— Пошли.

Я взял его за руку и повел по коридору к каюте с надписью на двери: «Посторонним вход воспрещен». Винце прочел и уже без прежней обиды взглянул на меня.

— Аврал, — повторил я. — Вся команда с ног сбилась. Нужно помочь Владасу. Он один не успевает. А еще после такой купели.

— Надо так надо. В чем вопрос? — сказал Винце. — А сумею ли я?

Владас сидел в радиорубке и работал ключом. В помощнике он, конечно же, не нуждался. Но я незаметно подморгнул ему, и Владас понял, что от него требуется.

— Бездельничаешь, камбузный «заяц»? — вроде как с укором буркнул Владас. — А мне тут хоть вторую пару ушей одалживай. Совсем запарился… Слушай эфир! — Он сунул Винце запасные наушники и, показав, как их следует надевать, снова застучал ключом.

И тут я сообразил, что Владас передает в эфир сигнал бедствия SOS.

Наш капитан не сразу решился на эту крайнюю меру. Вначале он рассчитывал, что шторм скоро выдохнется и «Дивонис» самостоятельно отбуксирует аварийный траулер в безопасное место. Но циклон все еще набирал силу, и разъяренная стихия погнала два связанные буксирным тросом судна к шхерам. Вот тогда Юргутис и приказал Владасу садиться к радиопередатчику.

Шхеры стояли перед моим мысленным взором. Я увидел их через плечо капитана в лоции Балтийского моря, над которой в рулевой рубке склонились Юргутис и Крюков. Лоция — настольная книга мореплавателей. Даже опытнейшие капитаны не имеют права, да и не смеют идти без нее в открытое море или океан. В ней расписано все, что судно может встретить в плавании: острова, мели, заливы, подводные скалы, камни, даже когда-то затонувшие корабли. Имея на корабле морскую карту, компас и лоцию, капитан или штурман, образно говоря, могут вести судно даже с закрытыми глазами.

Шхеры — это ощетинившиеся острыми выступами и валунами, утыканные скалистыми островками и полуостровками прибрежные районы моря, которые даже при полном штиле суда проходят только в сопровождении опытнейших лоцманов. Попасть в район шхер в штормовую погоду — почти верная гибель любому судну. Поэтому и маленькие рыбацкие суда, и океанские лайнеры всячески их остерегаются, стараются обойти стороной… А нас циклон нес именно к ощерившимся хищными клыками шхерам…

Под палубой стучал, время от времени взвывая от перенапряжения, двигатель траулера. Но «Дивонис» почти не двигался вперед. А в те моменты, когда волна поднимала корму над водой и винт со свистом рвал воздух, разъяренное море бросало оба траулера все ближе и ближе к берегу.

Владас автоматически работал ключом радиопередатчика. Натренированные пальцы непроизвольно выстукивали знаки азбуки Морзе, а Винце внимательно прислушивался к характерному потрескиванию в наушниках.

— Ваши координаты? — вдруг послышался в них чей-то спокойный отчетливый голос.

Винце молниеносно сорвал наушники и протянул Владасу. Матрос прислушался к голосу и поднял на Винце посветлевший взгляд:

— Матрос Юргутис!

Винце не сразу смекнул, что обращение Владаса адресовано именно ему. А поняв, вытянулся, как настоящий матрос перед капитаном.

— Жми в рулевую рубку, матрос Юргутис! — приказал Владас. — Принесешь новейшие координаты «Дивониса». Поторапливайся!

А Винце — ни с места. Как застыл напротив Владаса, так и стоял.

— Кому сказано?! — прикрикнул Владас и, уже не обращая внимания на Винце, прильнул к микрофону. — Говорит траулер № 2429. Говорит траулер № 2429. Слышите меня, «Рамбинас»? Сейчас сообщу координаты…

— Жду, — ответил радист аварийно-спасательного буксира «Рамбинас». — Что у вас случилось?

Винце не расслышал, что ответил Владас. Переборов свой страх перед новой встречей с дядей Витаутасом, он бросился выполнять приказание.

Нового нагоняя Винце страшился напрасно. В тот момент, когда он прибежал в рулевую рубку за координатами «Дивониса», капитан спускался по отвесному трапу в машинное отделение.

