Всезнайка сказал:

— Винцентас на тренировке.

— А еще Всезнайкой называешься! — в сердцах бросил трубку Доминикас Юргутис.

Он вышел во двор, встретил трех или четырех одноклассников Винце, и все они в один голос утверждали, что Винце на тренировке. Ведь не было еще случая, чтобы Винце в назначенное время не появился в спортзале или на стадионе. Он упорно готовился стать капитаном дальнего плавания, регулярно закалял организм и не поддавался даже болезням.

Ужасно обеспокоенный дедушка отправился в спортивный зал. Тренировка уже кончилась, тоже расстроенный тренер только руками развел:

— И куда он мог запропаститься? Такой прилежный мальчик.

Долго оба гадали.

— А может… — вдруг спохватился дедушка. — Может, он, пострел этакий, к отцу сбежал?

Позвонили в диспетчерскую рыбколхоза.

— Нет, не было его, — ответил отец Винце. — Да и почему ты беспокоишься? Сегодня у Винце тренировка.

— В том-то все и дело, — рассердился дедушка, — что не был он на тренировке. Он, наверное, пострел этакий, где-то лодыря гоняет. Спущу я с него…

— Может, он у матери? — высказал догадку отец Винце.

— Сбегай, — велел ему Доминикас.

Мама Винце вяжет в рыбколхозе сети. Из диспетчерской, где дежурит отец, недалеко — только двор пересечь. Пока отец Винце бегал, дедушка тяжело дышал в телефонную трубку. Потом услышал, как в диспетчерской скрипнула дверь и отец Винце изменившимся голосом сказал:

— И здесь его не было…

Тренер посоветовал сообщить в милицию. Дедушка Доминикас совсем растерялся. Если уж дошло до милиции, то дела плохи. До сих пор дедушка думал, что милиция лишь воров да хулиганов ловит. Оказывается, она еще и пропавших мальчишек разыскивает.

Он позвонил в милицию и был вынужден объяснить, каков Винце из себя, во что одет, какого роста, какой у него нос и множество других вещей, которых дедушка даже и вспомнить не мог. Наконец ему пообещали:

— Найдем вашего Винцентаса Юргутиса. Мальчишка — не иголка.

Конечно, не иголка. Да легче от этого не стало — не нашла Винцентаса Юргутиса и вся милиция портового города. Напрасно отец Винце посменно с дедушкой дежурили в отделении, а мама по телефону советовала, где и, главное, как искать пропавшего.

А пропал Винце вполне обдуманно, точь-в-точь так, как было у него заранее намечено.

Однажды семиклассники писали сочинение «Кем я хочу быть». Пол-урока Винце грыз ручку и ни одного словечка не накалякал. Нет, не потому, что не знал своего настоящего призвания. К тому времени он уже четко определил свое будущее и мог запросто изложить: «Я хочу быть…» Но Винце раздумывал, как и чем свой выбор обосновать…

Вспомнилось ему, как недавно дедушка Доминикас вернулся из города и сказал:

— Встретил внука старого Густайтиса Мике. На губах у мальчишки еще молоко не обсохло, а уже в штурманских нашивках ходит, пострел этакий. Уселся на чемодан и такси высматривает. «Куда, спрашиваю, собрался, Мике?» — «Да в Гавану, отвечает, слетать надо. Через полгодика вернусь». Вот такие-то дела, Винце. Нынче ему, пострелу этакому, Куба ближе, чем мне когда-то Паланга или Швентойи. На самолетах, вишь, летает. Словно и не рыбак он, а по крайней мере министр… Да, легко теперь молодняку на таких судах да самолетах по океанам бегать. А попробовали бы в те давние времена. Да на моем суденышке…

Тогда-то и рассказал дедушка всю историю семьи рыбаков Юргутисов. Начал с отца своего, прадеда Винце, который добывал треску у самых берегов Балтики. В открытое море рыбаки на своих утлых весельных лодчонках и парусниках ходить не смели. Попадешь в шторм и, как рыбаки говорят, вешай сушить сети[6].

