Он не понимал, почему Масиро так думает, но это разрывало на части его сердце.

— Если не хочешь, чтобы кто-то увёл её, то по-хозяйски выполняй свои обязанности и заботься о ней.

— В каком смысле «по-хозяйски»… Я имею в виду, Сиина похожа на очаровательного зверька, но…

— Ты пожалеешь, если не удержишь всё в своих руках.

— Говоришь, мне следует надеть на неё ошейник и держать на поводке?

— Хорошая идея. Возбуждает.

Сората представил её в таком виде и сразу отбросил эту картину прочь.

— Ты какую-то ерунду напридумывал!

— А почему бы тебе не попробовать? У вас там наверняка дают в аренду поводки и всякое такое.

— Я не буду это делать!

— В первый раз лучше попробовать по-нормальному?

— Хватит об этом!

— Боже, какой непорочный парень.

Снова уйдя от темы, Сората посмотрел на спящую на кровати Масиро.

— Я вешаю трубку.

— А, подожди.

— Ты хочешь ещё что-то спросить?

— Сэмпай, где ты?

— Я? Я у Руми дома.

— Мы можем поговорить ещё немного?

— Конечно, она всё равно в душе.

Сората отчётливо слышал на заднем фоне плеск воды.

— Всё ясно.

— Итак, что ты хотел?

— Вернись сегодня вечером в Сакурасо.

— …

Хотя Дзин ничего не сказал, он точно всё понял. Он знал, что за ним следили, и кто именно следил.

— Ты должен знать это лучше, чем…

— Окей, стоп!

— Дзин-сэмпай!

— Я запрещаю тебе говорить о том, о чём сам стараюсь изо всех сил молчать.

— Я не могу смотреть на такую Мисаки-сэмпай.

— Ах. Ты всё же сказал.

Дзин ответил в довольно беззаботной манере. Наверное, он понимал, что рано или поздно этот день придёт.

— Для меня это слишком.

— Почему не Мисаки-сэмпай?

— …

— Дзин-сэмпай?

— Нормальные люди спрашивают такое?

— Просто у меня нет выбора.

— И зачем спрашивать, если знаешь.

— Если ты купил ей подарок на день рождения, то не всё так просто?

Давая Дзину время ответить, он ждал. И вот тот начал отвечать.

— Сейчас я не могу… Если увижу её грустный взгляд, то точно съем её.

— Что?! Ты зверь!

— Внутри меня живёт зверь, который хочет навредить Мисаки. Я хочу развратить её, хочу выплеснуть на неё всю свою похоть. Я хочу сломать её… хотя бы на мгновение, я хочу полностью доминировать над ней.

Его голос звучал тихо и шатко.

— Но она для меня драгоценный человек. Я не смею и пальцем её тронуть. Она очень дорога мне… С этим ничего не поделать.

Дзин показывал свою необычную сторону. Хоть он не собирался возвращаться, он думал о Мисаки. Когда он видел Мисаки и Сорату вместе, его это также несколько раз задевало.

— Я всё понял, когда услышал это от первой девушки.

— Ты о сестре Мисаки?..

— Не может быть, Мисаки рассказала тебе? Как-то грустно мне от таких новостей становится.

— Прости.

— Я правильно сделал, когда врезал тебе.

— Я буду вечно это помнить.

— Давай представим, что этого никогда не было.

— Нет, я хочу услышать, почему вы расстались.

— Просто смой всё в унитаз.

Дзин издал горькую усмешку. Он не сопротивлялся и явно не собирался прекращать говорить.

— Я до сих пор помню, что мне сказала Фуука. Нет, я просто не могу забыть. «Я лишь замена для Мисаки. Ты выбрал меня, потому что боишься обидеть её и хочешь оставить чистой?»

— Как унизительно.

— Пока я не услышал это, я о подобном даже не думал. Но отчего-то я не мог найти себе оправдания. В конце концов, она сказала: «Извинись хотя бы», — и замахнулась на меня кулаком.

— Ха-ха.

— Тут не над чем смеяться. У меня кровь носом пошла.

Представив Дзина, лежащего на полу с окровавленным носом, Сората засмеялся ещё сильнее.

— Я совсем не понимаю романтику Дзина-сэмпай.

Если вам кто-то нравится, не правильно ли заботиться и обнимать объект своей любви? А желание сломать или замарать его — это полная противоположность вышесказанному.

