В основном от Рика конечно, слышны советы по правильному нападению спереди и уязвимых местах. Он же у нас все-таки боец большого ринга.

Давно перестав слушать указания и торжественные крики друзей, полностью сосредотачиваюсь на этом мерзком слизняке, которого я обязан победить, иначе слово моё ничего не стоит, но голова моя уже начинает кружиться.

В какой-то момент мы валимся в этой ужасной схватке на землю и скатываемся с большого бугорка поближе к речке. Сознание затуманено злостью, я вымещаю её на нем. Оказываюсь справа и несколько раз подряд смачно ударяю его по лицу правым кулаком.

Я не заметил, как основа оказался слева, спиной к Клаусу и на моей шее появляется что-то холодное, тонкое и душащее. Мне резко перестаёт хватать кислорода и я начинаю откашливаться, все ещё пытаясь нормально дышать. Внезапно ощущается вся та боль, нанесённая его ударами, ранее заглушенная яростью и до меня доходит насколько я беспомощен в данный момент.

Снова крики друзей и они порываются броситься на помощь, но им нельзя, хотя бы потому что я просил этого не делать.

Новый приступ рваного кашля, и я не знаю, откуда я нашёл столько силы в тот момент, но я резко сорвал то, чем он меня душил и повернулся к нему, застав врасплох и оказался сверху, продолжая мутузить его по переносице, челюсти и так далее.

Когда я понял, что он уже не в силах подняться на ноги, я отрешённо сажусь рядом и пнув его ногой, оправляю в воду. Тут же бегу к машине Энзо, пока ребята наблюдают за тем, как сотоварищи Клауса достают его из речки.

Пацаны хватаюсь меня в тот момент, когда ошалевшие спутники Клауса начинают нестись в мою сторону. Тогда Энзо достаёт пистолет и холостыми патронами стреляет в землю, от чего они отшатываются метра на два.

— Встречу, убивать буду! — в ярости и эйфории выкидываю я и мы все вчетвером запрыгиваем в машину и уезжаем, пока дружки Клауса вновь пытаются его откачать.

Мне плохо, очень и очень плохо, но лишь физически, душевно же я счастлив. Тело болит, голова кружиться, я теряю связь с внешним миром. Снова прихожу в себя и смотрю на друзей. Вот они, рядом, смеются и радуются. Они радуются за меня... Я с ними, я жив.

Этот раунд я выиграл. Я выиграл жизнь. Я победил смерть. Я победил.

Я рад, я реально рад, что все еще дышу, хожу, смеюсь. Я живу.

Все дорогу в машине, на заднем сидении я сижу и непрерывно ору о том, как я рад, у меня вырывается истерический смех от непомерного счастья, которое буквально разрывает меня на части и просто улыбаюсь своим друзьям, без которых я бы не смог выиграть тот бой.

Выскакиваем из машины прямо перед нашей беседкой, когда уже совсем темно, Энзо что-то весело кидает парням и обогну меня бежит к багажнику, в котором стоит огромный блок с пивом. Я тоже все ещё в эйфории. Все кончено и теперь я никому ничего не должен.

И я вдруг останавливаюсь, улыбка моя пропадает и внимательно смотрю на неё, предательски грустнея.

Кэтрин стоит в сером кардигане, под которым у неё синяя рубашка, застегнутая по самое горло, волосы аккуратно заплетены в колосок, а руки сжаты в кулаки.

— Пивка для рывка! — радостно улыбается Энзо поднимая на меня глаза и сразу же меркнет на последнем слове, смотря в ту сторону, куда и я, точно так же застопорившись.

— Я не понял, ты че здесь делаешь? — Он строго хмурится на девушку, которая как вкопанная стоит и не сводит с меня глаз, лицо ее переполнено одновременно горечью и какой-то радостью. — Ты че здесь делаешь, я не понял? — грубо повторяет он, доставая из машины блок с бутылками. — Давай-давай отсюда, — выплевывает он, с таким лицом, будто это предупреждение, а она все смотрит на меня, мужественно выдерживая взгляд. Энзо направляется к столу беседки, чтобы поставить на него блок и останавливается возле нее, смотрит ей в профиль, пока та чуть ли не плача, не разрывает со мной зрительного контакта — иди отсюда. — низко произносит он у ее лица.

— Эн, остынь… — Спокойно произношу я, несчастно рассматривая ее.

— Не, Дей, — он возмущенно переводит глаза на меня, раскидывая руки в стороны. — я чет тебя не пойму, может ты женишься на ней?

