Он верил только своему носу, сам обнюхал установку, подтвердил научную ценность изобретения и предложил оплатить Яше за него 12 рублей, а остальные поделить между членами ученого совета.

Бедному Яше приходилось туго. Ему ничего не давали для работы, в отделе снабжения его и знать не хотели. А ведь именно в это время у него зародилась прекрасная идея построить Машину Времени. Он робко попросил запчасти, и, чтобы он не надоедал, ему выделили холодильник «Восток», от которого все дружно отказались.

Лейтенант Нурматов, доложив начальству о результатах, как известно читателю, вернулся в институт. После видеосвязи с беглецом он сидел с Яшей на диване и делал выводы, как того потребовал капитан Шахиншахов. А между делом рассматривал МВ. Он прочитал на дверце кабины название — «Восток».

— Это в честь первых космических кораблей название? — уважительно заметил Нурматов. — Молодец. Красиво.

— Какое там! — махнул рукой Яша. — Это дверца от холодильника. Слушай, дай мне пятнадцать рублей! На все зарплаты не хватает, а мне запчасти не дают.

— Как не дают? — удивился Нурматов. — Ты же для института творишь?

— Для института. А давать ничего не дают. И ругают. И автор ругает, и соавтор ругает. Дисциплина, говорят, слабая. А я действительно забываю расписываться в книге ухода и прихода. Так ты дашь до получки?

Лейтенант деньги дал, но задумался над странным положением дел в институте, где он оказался волей судьбы.

А Монете сейчас было не до института. На хлопкозаводе комиссия поднимала отчеты, сводки, анализы, накладные. Что-то разладилось у высоких покровителей Егора Гавриловича. До этого таких проверок на памяти Людовика Аванесовича никогда не было.

И он сам решил искать Бобылева.

Егор Гаврилович так и не дождался гонца с вестями от Монеты. Где-то по кабакам шляется бродяга, решил Егор. Ну, доберусь я до этого потомка королей!

Яма для мамонта была готова, и племя загоняло зверя в ловушку.

Наконец сбылась мечта тщеславного Егора Бобылева! Вот он сидит на краю ямы, в которой тяжело ворочается огромное животное, и даже осмеливается пощекотать его хворостиной:

— Ага! Попался зверюга! То-то. От Егора Гавриловича еще никто не уходил.

Но жизнь жестоко наказывает безграмотных прожектеров и дилетантов. Откуда было знать Бобылеву, что даже если бы гонец и пошел искать Монету, то должен был идти много тысячелетий, чтобы найти сообщника Человека-тигра!

А в племени рос протест. Этот Человек-тигр заставляет делать такое, что никак не вяжется с опытом племени. Он заставляет собирать корм и кормить животное, в то время как надлежало сделать обратное — съесть мамонта.

Питались кхолги совсем скудно, но Егор Гаврилович не мог допустить, чтобы мамонт сдох до прихода весточки от Монеты. Мамонт же был на редкость прожорливым. Собранное всем племенем за полный рабочий день он пожирал за пять минут, а потом громко трубил, требуя добавки.

— У, ненасытный! — чуть не плакал Егор, глядя на тушу в яме. — Ты же меня разоришь со своим аппетитом, негодяй! И сколько ты жрать можешь?

Ночью случилась первая неприятность. Привлеченные запахом мамонта, вокруг пещеры кхолгов начали рыскать хищники. На мамонта они напасть пока не решались, зато стали кружить у входа в пещеру, несмотря на костер. По сигналу Наумки воины вооружились, хотя понимали, что их дело плохо. Три саблезубых тигра и два пещерных льва вот-вот кинутся на них, невзирая на огонь костра.

В эти трагические минуты все взоры с надеждой обратились к Человеку-тигру. У него такие же волосы, как у тигров, к тому же он часто хвастал, что не боится даже неведомого Абэхээс, который представлялся кхолгам в виде мамонта с тигриными зубами. И воины уважительно взяли Егора под локти и выставили перед входом в пещеру впереди костра.

— Что вы делаете? Они же меня сожрут! Вы не смеете так поступать с номенклатурным работником!

