Давно уже пора рассказать, при каких обстоятельствах в таком невзрачном городишке, как Калачевск, могло оказаться столь высоко научное заведение, как Институт кибернетики. С чего вдруг Калачевск стал авангардом кибернетической мысли?

Недавно еще калачевцы гордились создателями солнечных генераторов, любили выезжать на окраину города посмотреть на огромное параболлическое зеркало, которое собирало в одну точку пучки солнечных лучей, и в солдатском котелке закипала вода, когда солнце было не закрыто тучами. Двадцать человек получили ученые степени кандидатов наук около солдатского котелка, трое — докторов наук. Но потом вдруг начались расследования, ученые и соискатели куда-то исчезли с калачевского горизонта, и о науке в городе до поры забыли.

Но вот как-то в одной из центральных газет промелькнула короткая статья о калачевском изобретателе-самоучке Яше Антимирове и его талантливых самоделках. Статья заканчивалась обращением: …«нужно всемерно помочь молодому техническому таланту».

Научная общественность страны немедленно отреагировала на статью. В адрес Яши приходили письма с пожеланиями, советами, предложениями, а одна из академий прислала ему увесистую бандероль с научной литературой.

Калачевцы же страшно загордились, а наиболее предприимчивые собрались на квартире Кляузевица в комнате, одну стену которой украшала картина Венеры. Это называлось «собраться под бабой». Здесь присутствовали уже почти ветхий Кляузевиц, вдохновитель всей компании, Егор Гаврилович и массивный Баобабник. Монета и Бильялов сидели за дверью: их не посвящали во все детали дела. Прочли вслух еще раз статью.

— Да, — сказал Кляузевиц.

— Да, — подтвердил Егор Гаврилович.

— Да-да, — продолжал их мысли Баобабник.

— Вы, Кеша, много говорите, — строго заметил Кляузевиц, — но вы правильно поняли мою главную мысль. Я иду в долю.

Все трое вошли в долю.

А через несколько дней в маленькой комнатке, где теснился ученый-самородок с мамашей, появился гость. Им оказался массивный Баобабник. В широченном пальто и меховой шапке, он заполнил собой всю полезную площадь.

Его посещение повергло Яшу в смущение. Самородок не знал, куда его посадить, а поэтому выставил сразу все три стула, один из которых был сломан.

Баобабник с гримасой презрения осмотрел жилье и обстановку, на Яшины изобретения даже не взглянул. Кляузевиц дал ему строгую инструкцию вначале идеологически подготовить изобретателя, а потом уж говорить о деле. Кеша начал:

— Вы достойны! Пристального внимания! Всего ученого мира! Который я! В какой-то степени представляю! Талантливому человеку без помощи! Творить нельзя! Мы ее! Вам окажем!

Яша испуганно моргал, слушая выкрики этого человека с налитым кровью лицом. Но Баобабник уже посчитал первую часть беседы оконченной, орать перестал и теперь заговорил нормальным человеческим голосом, часто подмигивая Яше:

— И это условия для таланта? Фэ, это не условия для таланта. Мы, как люди в своем роде ученые, хотим помочь вам. Калачевцам будет стыдно, если вас переманит какой-нибудь другой город или враждебная нам держава. Мы поможем всеми силами.

Через час Яше было обещано, как в Калачевске специально для него будет построен институт, где он будет творить. А лично для него, для Яши, будет построен коттедж с бассейном и садом.

— Именно с бассейном. Что хотите, то и творите, а мы тоже… того. Поможем вам, — ласково уверял Яшу Баобабник. — Мы еще женим тебя, шалунишка ты этакий. Это как можно, с таким талантом — и холостой!

Яше было вручено пятьдесят рублей на первые расходы, а с него взято заявление об оказании помощи в научной работе.

Деятельные люди все-таки Кляузевиц и Баобабник! Оперируя газетной вырезкой, заявлением Яши и извещением академии на бандероль, они добились-таки открытия института на кооперативных началах.

