Пока мужчины снимали ставни и замки, дамы восхищенно оглядывали горизонт и зеленые блики на воде залива. Потом все вместе они вошли в дом. На первом этаже его находились гостиная, служившая и столовой, из которой свежевыкрашенная дверь выходила в крошечную кухоньку и пустую кладовую. Наверх вела узкая лестница. Изабелла первая взобралась туда.

-О! - послышался ее слегка приглушенный голос.- Здесь шесть комнат, как раз для нас!

-Подожди меня! - закричала Джулия восторженно. - Я тоже хочу выбрать!

В комнатах располагались низкие одинаковые кровати, столы, массивные сундуки, и, конечно, обязательные распятия на правой стене.

К вечеру, перед сном, все отправились к морю. Закат задорно бежал золотой дорожкой к берегу, к ногам друзей. Не переставая, звенели южные цикады, и тихо шептало море вековые легенды. Изабелла подошла к самой воде. Опустившись в теплый песок на колени, она касалась ладонью мелких игривых волн. Белый песок просвечивал сквозь хрустально чистую воду. Стая маленьких серебристых рыбок взмывала и быстро уходила на глубину. Не надо было больше ничего бояться, судьба подарила им, наконец, радость никуда не спешить и наслаждаться покоем и беззаботностью.

Де Арамисец потихоньку увлек Джулию к далекой песчаной косе. Они устроились на песке.

-Это мое море! - восторженно и гордо восклицал мушкетер, украшая волосы возлюбленной белыми орхидеями, которые нарвал по дороге. - Такое же великолепие вы увидите из окон моего замка!

-Я так счастлива, любимый!

Де Арамисец обнял возлюбленную, и их пылкие губы слились в поцелуе.

Вернулись они только поздно вечером и выслушали ворчание полусонного де Порто, которому сегодня выпало караулить влюбленных. Де Батц и слуги уже почивали, и только в окне супругов де Силлек светились яркие свечи.

Следующим утром де Порто и де Батц, веселые и загорелые, похожие на басков, ушли в деревеньку близ Пиренеев. Вернулись они к обеду, принесли половину кабана, две пулярки и большую головку местного сыра.

Так и повелось- де Порто и де Батц занимались добычей провизии, совершая успешные набеги на лавки недалекой деревеньки и на сердца местных красоток, слуги готовили, а Жули и Изабелла наслаждались обожанием их кавалеров. Изабелла одевалась как испанка - белую рубашку с кружевами, черный корсаж и алую или синюю юбку до щиколоток. Джулия даже в глуши не отказывалась от шитья и атласа. Она кокетливо носила французское платье, и если ее подруга закрывала волосы алой косынкой, Жули надевала широкополую шляпу с перьями.

-Вы сильно загорели за эти дни!- как-то сказала она де Арамисец, кокетливо надув губы.

-Я стал так плох?

-Что вы! Мне это нравиться безумно!

Они в этот жаркий день уединились в лесу, где де Арамисец собрал ей полные ладони спелой ежевики. Влюбленные сели на поваленное земляничное дерево, из плодов которого в Испании получают отличное варенье, на краю небольшой уютной полянки, покрытой ковром мелкого розмарина.

-А вы и здесь - знатная дама!- заметил де Арамисец. Рука его покоилась у маркизы на талии.

-Я всегда должна оставаться знатной дамой! У меня гораздо больше предрассудков, чем у Изабеллы!

Изабелла не слышала этот разговор - она с мужем гуляла у моря.

-Как же я здесь счастлива!- восторженно говорила она мужу, прислоняя головку к его крепкой груди, видневшейся из- под белоснежной рубашки. Де Силлек страстно стократ целовал жену в соленые от ветра губы и улыбался - тепло, доверчиво, восторженно. Глаза его светились изумлением.

-Никогда я не думал, что можно быть таким счастливым! - как-то признался он.- Изабелла, я так боюсь за вас, и так горжусь вами - ведь нас скоро будет трое! Вы готовы сделать мне королевский подарок - подарить ребенка!

Голос его вдруг прервался из-за нахлынувших на него сильнейших чувств и стал хриплым.

-Мне трудно оставить вас даже на четверть часа, любовь моя, а если ваше здоровье начнет внушать мне опасения, я, боюсь, окончательно потеряю голову!

