— А это что?

— Это не коннектор. Это… — казалось, он задумался, подбирая слова, — способ коснутся твоего разума. Передать приглашение.

— Приглашение, — механически повторил Том.

— Именно так.

— Которое все приняли.

Черная змейка, все еще охватывающая его запястье, шевельнулась, размыкая кольцо, но не стекла на подлокотник, а скользнула ему на ладонь и заструилась между пальцев, дразня ускользающим тревожным прикосновением.

— Не все.

— А кто нет? Макс? Мелисса?

— Ты.

— И всё?

— Из тех, кого я звал — да.

— И ты по-прежнему настаиваешь, что третье правило не было нарушено?!

— Оно не было нарушено, Том.

Чертова змейка, наконец, стекла с его руки, оставив в ладони хорошо знакомое сладостно-томительное ощущение.

— Ну и зачем тебе наше согласие? — с горечью спросил Том, растирая ладонь. — Пустая формальность? Требование вашего закона? Что-то вроде подписи под кабальным договором, без которой он не вступит в силу? Тебе все равно наплевать, чего мы хотим на самом деле.

— Нет.

— Что нет?

— Это не формальность, наш закон не требует ничего подобного, и мне не все равно, что вы хотите.

Последние слова голос Алекса произнес бесстрастно, без привычного дружелюбия. А потом продолжил:

— Если бы мне было нужно твое формальное согласие, я получил бы его через двадцать секунд. И для этого мне даже не пришлось бы тебя касаться. Только произнести несколько слов.

Том почувствовал себя так, будто на него вылили ведро холодной воды.

— После того, как вы пренебрегли запрещающим знаком на Вратах и проигнорировали мой приказ открыть свой разум, я могу сделать с вами что угодно, и никто меня не только не накажет, но и не осудит.

Нет, это было не ведро холодной воды — это было ведро с жидким азотом.

Том выпрямился в ложементе и стиснул пальцами подлокотники.

— Если тебе надо кого-то наказать, наказывай меня, остальных не трогай, — услышал он свой собственный совершенно спокойный голос. — Это я забрал Четырнадцатую точку, все остальные были против.

— Не все, — медленно возразил Си-О.

Ледяной спазм в желудке. Его лютый ночной кошмар проступал в реальность, как углеродная капля проступает сквозь серую поверхность подлокотника. Если эта тварь станет мучить Нэлл…

— Она не виновата, — хрипло сказал он. — Она не понимала, что делает… думала, что это природное явление, которое нужно изучить. А я понимал.

Несколько секунд тишины, которые показались ему очень длинными.

— Я знаю, — мягко произнес голос Алекса. — Том, успокойся. Я не хочу и не собираюсь никого наказывать.

Том выдохнул воздух и судорожно вздохнул снова, пульс больно бился в висках. А потом ему показалось, что изголовье ложемента слегка прогнулось назад, и его голову мягко обхватили две ладони. То есть, конечно, не ладони — это были углеродные капли, щупальцами скользнувшие под волосы, упругими кончиками начавшие массировать кожу — и он сначала дернулся вперед, потом, устыдившись, что это может быть истолковано как испуг, откинул голову обратно — а потом он вообще перестал думать.

Прохладные щупальца скользили по коже, перебирали волосы, и, видимо, ввинчивались прямо в нужные точки, потому что их прикосновение отзывалось во всех нервах электрическими волнами наслаждения. И — бешеный стук сердца стал замедляться и утихать, ледяной ком в желудке растаял. Новые ощущения смывали тревогу и страх, как волны на морском берегу смывают следы на песке.

— Зачем… так? — через несколько минут пробормотал Том.

— Я хочу, чтобы ты расслабился и позволил себе отдохнуть, — дружелюбно сообщил голос Алекса.

— Я не могу расслабиться, когда ты рядом.

— Я всегда рядом, Том.

Ну конечно. Он всегда рядом. Том вспомнил, как быстро — почти мгновенно — появляются из подлокотников углеродные капли. Наверно, когда он сидит в ложементе, между ним и углеродной материей всего пара-другая миллиметров.

