Следы далекого прошлого в названии переулков – Крестовоздвиженского, Староваганьковского, Романова, в палатах и дворцах бывших усадеб, принадлежавших Нарышкиным, Волконским, Шереметевым.
Крестовоздвиженский монастырь располагался на Воздвиженке, 7, где много лет уже громоздится шахта Метростроя. На этом месте жил князь Владимир Ховрин, сподвижник князя Василия Темного. На месте своего двора с маленькой церковью он основал монастырь, постригшись в монахи под именем Владимира. Напавшие на Москву татары осадили Кремль, где заперся Василий Темный, и начали грабить предместья. Вот тогда схимник превратился в воина, вооружил братию и вместе с войском князя разгромил не ожидавших решительного отпора татар.
Монастырь основан в честь Воздвижения Креста. (История этого праздника восходит к событиям IV—VI веков. В построенный императором Константином Великим храм Софии в Константинополе в 335 году впервые внесли Крест как символ страданий и заповедей Христа. Мать императора Елена незадолго до этого после долгих поисков в Иерусалиме нашла погребенный в земле Крест, на котором распяли Христа. Святыня одно время была трофеем персов, и ее вернул византийский царь Ираклий в 628 году. Ежегодно церковь 14 сентября отмечает праздник Воздвижения Креста, обряд его возвышения и опускания при многократном пении «Господи, помилуй!».)
В церкви Воздвижения при Иване Грозном начался грандиозный пожар, заставивший царя спасаться на Воробьевых горах. Тогда в Кремле сгорели царские палаты и казна, погибла икона Христа «письма Рублева».
Над монастырем возвышался многоглавый собор, построенный в стиле барокко в царствование Петра. Рядом с ним в ХIХ веке воздвигли колокольню в таком же стиле. После пожара 1812 года монастырь упразднили, собор стал приходской церковью. У ее стен покоились канцлер Михаил Воронцов, который возвел на престол Елизавету Петровну, московский генерал-губернатор Василий Левашов и другие знатные москвичи. В этом храме венчался Салтыков-Щедрин.
Священника церкви отца Александра Сидорова большевики отправили в концлагерь и удавили в 1931 году. Храм Воздвижения пережил его на три года. Никому не мешавшая прекрасная церковь уничтожена. Другая большая потеря – на углу с Моховой, где находился Главный архив Министерства иностранных дел и церковь Ирины Великомученицы. За каменной оградой с башнями построили во второй половине ХIХ века на месте старинных палат Нарышкиных двухэтажное здание в «русском стиле», со стрельчатыми окнами, наличниками, башенками. Хранилище для документов спроектировал академик архитектуры Яков Реймерс, который с Константином Тоном возводил храм Христа.
Архив берег ценнейшие акты со времен Ивана Калиты: княжеские грамоты, документы об избрании на царство Романовых, письма Петра Первого... На Воздвиженке до 1917 года функционировал не только архив, но и музей, куда можно было прийти, чтобы посмотреть исторические реликвии, портреты монархов, великих людей России.
Рядом с архивом стояла церковь Ирины. До Нарышкиных здесь жили Стрешневы, породнившиеся с царями после женитьбы Михаила Романова на Евдокии Стрешневой. В честь родившейся внучки – царицы Ирины воздвиг боярин в усадьбе церковь Ирины Великомученицы. (Она жила во II веке в Ефесе, обратила многих славян Сербии в христианство, сожжена язычниками-римлянами.)
Церковь Бориса и Глеба. Сложившийся в веках историко-архитектурный ансамбль разрушили. На Воздвиженке кроме названных двух церквей существовала третья, Бориса и Глеба, украшавшая улицу и Арбатскую площадь. (Русская православная церковь первыми причислила к лику святых двух младших сыновей князя Владимира, принявшего христианство на Руси. Захвативший в Киеве власть князь Святополк, прозванный Окаянным, опасаясь популярных в народе родных братьев, подослал наемников и коварно убил Бориса и Глеба, не желавших, как того хотела дружина, силой оружия возвращать отнятый у них престол. Братья стали символами высокой нравственности, единства русских.)