— Пошли. — киваю в сторону маленького палисадника, заполненного деревьями и кустами, больше смахивающего на малюсенький кусочек леса.

— Это тебя Клаус так? — она робко касается моего синяка под глазом, который завтра превратиться в нарастающую гематому, прохладными пальцами и смотрит на меня щенячьими глазками, когда мы уже идем сквозь высокие деревья, кроны которых где-то в ночном небе.

— Ага, — раздраженно отдергиваю голову и в это же время что-то пинаю, пряча руки в карманах штанов. — Санта.

Мы продолжаем идти, совсем рядом. Она даже немного не успевает за мной, пытаясь что-то объяснить.

— Деймон, — выдыхает она, обессиленно опуская руки.

— Что?

— Ну, понимаешь, — жалобно мяукает она. — два года — это слишком долго… Ну, я не виновата!

— А кто виноват? — срываюсь, повышая голос и резко останавливаюсь, поворачиваясь к ней. Она немного вздрагивает от неожиданности, а губы её дрожат. В глазах отражается блеклый луч Луны и мне становиться хреново. Хреново от того, что я люблю её. — Папа Римский? Кто? — голос мой немного дрогнул. — Скажи, может, я пойму, а? — преданно ищу ответа в её глазах и тут же забиваю на эту бредовую идею. — Ну загуляла, — снова отворачиваюсь, сделав шаг в сторону. — да черт с тобой… — пожимаю плечами. — Ну, позвони ты, поставь в известность… — поднимаю глаза, наполненные страданиями к небу и перебираю пальцами в карманах. — Я… Как дурак, — поджимаю губы. — как лох, вообще… Через всю страну, на крыльях… Спать не могу, есть не могу. Приеду, женюсь, думаю… — недоговариваю, потому что она обрывает меня и останавливает повернув к себе.

— Хочешь, трахни меня, а? — её глаза наполнены преданностью и какой-то невинностью. Зрачки её дрожат и она с надеждой раскрыла рот, ожидая моих слов.

— Что…? — тихо переспрашиваю я, совершенно опешив, ожидая чего угодно, но только не этого.

— То! — не выдерживает девушка и вскидывает руки. — Правильный ты наш! — её повышенный тон отталкивается от стволов деревьев. — честно служил, а девушка изменила, ну так трахни меня! — на последнем слове её голос дрогнул, но она все не унималась, в упор глядя на меня и разбрасывая руки в стороны. — Ну я же здесь, ну…!!! Ну ты же этого хочешь!!!!!!— напоследок выкрикивает она и замирает, буравя меня карими глазами, покрывшимися стеклом.

У меня неприятно сводит челюсть и мне становиться стыдно, что я вообще когда был влюблён в такое. Такое продажное и готовое лечь под кого попало, существо. Как же это все мерзко и противно. Резко захотелось засунуть два пальца в рот, а потом захотелось ударить её и я буквально разорвался на двух Деймонов, ни о один из которых не знает, как поступить.

— Сама поняла, что сказала? — презрительно шепчу ей на ухо, еле удерживаясь, чтобы не убить её за такое поведение. Господи, это же Кэтрин, что с ней стало…?

— Ой, — будто очнулась она и снова посмотрела на меня, поняв наконец, что натворила. — Деймон… — губы снова дрожат и она хватает меня за лицо обеими ладонями. — я сама не знаю, что несу! Деймон, прости меня, — взмолилась Пирс, а я отрицательно покачал головой, пока она пыталась заставить меня посмотреть на неё. — миленький мой, родной, — в глаза брызнули слезы и она начала сквозь всхлипы просить прощения. — вот, видишь?

На её ладони вдруг оказывается золотое кольцо, которое я ей подарил, когда делал предложение. Оно было совсем простым, без гравировки и без камня. Просто ободок, но он был дорог для неё, особенно когда она понимала, что это единственное на что мне хватило. А сейчас она со слезами на щеках суёт мне его в лицо, доказывая мне что любит.

— Деймон, миленький, я люблю тебя!!!

— Не попадайся мне, — начинаю спокойно и меня тут же накрывает от её нескончаемых всхлипов. — Всё!!! — хватаю кольцо с её руки и замахнувшись выкидываю куда-то в пустоту, заполненную кустами и ночным сумраком. — ВСЁ!!!!! — выкрикиваю я с такой силой, что чуть ли не срываю голос и бросаюсь прочь в непонятную сторону, по какой-то тропинке, ведущей в неизвестность.