- Выступаем завтра,- нейтрально произнёс я, вставая с места, чтоб уйти к себе в шатёр.
- Нет! Сейчас!- услышал я голос Кости, бегущего со стороны дежурного поста.- Они уже близко!
Ни у кого не возникло вопроса, кто близко. За несколько минут, по распоряжению султана, его отряд был приведен в полную боевую готовность.
Мы с братом взялись за мечи. Чёрный Кладенец привычно запрыгнул в руку, готовый к битве. В том, что драться придётся не сомневался никто из нас.
Глава 17
Тем временем на окраине Лукоморья...
Местные жители пребывали в состоянии немого шока. Да что там жители, вон, у бабы Проси корова раньше времени, прям на заснеженом лугу, растелилась! А Хома, алкаш местный, так и вовсе протрезвел! Ну, может и не до конца, но настолько отдаленным от состояния нестояния его не видывали лет так двенадцать!
Все, от мала до велика, жители приграничного села Малое Лукошкино собрались, раззинув рты, на горбочке акурат за селом. А поглазеть-то было на что!
Если бы человек среднего телосложения, не занимающийся никакими каратэ и тхэ-квондо, смог пройти через живую изгородь из галдящих баб и мужиков, а также их чад, то он был бы не только героем-камикадзе, но и смог бы увидеть открывающуюся оттуда сцену из явно остросюжетного боевика.
Из-под тяжёлых куриных лап летели комья земли в перемешку со снегом, оставляя примерную траекторию уже состоявшегося, так сказать, пролета.
Высоко закидывая извазюканные в месиве лапы, избушка, как ошпаренная кипятком курица, пятиметровыми скачками резво передвигалась в сторону басурманских земель. Из окошка, размахивая пестом необъятных размеров, выглядывал чёрный котяра, дико вытаращив жёлтые глазищи. Время от времени подстегивая, как лошадь ездовую, избу пестом, кот орал, по всей видимости, подбадривающие лозунги. К опешившим селянам прилетали, отбиваясь эхом от холмов, некоторые из них.
"Быстрей залётная, хозяюшка в беде!", "Спасем Бабу Ягу от узурпаторов!", "Э-ге-гей, нельзя терять ни минуты!"- слышали обалдевшие от такого представления невольные зрители.
Чтоб понять, что за котовасия здесь именно происходит, нужно вернуться на пять часов назад.
Пятью часами ранее...
Лениво покачивая пушистым чёрным хвостом, Баюн нежился в лучах декабрьского солнца. Умостивши свой толстый зад на подоконнике, он блаженно прикрыл глаза. В принципе, для него была лафа, когда хозяйки не было дома.
- Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!
И если в начале фразы Баюн лишь нехотя дёрнул острым ухом, то когда избушка начала впервые за двадцать лет вставать и разворачиваться, при этом душераздирающе скрипя, он понял, что каюк ему пришел преждевременный.
Истошно вереща, кошак кубарем перекатывался по необструганному полу. Древняя магия сработала, изменяя внутреннее убранство избушки. Чтоб её туды через налево!
Не закончил еще Баюн перекатываться по полу, как дверь распахнулась. На пороге стояла, пыша гневом, сама Марья Моревна. Нервно постукивая ноготками по косяку, женщина выжидательно смотрела на кота.
- И долго ты, комок облезлый, ещё валяться намерен?- еле не плюясь ядом, прошипела она. Тяжёлой поступью она прошлась по скрипящим половицам- Отвечай бегом: Давно эти два оболтуса Ягу утащили?
Баюн уселся на жопу, почёсывая голову, то ли ушибленную, то ли думая над вопросом. Судя по вращающихся в зрачках звездочках, скорее первое.
- Ну и долго мне ждать?- нетерпеливо воскликнув, царица совсем не по-царски плюхнулась на лавку.- Предупреждаю тебя, Баюн, не вздумай врать мне! Я знаю, что они здесь уже побывали!
- Да больше, мур, недели уже-м как,- промурлыкал кот, так и не справившись с состоянием невесомости.
- Я скоро поседею с ними,- хватая ртом воздух, прошептала темноволосая женщина.- Тащи бегом Волшебное Блюдечко, будем вашу Бабу Ягу из беды выручать!
- Какой беды?- мигом пришёл в себя кот.
