Рассказывая о Варваре Морозовой, трудно перечислить все ее добрые дела. После смерти мужа от душевной болезни она построила психиатрическую клинику имени А. А. Морозова, ныне носящую имя врача-психиатра С. С. Корсакова, безуспешно лечившего покойного. Морозова построила Тургеневскую читальню и купила для нее книги. Она финансировала Пречистенские рабочие курсы, где читали лекции лучшие московские профессора, а большевики вели в классах пропаганду и агитацию...
Самая большая сложность для меня – чем объяснить, что столь умная женщина увлекалась не только Марксом, но и русскими марксистами-ленинцами, не понимая, что они несут ей гибель. Савва Морозов дворец на Спиридоновке сделал явочной квартирой, скрывал в нем бежавшего из тюрьмы Николая Баумана. И Варвара Морозова отличилась – в 1905 году предоставила особняк так называемой лекторской группе большевиков, где витийствовали такие ораторы, как Михаил Покровский и Иван Скворцов-Степанов. Оба они с оружием в руках возьмут власть в 1917-м. Покровский возглавит Московский Совет, закроет, как уже говорилось, гимназии, кафедры университетов, вынудит эмигрировать многих профессоров. Взамен их начнет фабриковать «красную профессуру».
«Лекторы» закроют «Русские ведомости», самую популярную и респектабельную газету Москвы, объявленную большевиками вне закона. Главным пайщиком газеты была Морозова, главным редактором – ее муж профессор Соболевский. Лучшие писатели и журналисты России числились сотрудниками и авторами этого издания.
«– Наша профессорская газета, – называла ее либеральная интеллигенция.
– Крамольники! – шипели черносотенцы.
– Орган революционеров, – определил департамент полиции».
С этих слов начинает очерк о «Русских ведомостях» Владимир Гиляровский, «король репортеров». Именно здесь опубликовал он наутро после катастрофы на Ходынке сенсационный репортаж о гибели массы людей, столпившихся за даровыми гостинцами в дни коронации Николая II.
Варвара с Воздвиженки умерла в 1917 году. Ее мануфактуру, дворец, имение национализировали. По замку Арсения Морозова били из пушек, когда ВЧК выкуривала засевших в нем анархистов, превративших роскошные залы в бандитское логово.
Где учился Чапаев. Когда весной 1918 года Москва вернула себе звание столицы, Воздвиженка, ближайшая улица к Кремлю, попала в мощное силовое поле новой власти. Проезжая по улице, назначенный начальником Военной академии бывший царский генерал Климович обратил внимание на дворец графа Шереметева. И получил его в свое распоряжение. На Воздвиженке, 6, началась история Военной академии, названной позднее именем Фрунзе. Слушателями бывших царских генералов стали вызванные с фронта красные командиры, в том числе Василий Иванович Чапаев, проучившийся несколько месяцев военному искусству. Другу Петьке, вернувшись на фронт, Чапаев признался, что научился очень немногому, но топографию усвоил прилично и мог из квадратного дюйма десятиверстной карты сделать верстовку и двухверстовку, «чего вы, ребята, не сумеете сделать».
Начальником академии после царского генерал-лейтенанта Климовича назначили другого царского генерал-лейтенанта – Андрея Евгеньевича Снесарева, выпускника Московского университета, бывшего солиста Большого театра, выпускника Академии Генштаба, востоковеда, полиглота, владевшего 14 языками! Его сменил бывший поручик Михаил Тухачевский, передавший кабинет начальника академии Михаилу Фрунзе, вскоре перебравшемуся на Знаменку. Все эти военачальники погибли по воле Сталина...
4-й Дом Советов. Стоявшую на углу с Моховой гостиницу «Петергоф» объявили 4-м Домом Советов. В ней были первоклассные номера и ресторан. В дни первой русской революции один из люксов занимал Максим Горький, живший здесь с гражданской женой, актрисой Художественного театра Марией Андреевой. Оба они тогда тайно состояли в ленинской партии, занимались добыванием денег у богатых промышленников, издателей, «сочувствовавших» революции, ужасы которой им и не снились. В том же многокомнатном люксе проживали вооруженные до зубов кавказцы, боевики, которые охраняли не столько Горького, сколько находившийся в крайней комнате апартаментов склад оружия и лабораторию, где изготавливались бомбы, рвавшиеся на улицах восставшей Москвы.