Церковь Бориса и Глеба известна была с конца XV века, она упоминается в летописи в связи с пожаром 1493 года. Огонь, разгулявшийся на посаде за речкой Неглинной от одной из церквей, испепелил все постройки на своем пути и дошел до «Борис Глеб на Арбате», как тогда называлась Воздвиженка.
Граф Алексей Бестужев-Рюмин, после опалы возвращенный к власти Екатериной II, присвоившей ему чин генерал-фельдмаршала, на радостях дал деньги на новую церковь взамен обветшавшей. Ее создал в 1767 году выдающийся московский архитектор Карл Бланк в формах барокко. Крестообразный фасад завершался восьмигранной башней под куполом. Этот уничтоженный храм напоминает воздвигнутая в наши дни часовня Бориса и Глеба на Арбатской площади. На ее открытии присутствовал Президент России Борис Ельцин, один из внуков которого носит имя Глеб.
В дни войны фугасная бомба, предназначавшаяся Наркомату обороны СССР на Знаменке, разворотила трехэтажный дом с ротондой на углу Арбатской площади. Его фасад тянулся вдоль Воздвиженки там, где теперь разросся узкий сквер. Деревья посадили на месте здания, которое решили не восстанавливать, поскольку по Генеральному плану 1935 года все строения улицы обрекались под снос...
Явление Петербуржца Москве. В одной из квартир дома в дни зимних студенческих каникул 1894 года собрались, соблюдая правила конспирации, молодые народники и социал-демократы, тогда тесно общавшиеся. Они заслушали реферат народника, врача Воронцова, выступавшего в печати под инициалами В. В. Тогда-то неожиданно для всех вслед за докладчиком произнес речь никем не представленный 24-летний темноватый блондин с рыжеватой бородкой и признаками раннего облысения, обнажавшего большой, сократовский лоб. С пылом молодости оратор сорок минут без запинки отчитывал пожилого публициста, заявив ему, что о марксизме тот не имеет ни малейшего понятия, назвав его теорию «старенькой и убогой». Звали оратора Петербуржцем, он поразил всех напором и памятью, позволявшей цитировать классиков марксизма без бумажки. Естественно, и говорил Петербуржец без бумажки, чего не могли делать многие его последователи.
В. В. не обиделся, поздравил марксистов, что у них появилась «восходящая звезда», которой пожелал успеха. Вместе с конспираторами на этом собрании внимательно слушал прения агент охранного отделения, донесший, что на вечеринке выступил «некто Ульянов (якобы брат повешенного), который провел защиту марксистских взглядов с полным знанием дела».
Так впервые на московском политическом небосклоне взошла звезда Владимира Ульянова-Ленина. Уже тогда он в разговоре выражал оттенки чувств скептическим «гм, гм», называл незнакомых – «батенька»... Дом, где проходила «тайная вечеря» с явлением вождя народу, принадлежал братьям Арманд, богатым предпринимателям. За одного из них вышла замуж Елизавета Стеффен, которой больше нравилось имя Инесса. Красивая и умная, блестяще образованная француженка знала кроме русского несколько иностранных языков... Она родила четверых детей и вместе с ними ушла к другому брату, выйдя за него замуж. Больного мужа увезла лечиться за границу и там похоронила.
Траектория ее жизни пересеклась с траекторией Петербуржца, к тому времени лидера революционной партии, печатавшего статьи под разными псевдонимами, в том числе – Ленин. Вспыхнула яркая взаимная любовь, проходившая в эмиграции, в Европе, Париже, на этот раз без брака. Чувство долга у вождя взяло вверх, бросить верную Миногу, как партийцы звали Надежду Константиновну, жену он не пожелал.
После разрыва в декабре 1913 года Инесса писала Ленину из Парижа: «Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь!.. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью – и это никому бы не могло причинить боль. Зачем было меня этого лишать? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты „провел“ расставание. Нет, я думаю, что ты это сделал не ради себя... Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил...»
