Так и произошло. При встрече они много обсуждали самые актуальные новости. Ду Мэй долго занималась социальными проблемами и немало повидала трудностей и невзгод низших слоев общества, с которыми она никогда до этого не сталкивалась. Она выросла в семье начальника. Ее мать работала в правительственном учреждении на невысокой должности, на пенсию она ушла, будучи начальницей отдела. А вот отец до сих пор был большим начальником. Знания о трудностях жизни Ду Мэй черпала из книг, она и не предполагала, что реальность превзойдет ее воображение. Поэтому она, горя энтузиазмом, подбадривала обиженных и пострадавших, призывала всех помогать им. Ее эмоциональная позиция была похожа на позицию выросшего в деревне Чэнь Цзэво. Кроме того, он изо всех сил старался быть хорошим судьей, так как нес на себе груз вины. Чем больше они с Ду Мэй общались, тем больше понимали, насколько они похожи по характеру, и постепенно полюбили друг друга. Когда их чувства уже нельзя было скрыть, Чэнь Цзэво впервые отправился на встречу с будущими тестем и тещей. Мать Ду Мэй была против того, чтобы дочь выходила замуж за деревенского парня, а отец спросил, что ей нравится в ее избраннике. Ему казалось, что Чэнь Цзэво слишком сдержанный и осмотрительный, поэтому никогда не совершит ничего выдающегося. Ду Мэй ответила, что ей нравится, что у Чэня есть представление об искуплении. У китайцев редко встречаются мысли о прощении, а у него они есть. Поэтому ей кажется, что он – человек глубокий, обладающий чувствами, и он достоин ее любви. Отец попросил ее привести пример, чтобы пояснить свои слова. Она рассказала, как однажды делала репортаж о старике, который упал на дороге, потому что закружилась голова, и никто из прохожих не подал ему руки, не помог подняться, и даже в полицию или по номеру 120 не позвонили. Таким образом, было упущено драгоценное время, и старик умер. В своей колонке Ду Мэй начала общественное обсуждение этого случая. Многие ученые, известные и простые люди выразили свое осуждение такого безразличия. Ду Мэй брала по этому вопросу интервью и у судьи Чэнь Цзэво. Он же считал, что хотя безразличие и нельзя прощать, но ни у кого нет права осуждать тех прохожих, потому что каждый из нас в определенных обстоятельствах может стать одним из них. Поэтому у нас нет причин с высоты своей морали порицать других, делая вид, что к нам это не имеет отношения, просто нам повезло больше, чем тем прохожим, и все. Ду Мэй сказала, что была потрясена этими словами. До этого она считала, что если бы оказалась среди тех прохожих, то точно протянула бы руку помощи старику, но Чэнь Цзэво ответил, что это – всего лишь ее предположение. Он предложил ей почитать книгу американского философа Джона Дьюи «Человеческая природа и поведение», в которой как раз и говорится о подобной «моральной удаче»[32]. Отец Ду Мэй смотрел на одухотворенное лицо дочери, выражавшее гордость, когда она рассказывала ему все это, и понимал, что она сильно любит Чэнь Цзэво. Тогда он сказал, что уважает выбор дочери.
Строго говоря, это была первая любовь Чэнь Цзэво. Во время учебы в университете он не осмеливался заводить отношения, так как чувствовал себя воришкой и боялся, что его тайна будет раскрыта, поэтому вел замкнутую жизнь. В магистратуре он прилежно учился, пытаясь избавиться от тени прошлого. Когда он встретил Ду Мэй, ее активность заставила его наконец почувствовать, что такое любовь, а после создания семьи он стал потихоньку забывать о том, что случилось когда-то давно. Его отец умер, когда он еще учился в магистратуре, на родине не осталось никого, только дядя. После свадьбы Ду Мэй один раз ездила с ним к нему на родину. Это был праздник Цинмин[33], и они убирали могилы родителей Чэнь Цзэво. Так как он вернулся домой, как говорится, «в парчовых одеждах», добившись успеха, родственники поочередно приглашали его на обед. Ду Мэй все удивлялась, почему у них у всех фамилия Чжао, а муж объяснил ей, что он взял фамилию матери. После этого они в деревню больше не ездили. Чэнь Цзэво не осмеливался, ведь он знал, что его жена – идеалистка, каких редко встретишь в современном обществе, и если она узнает о его прошлом, то последствия будут непредсказуемыми.
Но чем больше чего-то боишься, тем больше вероятность, что это случится. За ужином Ду Мэй внезапно заговорила о деле торговца Чэнь Цзэво. Она слышала, что прокуратура уже выдвинула обвинение, и спросила, кто будет председателем на суде и когда он состоится, так как она собирается на нем присутствовать. Муж невнятно ответил, что еще не знает всех деталей, и добавил:
– Ты даже во время еды говоришь о работе! Не устала за эти дни? Давай лучше расскажу кое-что интересное!