Нужно было прекращать это, пока его окончательно не смыло, но Том не мог произнести ни слова. Ласковые углеродные пальцы, казалось, ввинчивались ему не в кожу, а прямо в душу, на глазах погружаясь все глубже. Он еще помнил, что нужно сопротивляться, но уже не помнил, зачем, точнее, больше ни одна причина не казалась ему стоящей.

— Хватит, — наконец, с усилием сказал Том. — Пожалуйста, не надо больше.

И несколько секунд ненавидел себя за это — потому что щупальца замерли на мгновение, а потом соскользнули с его головы.

— Жаль, — мягко произнес Си-О.

Том рывком поднялся из ложемента и сделал несколько шагов по комнате. Голова слегка кружилась.

— Сколько человек из экипажа уже согласилось отдать тебе свой Слепок? — поколебавшись, спросил он.

— Шестеро.

— Сколько?!

Си-О не ответил.

— Кто они? Назови имена. Пожалуйста!

— Алекс, Марика, Мишель, Нэлл, Дэн, Макс. В хронологическом порядке.

Том дернулся, как ужаленный — и схватил виртуальный шлем.

На вызов долго никто не отвечал, а потом он услышал хриплый со сна голос Нэлл:

— Да?

…

Том завершил разговор и остался стоять посреди комнаты, чувствуя одновременно и нежность, и досаду, и облегчение, а еще — глубокое спокойствие. Вот и все, игра окончена. Не было ни малейших сомнений, как следует поступить дальше.

Он сел в ложемент и отправил вызов Максу Гринбергу.

— Капитан? — немедленно откликнулся тот.

— Макс, я могу задать тебе личный вопрос?

Русский несколько секунд молчал.

— Можно попробовать. Но я не обещаю, что отвечу.

— Разумеется.

Том глубоко вздохнул.

— Что заставило тебя принять приглашение Си-О? Среди экипажа «Юноны» ты последний, на кого я подумал бы…

Макс коротко и резко рассмеялся.

— Пытаешься понять, чем же он меня купил? Ничем. Просто русские своих на войне не бросают.

Том кивнул. Алекс. Что ж, это было понятно и ожидаемо.

— Ты думаешь, мы окажемся на войне?

— Я не знаю, где мы окажемся, капитан, — ответил Гринберг. — Но даже если в аду — он не будет там один.

— Да, один он точно не будет, — усмехнулся Том. — Макс, на ближайшие сутки я передаю тебе все полномочия капитана «Юноны». Если по прошествии этого времени я не приду в себя, пусть Земля решает, кого ими наделить.

— Вот как, — через паузу произнес Гринберг.

— Да, именно так.

— Я могу, в свою очередь, задать личный вопрос?

— Задавай.

— Задал.

Том снова усмехнулся.

— Я не русский, но своих тоже не бросаю.

— Нэлл Сэджворт?

— Да. Но не только.

Они помолчали.

— Я надеялся, что на его предложение о Слепках никто не согласится, — сказал Том. — Что он уйдет один, и все эти дипломатические проблемы будет разгребать кто-то другой… скажем, через пару сотен лет. Но вышло иначе. А раз вышло иначе, то я буду с вами.

Аватарка Макса молча кивнула.

— В общем, принимай командование. Мне пора.

И Том прервал разговор.

Он снял виртуальный шлем и откинулся в ложементе, прикрыв глаза. Он чувствовал странную легкость, словно человек, очень долго удерживающийся над пропастью на одних пальцах и смертельно уставший — и, наконец, разжавший руки. Сердце билось сильно и часто, но не от страха, а от волнения, в котором радости было куда больше, чем тревоги.

— Господин посол? — позвал Том.

Прохладный шелк углеродной капли медленно скользнул по коже за ушами, шарфом охватывая шею, прижимаясь к сонной артерии.

— Ты не разлучишь нас друг с другом? Там, где мы окажемся, мы будем вместе?

— Нет, не разлучу, — мягко откликнулся голос Алекса. — Вы будете вместе.

Отлично, подумал Том, ну а теперь посмотрим, каков ты изнутри.