— Си-О опять играет нашим доверием, — пробормотала Мелисса.

— Да, — согласился Алекс.

— А если я откажусь от вакцинации?

— Патрон не будет настаивать. Но без вакцинации ты проживешь недолго, Линда уже сказала об этом.

Они помолчали.

— Как я понимаю, этот вирус не слишком заразен? — спросил Том, покосившись на Мишеля. — Иначе принимать какие-либо решения было бы уже поздно?

— Он вообще не заразен, — подтвердила Линда. — И от человека к человеку не передается. По крайней мере, бытовым путем.

— Значит, нам нет необходимости принимать одно решение на всех, не так ли?

— Разумеется. Каждый решает сам за себя.

— И те, кто откажется от вакцинации сейчас, смогут изменить свое решение позже, скажем, через несколько месяцев?

— Нет, — хмуро ответила Линда. — В том-то и дело. Этот вирус крайне нестоек и долго не хранится. Причем у меня есть сильное подозрение, что Си-О специально создал его таким. Или ты соглашаешься сейчас — и получаешь кота в мешке, или отказываешься — и через год-другой отправляешься в криогенную камеру. Вот такой вот покер.

— Понятно, — сказал Том.

Они снова замолчали, обдумывая услышанное.

— Я не вижу ни одной разумной причины, по которой нам следовало бы отказаться от вакцинации, — наконец, сказала Нэлл. — Совершенно очевидно, что патрон не хочет нашей смерти, иначе мы все не прожили бы и секунды. На Землю мы не вернемся, так что вариант заразить через нас человечество какой-нибудь хитрой дрянью тоже отпадает. Конечно, он мог наделать ошибок, создавая вирус, и не предусмотреть каких-нибудь отдаленных последствий вакцинации, но лично мне это кажется невероятным — у этих существ слишком мощный интеллект. Так что я однозначно «за». От нитевидных я уже умирала, мне не понравилось. Предпочитаю умереть от старости.

— От лучевой болезни, хочешь ты сказать, — буркнула Линда. — За тридцать лет мы как раз наберем нужную дозу.

— Ну, или так, — пожала плечами Нэлл.

— А ты что скажешь? — спросила врач, повернувшись к Максу.

— Мне нужно что-то говорить? — поднял брови Гринберг.

— Обычно твое мнение отличается от мнения миссис Сэджворт, — усмехнулась Линда.

— Только не в этот раз.

— Значит, ты тоже за вакцинацию?

— Да.

Врач подозрительно посмотрела на Гринберга, но тот оставался невозмутим.

— Спроси лучше, кто против, — предложила Марика. — Сэкономим время.

Они переглянулись.

— Я подумаю еще пару часов, хорошо? — нервно сцепив руки, сказала Мелисса.

— Как надумаешь, стучись в «кейки», — кивнула Линда и еще раз внимательно оглядела собравшихся. — Значит, решение принято?

— Получается, что так, — откликнулась Марика.

— Ладно, — сказала Линда. — Надеюсь, мы о нем не пожалеем.

Через час они сидели, обнявшись, почти в полной темноте и смотрели на постер, сверкающий мириадами звезд. На фоне звездной бездны тихо мерцало тускло-серое облачко, призрачная медуза, эфемерная чаша, сотканная из тончайших линий. Си-О уходил, и у 17-го Ио-Орбитера больше не было топлива, чтобы следовать за ним.

— Ты не жалеешь? — тихо спросила Нэлл.

— Я никогда ни о чем не жалею, — отозвался Том.

Он тоже не сводил глаз с постера. В темноте его глаза поблескивали зеленым, отражая свет габаритной линии у входной двери.

— А мне жаль. Жаль, что все так быстро закончилось, — она глубоко вздохнула.

— Еще не закончилось.

— Еще не закончилось, да. Но сегодня ночью закончится. Чудо длится только девять дней…

Нэлл всегда думала, что эта пословица о том, что все приедается, становится привычным, но теперь у нее появился совсем другой — прямой и грубый — смысл.

— Он правильно поступил, — сказал Том. — Через год мы бы уже здесь не остались. А пока нам еще нужна Земля, дети, родители, друзья… все то, что делает нас людьми.

— Я знаю… Просто грустно.

— Грустно. Но мы справимся.

Они замолчали. Минуты текли и текли одна за другой, и снова сыпался песок в незримых песочных часах. Но присутствие Тома делало тишину теплой, а тоску — переносимой.