- А то ты не знаешь?- ехидно передразнила она, уперев руки в стройные бока.- Давненько ВПЛ расхлёбывали с Дареной?
В округлившихся кошачьих глазах зажегся огонь праведной мести и боевая решимость. Шустро откопав в общем бедламе Блюдце, кот мигом водрузил его на стол перед матерью главных врагов кошачьего народа. Достав из закромов кокос, Баюн крутанул его. Под недоверчивым женским взглядом он лишь виновато муркнул: "Кончились апИльсЫны".
И тут блюдечко показало такое... У слабонервного толстожопика аж подшерсток дыбом стал. Летающая по кругу на метле Настя, пыталась изворачиваться от хлестких ударов плети, лежащей в руке старшего из царевичей. Беспощадно раз за разом ударяя девушку по заднице, Вадим беспрестанно хохотал. А девчонка в ответ ему лишь шиш тыкала и кричала какую-то белиберду. Вокруг был какой-то лес, а более развёрнутое изображение Блюдце отказывалось показывать.
Говорящий Кот и царица опешили от такого поворота событий. Для обоих несвойственным образом разинув рты, они схватились за мигом загудевшие головы. Первым из оцепенения выпал более устойчивый к такого рода потрясениям (с четвёртым поколением Бабы Яги уже живёт, как не двинул коней ещё - неизвестно) Баюн. С диким, даже можно сказать, первобытным мявом, кошак взлетел на печь, несмотря даже на свои гипертрофированные объёмы.
- Эй, Избушка на Курьих ножках, бегом, мяу хозяйку разыскать!
Не верящая своим глазам мать, продолжала смотреть на то, как её старший сын превращается в монстра. Снова. Что её раздраконило в доли секунды.
Избу затрясло. Медленно открываясь провыли ворота. И тут понеслась!
- Вперед, родимая! Гони!- подняв лапу к верху, заверещал дурным голосом чёрный котяра.- Не дадим над нашей Настенькой непотребства свершать!
К лавочке прицепилась всеми четырьмя лапками изумрудная ящерка. Неожиданно человеческим женским голосом она прокричала:
- Быстрее, Избушка! Всю кожу с недобессмертного спущу! Идиот малолетний! Прибью!
Но никто так и не заметил маленького отщербнутого края голубой каёмочки... А зря...
Малое Лукошкино...
Немного поубавив свой пыл к познанию неизведанного и экстраординарного, лукошкинцы стали понемногу расходиться кто куда: кто домой, кто на работу, кто глаза заливать. В общем, просто бегущая изба стала скрываться на горизонте, и уже не было смысла торчать в двадцатиградусный мороз на улице.
Оставшиеся пару баб, философски щёлкая семечки, вели не менее философские беседы. Одна из них, баба в светло сером пуховом платке, сплюнув жмых, сообщила своим товаркам мысль по этому поводу.
- Что ж творится-то такое? Нечисть совсем распоясалася.
- Во-во,- поддакнула вторая.- Не в столице-чай живём.
- Верно говоришь, Ганнушка. То Царь во всём виноват, больно он их балует. Всё из-за того, что и сам из их роду, тьху,- сплюнув шелуху, вновь заговорила первая.
- Ой, слыхали, бабоньки, какую давеча новость сын мой с зароботок-то из столицы привёз? Что будто бы Кощей-то наш на покой собирается,- вклинилась третья.
Что ж тут началось! Бабы заохали-заахали, заторохтели, как самовары медные. Гам страшный поднялся. А дело вот в чём было. То, что наследником есть царевич Вадимир, знали уже пятьдесят лет. А вот, что ожидать от него на царском троне, старались не думать последние лет тридцать. Вот как вырос мальчик, так и начали не думать. Уж больно характер тяжёлый у него.
С самого своего рождения маленький Вадим был, ну, как сказать помягче, не совсем обычным ребёнком. Дело было даже не в своенравности, или упрямстве, или жестокости, или в магической силе, и уж точно не в... Ладно, об этом всё-таки чуть ниже. Нет, всё началось ещё при родах. Представьте: десять часов схваток, уставшие мать и баба-повитуха, замок на ушах стоит, и тут, наконец родившийся ребёнок, своим нехилым таким детским писком разбивает все четыре стены комнаты выделенной для родов. Хорошо ещё, что ни одна из стен не была несущей, а то было бы веселье для папочки.
