— Что-то не так?

— Ты должна хоть немного осознавать ситуацию. Совершенно не беспокоишься о защите.

Масиро посмотрела на свою грудь.

— Тебе не нравится?

— Если бы я возбудился от твоей груди, то мог бы часами напролёт спать в обнимку со стиральной доской.

Не в силах понять смысл его слов, Масиро промолчала.

— Сората, ты когда-нибудь занимался любовью?

— …

— Сората?

— Ты напугала меня до усрачки! Конечно, нет! Даже не целовался! Я никогда не держался ни с кем за руку, хотя на животе одна у меня сидела!

— Какой позор, раз ещё нет. У тебя хорошая фигура.

— И где здесь логика? Это из-за того, что в средней и начальной школе я играл в футбол.

— А сейчас?

— Нет, разве это не очевидно? После перехода в эту школу я так и не присоединился ни к одному клубу, предпочитая сразу возвращаться домой.

— У тебя была травма?

— Нет.

Сората замолчал, а Масиро начала думать.

— Тогда ты можешь начать снова.

— Помимо травмы бывает куча других причин.

— Я не понимаю.

Когда на Сорату смотрели столь невинные глаза, он сильно смущался. Его взгляд всё метался, но не мог найти того, на чём можно остановиться. Лицо Масиро, желавшей найти ответ, полностью отражало её неспособность выбирать адекватные фразы для различных ситуаций. Она даже не понимала, что он хотел сменить тему разговора. Беспомощному Сорате оставалось сказать ей правду.

— Всё потому, что это не может быть моей целью.

Последние девять лет пролетели совершенно незаметно, и у него не было цели, которую стоит преследовать. Когда он учился в средней школе, ему вроде как нравилось участвовать в местных и префектурных соревнованиях, но игрок из него вышел неважный, и потому он не смел и надеяться на улучшение игры или участие в более крупных соревнованиях. Когда он учился в начальной школе, то мечтал о том, как играет на огромном зелёном поле в свете множества огней стадиона. Но с момента окончания младших классов он оставил подобные мечтания в прошлом.

— Можно сказать, я достиг своего предела, и потому рвения поубавилось.

Он не чувствовал сожаления после проигранного матча. И он стал часто витать в облаках, хотя в детстве плакал из-за проигрыша. Спортивные команды Суйко были не особо сильны. Как бы то ни было, футбольная команда стремилась попасть на национальные соревнования, а бейсбольная на Косиэн. Он знал, что надо верить в себя и делать всё возможное, но пробудить прежнюю страсть в себе не мог. Потому он отказался. Он хотел бы найти что-то, где не встретит границ, где сможет выложиться на полную… Как ученики его возраста, целый день потеющие в спортзале. Время шло, а Сората так и не вступил ни в какой клуб. И постепенно у него впустую прошёл целый год.

— Забудь. Я говорю очень странные вещи.

Сказанные им слова не имели для Масиро никакого смысла. Она видела только вершину скалы. Ей не понять обычного человека, взбирающегося на эту скалу.

— Вон как? — лаконично ответила Масиро, быстро открывая альбом. Сидя на Сорате, она пролистала до страницы, предназначенной для него, и начала рисовать.

— Сиина? Мне остаться в таком положении?

— …

— Это худший способ игнора. Эй!

— …

Она будто не слышала голос Сораты. За мгновение её поведение изменилось до неузнаваемости, когда она сконцентрировалась на собственном мире рисования.

— Сиина, у тебя вообще был парень?

— ...

— Хотя это очевидно, да?~

— ...

— Плохо... очень плохо. Насколько же трагична моя жизнь. За что мне такое наказание? Помогите. Я сейчас расплачусь.

Через какое-то время Масиро неожиданно встала, включила компьютер и села за стол. Затем она взяла планшет и принялась рисовать.

— Теперь понимаю, что чувствуют униженные люди. Зачем я родился?

