Как видим, Красная площадь обошлась без тотального сноса. Собор, ГУМ, музей – на прежнем месте. Мавзолей и звезды прибавили величия и красоты. Каждый час из ворот Спасской башни выходили, печатая шаг, два бойца с разводящим, направляясь к порталу Мавзолея. Там происходила смена почетного караула. Ритуал не оставлял равнодушным никого, кто приходил сюда.
Красная площадь, обойденная вниманием русских стихотворцев, стала объектом вдохновения при Ленине. Первым, по-видимому, пропел ей гимн пролетарский поэт Николай Полетаев 8 ноября 1918 года, когда состоялась демонстрация и парад в честь годовщины революции.
Знамен кровавых колыханье
На бледно-синих небесах,
Их слов серебряных блистанье
В холодных и косых лучах…
Маяковский убрал из гимна минорные звуки:
Краснеет на шпиле флага тряпица,
Бессонен Кремль и стены его
Зовут работать и торопиться,
Бросая со Спасской – гимн боевой.
Красная площадь все прочнее связывалась с образом Сталина, жившего за стенами Кремля. Поэты туда приглашались за наградами, орденами и Сталинскими премиями.
А за стеной, за башнями в Кремле
Уже на солнце окна заблистали,
И с думой о большой родной стране
К окошку подошел товарищ Сталин.
Эти строчки забытой поэтессы. В большой разноплеменный хор, певший на всех языках осанну вождю, с сольными партиями вступали великие поэты. Одни, как Пастернак, Твардовский, – вольно. Другие, как Мандельштам и Ахматова, – вынужденно.
Проходит Сталин вдоль стены
Дорожкою особой,
Где елочки занесены,
Стоят рядком в сугробах,
И, снег стряхнув, проходит вниз,
И там три лампочки зажглись —
У ленинского гроба…
Это строчки Твардовского. Подобные перлы составляли сотни поэтов. Апофеоз культа Сталина происходил в день парада и демонстрации. Перед стоящим на трибуне вождем проносили тысячи его портретов. Самый большой закрывал фасад ГУМа. Из репродукторов над площадью неслись песни в честь вождя, одна лучше другой.
Последний парад мирного времен принимал верхом на коне нарком обороны Тимошенко, сменивший сталинского «первого маршала Ворошилова», проигравшего кампанию маленькой Финляндии. Тот парад отличался от прежних обилием автоматического стрелкового оружия, которого так не хватало в бесславной войне. По Красной площади впервые прошли средние танки Т-34 и тяжелые – марки КВ, названные в честь Клима Ворошилова, бывшего незадачливого наркома. В группе военных наблюдал за парадом новый начальник Генерального штаба генерал армии Георгий Жуков, которому вскоре пришлось спасать Москву.
За неделю до 7 ноября 1941 года никто в осажденной столице СССР не думал о параде на Красной площади. Сталин во время очередного доклада командующего Московским военным округом вдруг поинтересовался, как идет подготовка к параду. А когда услышал, что никак, отдал приказ его провести и пообещал прислать в Москву 200 танков. Генерал Артемьев спустя 25 лет, рассказывая мне эту историю, восхищался мудростью Верховного Главнокомандующего, заключившего, что парад равносилен успешной фронтовой операции.
На другой день красноармейцы начали отрабатывать строевой шаг на набережных, укрываясь во время бомбежек под мостами. Все происходило в глубокой тайне. По улицам маршировали моряки Черноморского и Балтийского флотов, недоумевая, почему их не ведут в бой. Ночью, накануне парада, нарочные развозили пригласительные билеты на гостевые трибуны. Полки и дивизии подняли в темноте и под снегопадом повели к центру. На другой день в газетах можно было прочесть:
«Часы Спасской башни гулко бросили на площадь восемь ударов.
– Парад смирно!
Из ворот Спасской башни на добром горячем коне выезжает заместитель народного комиссара обороны СССР Маршал Советского Союза тов. Буденный…»
А по радио заговорил молчавший с начала июля Сталин. В то утро он произнес слова, которые от него никто не ожидал: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова…» Все помнили, как «слуг царей» сбрасывали с постаментов или сдвигали с центра на край площади.