Они стояли у моря, обнявшись, и смотрели на далекий ясный горизонт, не омраченный ни единым облачком.

-Вам не грозит потерять голову, дорогой мой, вы ведь всегда так хладнокровны! - Изабелла с обожанием ласкала пальцами лицо, на котором знала каждую черточку.

Граф рассмеялся. Изабелла слушала его смех с восторгом. Все прошлые ужасы потеряли свою былую яркость под его любящим взором.

-Я, конечно, умею владеть собой,- добавил он со страстью,- но я способен сходить с ума, когда не нахожу вас там, где вы должны быть! А сердце мое разрывается от жгучей ревности, когда вы порой забываете обо мне и рассказываете г-же де ла Шпоро, какие несравненные стихи читал вам испанский гранд!

Изабелла, пораженная страстным выражением его обычно строгого лица, в радости перед столь глубокой любовью, ответила со смехом:

-Да вы ужасный ревнивец, граф! Я, честно говоря, не ожидала! Я - то, наивная, думала, что уже хорошо знаю вас!

-А я - нет! Я не могу завоевать вас до конца, звезда моя! В вас - целый мир, который я пытаюсь понять, чтоб хоть чуть - чуть приблизиться к вам! Ах, как же мне хорошо с тобой, желанная моя, ненаглядная. Ты - мое сердце!

Глаза Изабеллы сияли. Они целовались под огромным куполом неба, на берегу благословенного Средиземного моря, под аккомпанемент набегающих на желтый песок игривых волн и жужжанье южных цикад.

Семейную идиллию грубо нарушил пронзительный крик из леса, шумевшего птичьими голосами в нескольких шагах от них. Изабелла и де Силлек со страхом узнали голос де Арамисец, слегка измененный расстоянием, и разом побледнели. Переглянувшись, они бросились к лесу. Де Силлек опередил жену и выскочил на поляну близ их дома одновременно с Шарлем и Исааком, прибежавшими из дома.

Запыхавшиеся Изабелла остановилась, как вкопанная, с ужасом увидев опасную картину: к одному из платанов у края поляны прислонился спиной безоружный окровавленный человек. Против него, глаза в глаза, стоял огромный мохнатый вепрь - секач. Зверь рыл копытом землю и яростно урчал. Окровавленная мертвая лошадь человека лежала рядом.

Всеобщее оцепенение длилось секунды. За эти секунды из леса вышли Джулия и де Арамисец.

Вепрь пригнул голову к земле и весь подобрался, приготовившись к последнему, смертельному для человека прыжку. Де Силлек, не раздумывая, выдернул из-за пояса кинжал - дагу для левой руки, с которым не расставался, и бросился наперерез хищнику. Зверь прыгнул прямо на графа.

Изабелла пронзительно закричала от ужаса, прижав ладони к лицу. Но де Силлек недаром был превосходным знатоком охоты - его сильная тренированная рука двумя ударами в шею прекратила жизнь старому вепрю. Зверь рухнул на передние ноги, потом упал на бок и затих. Де Силлек подхватил на руки обессилевшего… дона Себастьяна. Кровь хлестала у того из плеча и бедра, раненного острыми клыками зверя.

-Вы спасли меня, сеньор!- прошептал дон Себастьян по-испански, прежде чем потерять сознание.- Я у вас в долгу!

Изабелла схватила мужа за руки, вся в смертельном страхе за него. Убедившись, что с ним все в порядке, она перевела взгляд на поникшего, всего в крови, дона Себастьяна.

-Это он! - прошептали ее бледные губы. - Тот, кто помог мне бежать… Скорее несите его в дом!

Де Порто отнес раненого в спальню наверху дома, где им занялись женщины. Раны дона Себастьяна, к счастью, оказались опасными, но отнюдь не смертельными.

-А ты не говорила мне, что он так уродлив! - сказала Джулия, разглядывая восковое лицо дона Себастьяна, лежащего перед ней без сознания, когда они вдвоем остались у постели раненого.

Изабелла щипала корпию и тоскливо глядела в окно.

-Но когда - то он, должно быть, был прекрасен!- продолжала изучать лицо раненого Жули. - Жаль мне его, что ни говори!

Изабелла не двигалась, словно целью ее было увидеть в знойном выгоревшем небе какой- то знак судьбы.

-Думаешь, из-за тебя он приехал сюда? - продолжила проницательная Джулия.

-Я не знаю!