— Насколько я понял, он будет присматривать за нами еще четыре месяца, пока не поднимется к «Станции», — сказал Том после долгой паузы. — Но уже не в режиме реального времени, конечно. До их телепорта почти 6 световых часов, не рядом.

Нэлл вздохнула и потерлась щекой о его плечо.

— Я помню, — откликнулась она. — Но связываться с ним не буду. Хвост надо рубить сразу, а не по частям.

— Я тоже не буду. Просто… если вдруг возникнут проблемы…

— Ага.

Нэлл смотрела на прозрачное улетающее облачко и вспоминала, как глядела на постер Алекса в ту незабываемую ночь, когда ее первый раз посетили углеродные капли. Вспоминала ледяной парализующий ужас, осознание собственной беспомощности, отрешенное спокойствие Алекса и тускло-серую ленту на экране. Знала бы она тогда, как все повернется…

— Зевелева жалко, — сказала она.

— А мне не жалко, — спокойно возразил Том. — Жалеть надо не тех, кто любит, а тех, кто не любит.

— Ты суров, как утес в Беринговом проливе.

— Разве?

Нэлл снова потерлась щекой о его плечо.

— Ну, бываешь иногда.

Он не шевельнулся, но Нэлл ощутила волну тепла с оттенком улыбки и печали.

— Лучше иметь и потерять, чем не иметь вовсе.

— Спорная мысль. Но, в общем-то, я с ней согласна.

И они снова надолго замолчали.

Следующее утро началось со звонка будильника. Знакомая трель плеснула в уши, с корнем выдергивая Нэлл из длинного причудливого сна. Она открыла глаза, коснулась рукой сенсора. Шесть утра, пора подниматься.

Нэлл умывалась, почти не глядя на свое отражение. Ей было грустно, но вчерашней тоски больше не было. В конце концов, нет никакого смысла плакать о том, что невозможно изменить. Праздник закончился, ну и что с того? Ее будни будут в тысячу раз лучше любого праздника.

Она по привычке попыталась откашляться, но бронхи оказались чистыми. Видимо, «тормозящий» вирус оказался даже эффективнее, чем они надеялись. Приняв душ и почистив зубы, Нэлл забралась в ложемент и заглянула в «кейки». Судя по тусклым аватаркам, Том еще спал, и Линда тоже. Значит, на осмотр можно будет сходить после завтрака. Или вообще не ходить.

Она широко зевнула, глядя на постер. На экране с серого неба тихо падал снег, засыпая просторный сосновый лес. Поодаль, за стволами, местность понижалась, спускаясь то ли к озеру, то ли к реке. От ролика веяло дремотным покоем, сонной зимней тишиной. Вчера вечером, ложась спать, она решила, что больше не будет смотреть Си-О вслед, хотя его было бы видно еще не одну неделю, и отправила на постер первое же видео, подвернувшееся ей под руку. Как оказалось, это был не самый плохой выбор.

Завтракать было еще рано, но организм пожелал кофе, и Нэлл, откинув на спину виртуальный шлем, отправилась в кают-компанию.

Дверь открылась, выпустив в коридор оглушающий запах кофе и свежего хлеба. Над раздаточным лотком колдовала Марика, а за столом, откинувшись на стуле, сидел Алекс Зевелев.

— А вот и Нэлл, — широко улыбаясь, заявил он. — Заходи на огонек.

Нэлл остановилась, не веря своим глазам. Алекс был явно и совершенно неприлично счастлив. В его глазах плескалось солнце, а улыбка, казалось, освещала зал до самого последнего закутка.

— Привет, — автоматически ответила Нэлл и повела носом. — Мм, я чувствую запах кофе.

— Ага, сейчас и тебе сделаю, — отозвалась Марика, оборачиваясь.

На ее плече сидела роскошная снежно-белая крыса с круглыми красными глазками. Крыса дружелюбно принюхалась к Нэлл и потянулась к ней, привстав на задние лапы.

— Узнаешь? — улыбаясь, спросила Марика.

Нэлл почувствовала в теле странную невесомость.

— Коллеги, я чего-то пропустила? — спросила она. — Это ведь Магда?

— Магда, Магда, — ответила Марика, снимая крысу со своего плеча и вручая ее Нэлл. Та машинально приняла зверя в руки и разом ощутила теплый мягкий животик, цепкие лапки и упругий хвост, обвивший ее запястье.