А вскоре Экспериментальный институт Кибернетики объявил набор рабочей силы. Срочно принимались столяры, сапожники, часовые мастера и спецы по ремонту радиоаппаратуры. Приглашались также полотеры. Когда в отремонтированном помещении все эти специалисты расположились с присущим научному учреждению размахом, по городу были развешены объявления: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ КИБЕРНЕТИКИ Оказывает населению услуги по ремонту квартир, принимает заказы на пошив обуви, а также ремонтирует бытовые приборы:

ХОЛОДИЛЬНИКИ, ТЕЛЕВИЗОРЫ, ПЫЛЕСОСЫ!

ВЫЗЫВАЙТЕ НА ДОМ ПОЛОТЕРОВ!

Машина завертелась. Деньги хлынули в руки инициаторов. И только много позже они вспомнили о том, что институту нужны научные кадры. Послали за Яшей. Он сидел в приемной директора института, и Баобабник убеждал директора Бильялова, что Яшу нужно зачислить в штат. Но Бильялов уже вошел в роль.

— Изобретатель? Самородок? А зачем он мне нужен? — возмущался Бильялов.

Его выдвинул на эту должность сам Кляузевиц, полагаясь на его надежную недалекость. Бильялов стал необычайно важным и искренне считал, что руководимый им институт выполняет свои прямые функции.

— Мне, дорогой товарищ Баобабник, — важно говорил Бильялов, откинувшись на спинку кресла, — ученые не нужны. Мне надо гнать прибыль, выполнять план по валу и по прибылям. Нужно решение ученого совета…

— Идиот! Это тот самый, из-за которого… — сорвался Баобабник, но тут же вспомнил, что этот тупица о тайне рождения института ничего не знает, и сменил тон:

— Ты не того… Таково мнение Кляузевица.

При всем своем положении Бильялов знал, кому он всем обязан, но для виду продолжал сопротивляться:

— Я же только вчера принял мастера по пылесосам.

— Топор! Что он умеет?

— У меня радио мастера есть, они сойдут за ученых…

— Они же все время пьяны! Каждый клиент угощает их.

— Раздувание штатов карается…

— Принимай, сволочь, тебе говорят! — не выдержал Баобабник.

Бильялов сдался и тут же подписал заявление, на углу которого написал:

«Пр. мл. н. сотр. окл. 70 рб в м-ц». Что означало: «Принять младшим научным сотрудником с окладом семьдесят рублей в месяц».

Так стихийный, неорганизованный изобретатель-самоучка сделал головокружительную карьеру: он стал младшим научным сотрудником.

Ничего из обещанного Яша, естественно, не получил. Ему не предоставили особых условий для творчества. Коттеджи строились, но Яша стоял в очереди на жилье пятьдесят четвертым, и его очередь совсем не продвигалась. О нем прочно забыли, он так и ютился на частной квартире. Но Яша был подвижником, он не замечал ничего этого и был рад несказанно, что у него есть рабочее место в полупервом этаже. Правда, как-то само собой получалось, что к его изобретениям постоянно примазывалось много соавторов, которые рвали на части вознаграждения. Потом его стали числить соавтором, а еще потом и вовсе упоминали в числе «др.»

А в институте процветали ремесла. Калымщики, бойкие шабашники, не задумываясь, подряжались на любые частные работы. Кто-то уже развел пасеку. А в одной из лабораторий смышленый Бильялов приспособил вакуумное оборудование для выгонки самогона, который тут же сбывал с помощью старших и младших научных работников. Вокруг института запахло самогонкой.

Бильялов вспомнил о Яше, поручил ему подумать, как избавиться от запаха, который уже впитался в стены института. Ведь самогоноварение строго карается. Яша предложил вторично перегонять первач, но ученый совет, состоящий из полотера Самкина, радио мастера Гагина и сапожника Тилляева, зарубил его рацпредложение.

— Они теперь с овчарками ваксу ищуть, — заявил возмущенный старший научный сотрудник полотер Самкин.

— Предложение Яшки отклонить, — поддержал его аспирант института Тилляев.

Яша еще с неделю теребил шевелюру и изобрел установку, в которой самогон приобретал запах «Боржоми».

— Испытать с помощью овчарки! — предложил доцент Гагин.

— Я сам, — решительно объявил Самкин, — что они могут? Одно слово — друзья человека.