телевизором, – подсказала Воробейка.

– До очередной терапии у тебя десять дней, – продолжал Король. – Если последуешь моим советам, на будущей неделе наставник прощупает тебя на предмет твоей заторможенности. Ты и тут не реагируй. Полная апатия. Справишься – депрессанты немного уменьшат, и через месяц захочется услышать о втором шаге.

– Вроде просто, – заметил Скол.

– Так и есть, – подтвердила Снежинка.

– Мы все справились, сможешь и ты, – добавил Леопард.

– Однако есть одна сложность, – предупредил Король. – Даже при снижении концентрации эффект препаратов в первые дни по-прежнему силен. Ты почувствуешь отвращение к содеянному и захочешь признаться наставнику, чтобы тебя лечили пуще прежнего. Сумеешь ли ты противостоять этому порыву, предугадать невозможно. У нас получилось, у других – нет. За последний год мы предлагали то же самое еще двоим; они успешно симулировали заторможенность, а через день-два после терапии во всем признались.

– Что, если наставник заподозрит неладное? Он, наверно, слышал про те случаи.

– Да, – ответил Король, – но заторможенность бывает и настоящей, когда уменьшается потребность организма в препаратах, так что, если ты убедительно сыграешь роль, все получится. Волноваться надо по поводу приступа откровения.

– Говори себе, – посоветовала Лилия, – что это химия заставляет тебя думать, будто ты болен и нуждаешься в помощи, лекарство, которое тебе впрыснули без твоего согласия.

– Согласия?

– Да, твое тело принадлежит тебе, а не Уни.

– Признаешься ты или выдержишь, – сказал Король, – зависит от резистентности мозга к воздействию препаратов, и тут особенно ничего поделать нельзя. Судя по тому, что мы о тебе знаем, шанс есть.

Последовали еще советы: разок-другой пропустить дневной макси-кейк, лечь в постель до последнего звонка, – а потом Король велел Снежинке отвести его обратно.

– Надеюсь, мы тебя еще увидим, – произнес он. – Без повязки.

– Я тоже надеюсь. – Скол встал и отодвинул стул.

– Удачи! – пожелали ему Тихоня, Воробейка и Леопард.

– Удачи, Скол, – последней сказала Лилия.

– Что будет, если я не поддамся порыву?

– Мы об этом узнаем, – ответил Король, – и кто-нибудь свяжется с тобой дней через десять после терапии.

– Как узнаете?

– Узнаем.

Снежинка взяла его за руку.

– Хорошо, – сказал он. – Спасибо вам всем.

Ему отвечали «не за что», «пожалуйста, Скол» и «рады помочь». Что-то было не так, и, когда Снежинка выводила его из комнаты, он вдруг понял: они не сказали «спасибо Уни».

Шли медленно, Снежинка держала его за руку не как медсестра, а как девушка, в первый раз в жизни гуляющая с парнем.

– Трудно поверить, – сказал он, – что я сейчас вижу и чувствую не в полную силу.

– Не в полную. Даже не в половину. Сам убедишься.

– Надеюсь.

– Так и будет. Я уверена.

Он улыбнулся.

– Насчет тех двоих ты тоже была уверена?

– Нет… Ну-у, в одном – да.

– Из чего состоит второй шаг?

– Сделай сначала первый.

– Сколько их всего?

– Только два. Второй, если получится, обеспечит значительное снижение препаратов. Вот тогда ты по-настоящему оживешь. Кстати, о шагах – сейчас три ступеньки вверх.

Они поднялись и продолжили путь; вышли на площадь. Стояла полная тишина, даже ветер куда-то пропал.

– Лучшее – это секс. Гораздо ярче, упоительней, и можно трахаться почти каждый день.

– Невероятно.

– И помни, пожалуйста, кто тебя нашел. Если хотя бы посмотришь в сторону Воробейки, я тебя убью.

Скол вздрогнул и приказал себе не сходить с ума.

– Извини, совершу в отношении тебя агрессивные действия, – поправилась она. – Мегаагрессивные.