Три оркестра, двести труб играли «Интернационал», «Священную войну». Под музыку прошли дивизии Красной Армии и ополченцы, войска НКВД, артиллерия, кавалерия. И обещанные 200 новых танков. Того парада Красной Армии никто в мире не ожидал. О параде вермахта вещала в дни «генерального наступления» германская пропаганда. В честь захвата Москвы в Германии выбили медаль, отпечатали приглашения на парад, не проставив в них число и час. «Когда вы получите это письмо, мы будем в Москве, русские будут разбиты, мы промаршируем по Красной площади», – писал домой немецкий солдат.
Больше во время войны парадов не было. А 24 июня 1945 года Сталин приказал провести Парад Победы. Принимать его поручил маршалу Жукову. На замечание, что по праву эта честь принадлежит Верховному Главнокомандующему, ответил: «Я уже стар принимать парады, принимайте вы, вы помоложе».
В тот день лил проливной дождь. Никто его не замечал. Капли дождя смешивались со слезами на глазах. Оркестр состоял из 1400 музыкантов. Каждый фронт вывел на Красную площадь сводный полк из 1059 отличившихся в боях солдат, офицеров и генералов. Они привезли по 36 красных знамен и трофейные знамена. В наступившей тишине под дробь барабанов прошла рота по двадцать солдат в каждом ряду. Первым упал штандарт Гитлера. 200 германских знамен бросила та рота на помосты у Мавзолея. О параде маршал Конев, который шел впереди полка 1-го Украинского фронта, сказал мне:
«До парада мне вручили орден „Победы“ и вторую медаль Героя Советского Союза. В дни войны о таком параде разговоров не возникало. Хотя в обозе шла за мной все годы войны моя лошадь».
А маршал Василевский назвал Парад Победы самым памятным в его жизни.
«Меня, кроме подготовки к параду, занимала подготовка к Дальневосточной операции. После прохождения парада я, как и другие командующие, поднялся на трибуну Мавзолея».
К тому времени Щусев последний раз перестроил Мавзолей Ленина. К двум боковым прибавилась центральная трибуна. Она смогла вместить не только соратников Сталина, но и маршалов. С тех пор они занимали место справа от членов Политбюро.
Свято место пусто. После войны Щусев и другие придворные мастера ломали голову над тем, как увековечить образ Сталина. Они все еще не оставляли мысли сломать Исторический музей и ГУМ. Сохранилась стенограмма заседания комиссии, обсуждавшей вопрос «О постановке памятника Победы на Красной площади».
«Т. Мордвинов. Если пойти на ликвидацию первой части ГУМа, это может получиться интересно, если пойти на ликвидацию Исторического музея и поставить здесь монумент, это будет интересная вещь.
Т. Щусев. Здание музея можно разрушить, а ГУМ можно частично реконструировать…
Т. Симонов. Такая композиция убьет Спасскую башню…
Т. Мордвинов. Ну и пусть убьет...»
Памятник Сталину работы Томского появился над его могилой. Сначала под гудки заводов, паровозов, под вой сирен и артиллерийский салют саркофаг с телом в мундире генералиссимуса поместили рядом с Лениным в штатском. Потом ночью, после съезда КПСС, когда все узнали, сколько невинных душ погибло по воле вождя, покойника захоронили в земле. Это произошло 31 октября 1961 года. Милиция вечером перекрыла Красную площадь. В темноте вырыли за Мавзолеем могилу. Отключили от саркофага приборы, поддерживавшие режим вечного хранения. Золотые погоны и золотые пуговицы сняли с мундира. Переложили усопшего в красный гроб, покрыли вуалью, оставив открытым лицо. Крышку заколотили гвоздями. Предполагали накрыть гроб двумя железобетонными плитами. Обошлись землей. Выдумывают, что гроб залили бетоном.