И поведал ей, как их сын мерялся красотой отцов с одноклассницей. Ду Мэй смеялась до слез. Однако тему ему сменить не удалось. Отсмеявшись, жена снова заговорила про дело об убийстве. Чэнь Цзэво сказал:
– Таких дел великое множество, все произошло уже давно, что же ты до сих пор все о нем думаешь?
Ду Мэй серьезно ответила:
– Раз ты так говоришь, то мне придется преподать тебе, великому судье, один урок. Сколько уже за эти годы было новостей, которые поначалу вызывали пристальное внимание всех СМИ, а по прошествии какого-то времени и люди, и СМИ переставали ими интересоваться, и они так и оставались незавершенными, а потом постепенно стирались полностью из памяти. Я уже говорила коллегам, что, вместо того чтобы гоняться за разными новостями, а потом их бросать, лучше взять одну и проследить ее от начала и до конца.
– Мне тебя не переспорить, – ответил Чэнь Цзэво.
– Ты не меня, ты здравый смысл не можешь переспорить. К тому же я не могу отбросить эту новость, потому что преступник носит то же имя, что и ты, и родились вы в одном уезде. Глядя на него, я все время думаю о тебе. Вы оба родом из деревни. Ты получил образование и изменил свою судьбу, но если бы не смог продолжить учебу, то, возможно, у тебя была бы такая же судьба. Мне кажется, можно раскрыть эту новость именно с этой позиции.
От этих слов холодный пот потек по спине Чэнь Цзэво. К счастью, Ду Мэй не стала развивать эту тему.
На следующий день Чэнь Цзэво сразу, как пришел на работу, отправился к начальнику и объяснил ему, что ему как-то не по себе быть судьей на процессе у человека с абсолютно такими же именем и фамилией. Начальник ответил, что полностью его понимает, но решение о том, кто будет судьей, принимает не он, а партийная ячейка на собрании. Чэнь Цзэво сказал, что опасается, как бы журналисты, узнав о том, что судья Чэнь Цзэво будет судить торговца Чэнь Цзэво, не превратили серьезное дело в фарс. Потом он добавил:
– Кроме того, этот торговец родом из того же уезда, что и я. Боюсь, что они начнут строить пустые домыслы.
На это начальник ответил:
– Ничего страшного! Как человек, у которого тело выпрямленное, не боится, что тень будет кривая, так и порядочный человек не боится клеветы. Людей с одинаковыми именами много, – тут он привел пример: – возьмем, на пример, мое имя – Чжан Хуэй. В стране если не десять, то как минимум тысяч семь-восемь человек с таким же именем. У нас в суде как-то рассматривалось дело смертника по имени Чжан Хуэй. А уж людей из одного уезда и того больше! Вы же не родственники, так чего тебе бояться?
Начальник взглянул на него, и в этот момент Чэнь Цзэво показалось, что взгляд этот непривычно острый и словно пронизывающий его насквозь. Чэнь поспешно сказал, что, естественно, он ничего не боится, просто не хочет для их суда дополнительных хлопот и неприятностей. Начальник заверил его, что внесет предложение, но выразил недовольство такой привередливостью Чэнь Цзэво. Увидев настроение начальника, Чэнь не стал больше ничего говорить. Изначально он думал, что это не большое дело, всего лишь надо поговорить с начальником, дать ему подходящие разъяснения, и судью поменяют, так как все равно, кто ведет процесс. Он и не думал, что такое обычно легкое дело натолкнется на препятствия. Незадолго до окончания рабочего дня позвонил начальник и велел явиться на следующее утро на заседание, чтобы объяснить свою позицию, потому что остальные начальники тоже не видят такой необходимости менять судью, ведь к тому же у каждого судьи на руках огромное количество дел. Чэнь почувствовал, что перспективы его темны и неясны. Он никак не мог понять, почему начальник в таком маленьком деле не хочет ему помочь. Выкурив две сигареты, он понял: на таком суде тяжело председательствовать. К этому делу приковано повышенное внимание со стороны общества, и на одной чаше весов – воля народа, а на другой – давление со стороны полицейского управления. Раз это дело попало ему в руки и весомых причин уклоняться от него нет, то, конечно, нет и причин менять председательствующего судью. Чэнь Цзэво достал дело торговца, но никак не мог сконцентрироваться. При взгляде на отпечатки пальцев в качестве подписи на показаниях подсудимого в его голове всплывала картина того, как его самого уводят в наручниках на допрос.