Запарившийся «дед» хлопотал у двигателя, а его помощник Феликсас пошатывался, как былинка на ветру. Совсем выдохся Вагнорюс от качки, но стармех не разрешал ему отлеживаться, поднял с койки и всучил ему в дрожащие руки масленку. От морской болезни, как и от тоски по земле, лечит только труд…

— Больше выжать ничего не можешь? — спросил капитан «деда».

Валужис развел руками.

— Нас постепенно сносит на шхеры, — объяснил капитан. — Надо что-нибудь придумать, «дед».

— Машина — не человек, — вздохнул Валужис. — Это только человечьи силы беспредельны. А техника что, металл…

Бледной тенью подошел к ним Вагнорюс, прислушался. «Дед» пересыпал свою скороговорку афоризмами собственного сочинения. Капитан хмурился.

— Ограничитель… — икнув, сказал Феликсас.

Капитан и Валужис переглянулись. Смысл сказанного будто озарил их. Старик хлопнул себя ладонью по лысине.

Любой новый двигатель имеет два предела мощности. В начальный период эксплуатации на двигателе стоит ограничитель, и пока механизм не отработает положенного времени и его детали еще как следует не притрутся, разрешается достигать лишь первого предела. Впоследствии, когда все детали приработаются одна к другой, разрешается снимать ограничитель и пускать двигатель на полную мощность. Наш «Дивонис» был только что получен с завода, и ему еще долго предстояло работать с ограничителем…

Капитан ждал, какое решение примет «дед». Конечно, он мог бы и приказать. Будь другой на месте Юргутиса, он бы так и поступил, но наш капитан не таков.

— Ограничитель — не голова, снять можно, — решился стармех и глянул на Вагнорюса: — Подсобишь мне, Феликсас.

Капитан вернулся наверх и увидел Винце.

— Почему посторонние в рулевой рубке? — строго спросил он Крюкова, который что-то быстро писал на листке бумаги.

Старпом выпрямился:

— Наш SOS принял аварийно-спасательный буксир «Рамбинас». Матрос Бальчитис поддерживает с ним радиосвязь и прислал Вин… — Крюков запнулся и продолжал: — …Прислал пассажира Винцентаса Юргутиса уточнить наши координаты. Разрешите передать, капитан?

Капитан чуть заметно кивнул и больше не обращал внимания на Винце. Крюков сунул Винце листок с координатами. «Пассажир» юркнул в дверь.

— Где сейчас «Рамбинас»? — спросил капитан у Крюкова. Старпом показал на карте:

— Далеко. Пока доберется до нас, расцелуемся со шхерами.

— Поцелуев не будет, Николай, — спокойно возразил капитан.

Словно в ответ на его слова, мощно заработала машина. Крюков бросился на крыло ходового мостика:

— Неужто трос лопнул?

— Второй механик предложил снять пломбу ограничителя, — остановил старпома капитан.

«Дивонис» медленно, но упорно пошел вперед. Только вперед!

Вдруг в рулевую рубку ворвался Винце.

— Еще один спасатель, капитан! — крикнул он. — Поляк! И совсем рядом!

Капитан посветлел лицом и, улыбнувшись, кивнул Винце. Кажется, он больше не сердился на «пассажира».

…Через час польский спасатель взял на буксир своего соотечественника. Оба судна распрощались с «Дивонисом» гудками. Мы ответили им.

— Вот и все, — сказал наш капитан.

Я обнял за плечи своего друга:

— Пошли готовить ужин, Винцентас…

Мы чистили картошку. Много картошки. Ведь сегодняшний ужин — это сразу и завтрак, и обед, и ужин… Винце работал усердно, старался орудовать ножом так, как учил его я, однако ему не все еще удавалось. Я вздыхал, сожалея о витаминах, пропадающих с очистками, но молчал. Умение и навыки приобретаются со временем. Винце учился, и я скрепя сердце должен был мириться с непроизводительными потерями.

— Вот скажи, Марионас, у тебя есть цель в жизни? — осторожно спросил Винце.

— Я нашел свое призвание в море, — без колебаний ответил я. — На всю жизнь.

Винце был огорошен.

— На всю жизнь? — воскликнул он. — Всю жизнь хлопотать у плиты и чистить картошку? Ну, знаешь…

Он оборвал себя на полуслове. Наверное, испугался, что обидел меня. Но я и не думал обижаться.