К «Буревестнику революции» заходил на огонек Федор Иванович Шаляпин, певший в те дни с особым подъемом «Дубинушку». Появлялся среди многочисленных посетителей апартаментов будущий Нобелевский лауреат Иван Бунин, узнававший последние новости из первоисточника. Отсюда чета революционеров успела скрыться незадолго до прихода полиции.
Дама по кличке Абсолют. Бывший «Петергоф», 4-й Дом Советов, заселили после 1917 года видные большевики, которым не хватило места в зданиях Кремля. Получила здесь квартиру внучка знаменитого петербургского архитектора Василия Стасова, племянница еще более известного критика Владимира Стасова, дочь музыканта и присяжного поверенного, считавшегося среди адвокатов «совестью сословия», Елена Дмитриевна Стасова. В отчем доме девочка слушала игру на рояле членов «Могучей кучки», Антона Рубинштейна, в доме дяди ей пел Шаляпин. Она закончила гимназию с золотой медалью. Но пошла за Петербуржцем из чувства долга перед угнетенным русским народом, позволявшим ей жить так хорошо.
Жандармский генерал спросил Стасову на допросе:
– Почему вы, миленькая, не даете показаний?
– Не хочу и не буду давать, – ответила «миленькая», не раз побывавшая в царских тюрьмах (где писала сочинение по истории) и в ссылке, откуда ей разрешали приехать домой, чтобы проведать старых родителей. И не дала показаний.
Но передавала Сталину награбленные экспроприаторами деньги, покупала на них оружие, переправляла его контрабандно через границы, ведала «техникой» ЦК. До переезда в Москву работала в питерской ЧК, где заключенных не называли «миленькими», где они не смели молчать на допросах, быстро заканчивавшихся расстрелом. Именно эту даму после смерти Якова Свердлова, игравшего роль руководителя аппарата партии, первой избрали в 1919 году «ответственным секретарем ЦК».
В 4-м Доме Советов ее однажды навестил Ильич вместе с Максимом Горьким и Марией Андреевой, не забывшими люкс с бомбами и кавказцами. В тот вечер у Стасовой Ленин слушал игру на рояле и тогда же навестил рядового товарища по партии, бывшего питерского рабочего Жукова, в молодости занимавшегося в кружке Петербуржца. Больного партийца глава правительства распорядился за казенный счет подлечить в санатории. Что и говорить, внимательный был человек к товарищам, но во сколько миллионов жизней обошлась России его отзывчивость и субъективная доброта?
Как так вышло, что гуманные интеллигентные люди, европейски образованные, знавшие по нескольку языков, такие, как Абсолют – дочь присяжного поверенного Елена Стасова, Петербуржец – бывший присяжный поверенный Владимир Ульянов, сотворили государство зла? Выросшие в семьях, где царили чувства любви и дружбы, взяв власть, эти люди устроили в Москве концлагерь на Покровке и фабрику смерти на Лубянке. Сюда тысячами отправляли не только тех, кто брался по примеру большевиков за оружие, но и всех инакомыслящих, не желавших признавать ленинский «военный коммунизм» за счастье человечества.
Стасова жила в доме, где рядом с партийцами в бывшей гостинице помещался крошечный тогда аппарат ЦК РКП(б). Первый его адрес в Москве такой: Моховая, 4-й Дом Советов.
Налет 1 мая 1919 года. Воздвиженка за год превратилась в правительственную улицу. Не только ЦК партии, но и ЦК комсомола нашел себе помещение в доме, где до революции торговал Военный универмаг. О военной академии мы знаем. И военные моряки облюбовали для своего наркомата домик, о нем сейчас расскажу. И вот представьте себе 1 мая 1919 года, праздник мирового пролетариата, по городу прошли демонстрации. И вдруг: «...В седьмом часу вечера 5 человек налетчиков, заранее приготовив автомобиль, отправились от Никитских ворот по Воздвиженке. Бандиты следовали по обеим сторонам улицы, останавливая и грабя всех хорошо одетых прохожих, шедших навстречу. Одежда потерпевших складывалась в машину, двигавшуюся медленным ходом по мостовой. Дойдя до Моховой улицы, налетчики прекратили грабеж и скрылись, завязав перестрелку с милицией и убив трех милиционеров, высланных для их задержания». Это цитата из отчета чекистов о работе за тот год...