Но что может сделать культурный, цивилизованный человек с грубыми детьми каменного века? Они крепко держали его сзади за руки, выставляя пухлого Егора как щит.

Звери почему-то не кинулись в эту ночь на людей. Егор остался жить. А племя уверовало в его силу. И Егор сдал. Он уже не заставлял на следующий день собирать корм для мамонта, и к вечеру племя объедалось мамонтятиной, да и сам Егор съел кусок экспоната, поджарив его на костре.

Теперь он забивался в самый дальний угол пещеры и не выходил без крайней нужды, стал часто вздрагивать без причины. Нервничал.

И кхолги постепенно теряли к нему уважение, забыв даже, что он им дал огонь. Неблагодарность была свойственна людям изначально. Наумка часто приглашал его принять участие в охоте. Егор только обещал, но выходить на промысел не спешил. Он все еще надеялся, что вот-вот появится Людовик Монета. Егор просто выгадывал время.

Егор Гаврилович не терял надежды прикарманить мамонта, но теперь нужно ждать подходящей ситуации, потому что кхолги больше не хотели строить ловушек: к земляным работам они не привыкли. Ответа от Монеты все не было, и Егор Гаврилович томился. Пока племя охотилось, он еще раз детально изучил окрестности и вдруг обнаружил еще один источник доходов.

В то доисторическое время, куда попал волею злой судьбы Егор Гаврилович, кроме всех других благ цивилизации, не водилось и браконьеров. По этой причине тучи птиц самых разных пород гнездились в кустарниках, на деревьях, на обрывах, не очень боясь людей. И все эти птицы вылупливались из яиц.

Яйца Егор Гаврилович находил везде, даже в песке. Возможно, там были и черепашьи. Егор Гаврилович обладал талантом видеть валюту там, где другие видели только явления природы. Тысячи, десятки, сотни тысяч яиц — это почти столько же кругленьких рублей. Это как раз для Монеты. Если мамонт достанется самому Егору Гавриловичу, то яичный бизнес он уступит своему ближайшему другу.

Егор Гаврилович выпил несколько штук и убедился, что они все свежие.

Новое начинание вождь Наумка встретил без энтузиазма. Он видел в своей жизни множество яиц, в детстве пил их, и сейчас детишки племени баловались этим, но заниматься всерьез птичьими яйцами воину и охотнику было не к лицу. Вот охота — это для настоящих мужчин.

— Нет, Человек-тигр. Поймай нам еще одного мамонта, — упрямился Наумка, — а птичьи яйца — это для болотных племен, которые только ими и кормятся. Настоящий кхолг — охотник на зверя.

Егор Гаврилович все-таки уговорил вождя. И тот заставил женщин собрать для него в порядке одолжения несколько сот штук яиц. Сбор начался. Егор Гаврилович укладывал яйца на подстилки из ветвей. То-то обрадуется Монета, когда нагрянет! Уж он-то найдет им сбыт! Пусть только сообразит сразу найти приличную бортовую машину…

Через неделю, когда Егор Гаврилович вернулся с прогулки, он заметил, что все племя косится на него, даже сторонится. Он забеспокоился. Что стало с этими наивными и в общем добрыми людьми?

Как-то все племя собралось у входа. Кхолги грозили ему кулаками, глухо ворчали. Женщины начали плакать, как свойственно им во все времена. Слышались выкрики:

— Ах, проклятущий! Да чтоб тебе, ироду!..

— Наумка! Что случилось? — испугался Егор Гаврилович.

— Племя идет искать другую пещеру. Здесь после твоего прихода стало невозможно жить, — с угрозой ответил вождь.

— Да в чем дело? — не понимал Егор Гаврилович.

Но тут ему в нос из пещеры ударил густой запах протухших яиц. Пещера наполнилась таким зловонием, что в ней стало невозможно жить. И теперь кхолги вынуждены покинуть пещеру, в которой жило несколько их поколений.

Такой подлости они не могли простить Человеку-тигру, тем более, что уже и тогда вопрос с жильем стоял остро. Егор Гаврилович зародил в первых людях нехорошее чувство мести. Несколько рук крепко схватили его.

— Пустите меня! Пустите! Безжалостные, черствые люди.