— В любом случае, вернись вечером в Сакурасо.

— Я~ говорю~ тебе~ если я вернусь, то запрыгну на Мисаки.

— Тогда запрыгни на неё.

— Сората, ты меня вообще слушал?

— Ага, сэмпай любит Мисаки-сэмпай.

— Балда! Ты всё-таки сказал это!

— Это месть за удар по лицу.

— Это невозможно для меня…

— Почему?

— Потому что я осознал, почему хочу сделать ей больно.

— Это…

— А, прости. Руми вышла, я убегаю.

— Подожди, сэмпай! Вернись в Сакурасо!

Дзин не ответил. Сорате оставалось лишь верить в него. В настоящее время в Сакурасо находилась Тихиро, так что он не сильно беспокоился… но все же беспокоился. Впервые он увидел плачущую Мисаки.

Если бы сегодняшний день прошёл как все прочие, она бы прикусила губу и пережила это. Но сегодня было иначе. Сегодня всё, что она в себе накопила, вырвалось наружу. Потому не так-то просто было во всём разобраться.

Сората закрыл телефон и положил его на обувную стойку. Он сложил ноги вместе и закрыл глаза. Ночная тишина нагоняла чувство одиночества. Он начал думать над словами Дзина, о Масиро, о зонтике и свидании. Тишина подчёркивала девичье дыхание, которое послужило ему колыбельной. Парень решил извиниться перед Масиро за сегодняшнее, когда проснётся. Если она простит его, он может покинуть Сакурасо без угрызений совести.

Проснувшись, он почувствовал себя ужасно. Сон в сидячей позе мало кому понравится. Всё тело болело, и он совершенно не мог двинуть им, не говоря уже о том, чтобы встать. Помассировав болезненные руки и ноги, он вылез из пространства между дверью и стойкой для обуви.

Когда утром позвонили, Сората поспешил освободить номер в лав-отеле, волоча за собой Масиро.

Когда они вышли на улицу, лил дождь. Да и температура для июня была довольно низкой.

Масиро посмотрела на серое небо.

Сората очень устал.

Когда они проснулись, то не могли сказать друг другу ни слова. Они упустили возможность сказать «доброе утро», так что дальнейший диалог вышел бы неловким и неестественным. Даже при уходе из номера Сората лишь показал на дверь подбородком.

Они не говорили даже в лифте, холле и ресепшене. Масиро даже не пыталась заговорить или хотя бы взглянуть на Сорату. А позиция «Я не собираюсь сдаваться просто так» свела на нет желание Сораты побыстрее извиниться.

Если собираешься вести такую игру, то этого я и хочу. Я всё равно уеду из Сакурасо. И больше никогда не буду путаться с Сииной Масиро.

Масиро явно решила, что дождь в ближайшее время не кончится, потому что решила пробежаться. Наблюдая за её маленьким, слабым телом, Сората без раздумий окликнул её.

— Сиина.

— …

Масиро встала вполоборота, но смотрела не на него, а на землю.

Чтобы привлечь её внимание, он достал длинный, тонкий пакет. Внутри находился зонтик, купленный им в торговом центре.

— Возьми.

Сунув ей в руки зонт, Сората в одиночку поднялся по лестнице, ведущей на эстакаду. Холодный дождь приносил ему радость. Смывал все неприятные ощущения. Позволяя дождю промочить себя до нитки, парень наказывал себя. Некому было его прощать, но под дождём он чувствовал искупление.

Парень медленно шёл по эстакаде. Смотрел на дождливое небо. Но тут в поле зрения появился участок голубого неба.

Его догнала Масиро вместе с зонтом, который он для неё купил. Небесно-голубой зонтик. С картинками неба внутри. Когда Масиро держала его, он выглядел слишком ярко, но зато шёл ей больше, чем тот красный, позаимствованный у Мисаки.

— Откуда он у тебя?

— Я видел, как кое-кто вожделенными глазами смотрел на него, потому купил его в подарок.

— Понятно. Ну, тогда я верну его.

— Нет, я дарю его тебе.

— А как же подарок, который ты хотел подарить?

— Ты ещё не поняла?

— Нет.

— Когда я говорил кое о ком, я говорил о тебе.

Засмущавшись, Сората затопал дальше.