Сората вздохнул, оделся и глянул из-за спины на экран Масиро. С каждым движением её руки на экране постепенно вырисовывался великолепный рисунок юноши. Она ничего не перерисовывала, как будто изначально знала, где что должно находится. Сорате движения её рук казались волшебством. Вдруг он почувствовал, будто Масиро покидает его. Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но уму казалось, что между ними возникла бесконечная пропасть. Чтобы избавиться от странного ощущения, парень собрал разрозненные проекты. Содержание у них было разное, но атмосфера сохранялась одна и та же. Рассказывалось об обычной старшекласснице и обычном старшекласснике, которые влюбились в друг друга и вели свои обычные беседы.

— Ммм, и что это вообще такое?

Выглядело всё без особых улучшений. Персонажи смотрелись чересчур обычно, таких уже полным-полно в манге. Их мимику стоило делать более яркой и смелой. В целом атмосфера получилась никудышной, из-за чего манга навевала скуку. Если рисункам не хватало жизни, они не в силах пробудить в читателях эмоции. Никто не станет покупать подобное, прочитав начало. Получилась не манга, а отдельные рисунки. Читатели читают мангу не из-за красивых иллюстраций, а из-за самой манги. По крайней мере, так считал Сората. Если содержание будет скучным, никто не будет читать её. При нынешнем раскладе будет трудно выиграть приз и добиться первой публикации. Размышляя об этом, Сората поднял взгляд от эскизов и внезапно для себя встретился глазами с Масиро.

— Скучная?

— Если честно, то да.

Хотя он колебался, говорить или нет, парень всё же решился рассказать ей всё без обиняков. Он ведь уже давал ей советы. Нет смысла теперь лгать.

— Аяно заявила то же самое.

Почувствовав, что не стоило ему болтать лишнего, Сората молча вернул ей эскизы.

— Можешь оставить себе.

— Правда? Это ведь оригиналы.

— У меня есть копия. К тому же это всего лишь эскизы.

— А?

Эскизы являлись основой манги. Их рисовали карандашом и показывали редактору, чтобы обсудить с ним детали.

— Если это законченный эскиз, то этого явно недостаточно.

— Просто я не привыкла рисовать на компьютере. Ещё учусь.

— А почему бы не на бумаге?

— Аяно сказала, что на бумаге будет очень много линий. Рисунок выйдет слишком тяжёлым.

— А может, ты рисуешь их чересчур хорошо?

— Нет. Я не особо опытна в рисовании людей.

Сората не понимал, почему она считала себя неумелой. Линии, которыми она рисовала персонажей, выглядели даже тоньше, чем он видел раньше, и походили на работу опытного мангаки. Мастерство Масиро могло хоть сейчас поставить её в один ряд с мастодонтами индустрии. Кроме того, была куча манги с рисунком похуже. Как бы то ни было, она продолжала говорить о себе плохо. Ему лишь оставалось догадываться, что же в её голове идёт не так. Он вновь почувствовал, что лишь отведёт глаза... и рисунок Масиро ускользнёт от него. И ему это не показалось: Масиро напрямик шла к своей цели, её скорость в глазах Сораты была сравнима только со скоростью света. Ему никак не угнаться за ней. Хотя они находились в одной комнате, Масиро без сомнений оказалась где-то ещё. Мисаки, Дзин и Рюноске так же держались своего собственного курса, и только он один оставался в самом начале пути. Ноющее чувство вышло из ниоткуда и прошло сквозь грудь, вызвав боль. Сората неосознанно оставил Масиро и сел на кровать. Живот скрутило от чувства одиночества и страха, и атакованный эмоциями Сората обратился к Масиро.

— Скажи, почему ты решила рисовать мангу?

— …

Он так и не получил ответа. Не только лишь потому, что она сосредоточилась на работе и не слышала ничего вокруг, она даже забыла о его присутствии. Тишина на какое-то время заполнила комнату, и только звук пера для рисования эхом отдавался в его ушах, мешая думать. Он не мог ничего делать — лишь безучастно смотрел на спину Масиро.

— Потому что это интересно.

Запоздалый ответ выбил из уст Сораты изумление.

— А?

Масиро повернула к нему голову.

— Потому что это интересно.

— А ты не можешь рисовать просто картины?

— Рисовать картины неинтересно.

— Не стоит так говорить.