– Ничего, ты меня не испугала… А Лилия? На нее можно?

– Пялься сколько угодно. Она любит Короля.

– Да ну?

– С первобытной страстью. Он создал нашу группу. Сначала присоединилась она, потом Леопард с Тихоней, я и Воробейка.

Их шаги зазвучали громче и гулче. Снежинка остановилась.

– Пришли.

Ее пальцы взялись за кончик бинта, и он наклонил голову. Она снимала повязку, отлепляя ее от кожи, по которой мгновенно пробегал холодок, разматывала дальше и дальше и наконец убрала вату. Он потер глаза и поморгал.

Снежинка стояла совсем рядом, засовывая повязку в комбинезон и дерзко поглядывая на него в лунном сиянии. Она уже успела надеть маску. «Это же не маска!» – вдруг оторопело понял он. Она была светлокожей. Таких светлых товарищей он и не видал, разве что среди тех, кому под шестьдесят. Совсем белая. Почти как снег.

– Маска на месте, – произнесла она.

– Извини.

– Да ладно, – она улыбнулась. – Мы все по-своему странные. Вон у тебя глаз какой.

Лет тридцать пять, острые черты, в глазах светится ум, волосы недавно подстрижены.

– Прости, – повторил он.

– Говорю же, не за что.

– Ничего, что я теперь знаю твою внешность?

– Скажу тебе вот что: не справишься – плевать я хотела, если нас всех залечат. Наверное, даже предпочту.

Она взяла лицо Скола обеими руками; ее язык коснулся его губ, проник внутрь, затрепетал. Крепко держа его голову, она прижалась к нему бедрами и сделала несколько круговых движений. Тело ответило эрекцией. Скол положил руки ей на спину и нерешительно двинулся языком ей навстречу.

Снежинка отстранилась.

– Учитывая, что это середина недели, надежда есть.

– Вуд, Уэй, Иисус и Маркс! У вас все так целуются?

– Только я, брат. Только я.

Они повторили опыт.

– Теперь ступай домой. Не касайся сканеров.

Скол сделал шаг назад.

– Увидимся через месяц.

– Да уж постарайся, драка тебя возьми. Удачи!

Он вышел на площадь и повернул в сторону института. Оглянулся. Между глухими стенами зданий зиял в лунном свете совершенно пустой проход.

Боб РО поднял глаза и улыбнулся из-за стола.

– Ты опоздал.

– Прости, – ответил Скол, усаживаясь.

Боб закрыл белый файл с красной закладкой.

– Как дела?

– Хорошо.

– Неделя прошла нормально?

– Ага.

Боб секунду смотрел на него, опершись локтем о ручку кресла и потирая нос.

– Хочешь поговорить?

Скол помолчал, потом мотнул головой.

– Нет.

– Вроде ты вчера несколько часов выполнял чужую работу?

Скол кивнул.

– По ошибке взял не ту пробирку.

– Перепутал бирку – взял не ту пробирку, – усмехнулся Боб.

Скол непонимающе поднял глаза.

– Шутка. Бирка – пробирка.

– А-а, – Скол улыбнулся в ответ.

Боб подпер подбородок, касаясь пальцами рта.

– Что случилось в пятницу?

– В пятницу?

– Я слышал, ты перепутал микроскоп.

Скол, казалось, не мог сразу сообразить.

– А-а, да. Вообще-то я его не трогал. Только зашел в кабинку. Настроек я не менял.

– То есть неделя выдалась не очень.

– Можно сказать и так.

– Мира СК говорит, в субботу вечером у тебя были сложности.

– Сложности?

– Сексуальные.

Скол потряс головой.

– Ничего такого. Просто я был не в настроении.

– Она говорит, ты пытался, но эрекция не наступила.

– Попробовал, ради нее, а вообще мне не хотелось.

Боб молча его разглядывал.

– Просто я устал.

– В последнее время ты как-то часто устаешь. Ты поэтому в пятницу вечером пропустил фотоклуб?

– Да, рано завалился спать.

– А сейчас как самочувствие? Опять усталость?

– Нет, нормально.