Дедушке Доминикасу еще не было и пятнадцати, когда его отца забрало море. Рыбачил он недалеко от берега. А тут налетел шквал. Многие рыбаки видели, как лодчонка опрокинулась, но помочь ему никто не осмелился: пускаться в море по таким волнам без мотора — все равно что по доброй воле в могилу ложиться. К вечеру шторм выбросил на берег пустую лодку, а наутро совсем еще малый Доминикас ушел на ней рыбачить. Так и бедовал в одиночку, под фашистами натерпелся, наконец мира дождался. После войны в рыбацкий колхоз вступил, отправил в море обоих сыновей — отца Винце и дядю Витаутаса. Отец несколько лет ходил на судах тралмейстером, а теперь вот по болезни перевелся в диспетчерскую колхоза. Дядя Витаутас…

— Почему ты не пишешь, Юргутис? — прервал воспоминания Винце строгий голос учительницы, и потомок старого рыбацкого рода склонился над тетрадью.

Винцентас Юргутис решил описать в сочинении дедушкину историю и в конце сочинения сказать, что именно она заставила его избрать семейную профессию. Тут одним предложением не отпишешься, ребята не поймут и пальцами станут тыкать, а уж Нида и Всезнайка не упустят возможности перед всем классом высмеять его как хвастунишку…

Спустя несколько дней учительница вернула сочинения. А два самых лучших решила прочитать всему классу. Всезнайка сиял: его гимн математике читали первым. Потом учительница внимательно взглянула на Винце и сказала:

— Винцентасу Юргутису я тоже поставила пятерку за сочинение.

Винце оторопел и спрятался за спину и косички Ниды. А учительница начала читать. Винце слушал и краснел. Сочинение казалось ему скучным, оно даже отдаленно не напоминало рассказов дедушки. И за сердце не хватало…

— Замечательно, что Винцентас решил идти по стопам прадеда, дедушки, отца и дяди, — кончив читать, сказала учительница. — Труд рыбака и моряка требует от человека большой выдержки, смелости, мужества. Из сочинения видно, что Винцентас понимает это и готов преодолеть любые трудности. Уже сейчас, готовясь к будущей встрече с морем, он постоянно занимается спортом и закаляет себя. Да и грамматических ошибок не делает…

Чуть только началась перемена, Всезнайка ехидно ухмыльнулся, ткнул пальцем в Винце и заорал:

— Любуйтесь, тресковый король!

Нида мотнула косичками и, надув губки, повторила вслед за Балтрамеюсом:

— Рыбак? Совсем не модно…

Винце сжал кулаки и двинулся на Всезнайку:

— Ну-ка, повтори!

Всезнайка не только задачки десятиклассные щелкает. Он и хитрить умеет. Особенно если попахивает дракой, которую Балтрамеюс Жаситис боится, как угорь — рыболовного крючка.

— Ты не понял намек, Винцентас, — вывернулся Всезнайка и на сей раз. — Я только хотел сказать, что ты станешь тресковым королем в том смысле, что ты станешь капитаном. В прямом смысле этого слова. Если, конечно, не сбежишь с корабля.

Винце стоял и не знал, как ему поступить: то ли поколотить Всезнайку, то ли вообще промолчать. Вес еще сжимая кулаки, он все-таки спросил:

— Почему это сбегу?

— Попробуешь качки и после первого штормяги шмыганешь на берег.

Нида прыснула. Захихикали и другие девчонки. Даже кое-кто из мальчишек улыбнулся. Наверное, все представили себе, как драпает с траулера перепугавшийся Винце. Ему это трудности не составит — бегать он умеет хорошо.

Винце промолчал. А что ему было делать? Поколотив Всезнайку, он только показал бы всему седьмому «В», что обозлен. А если человек злится, значит, правда не на его стороне… Винце незаметно разжал кулаки, повернулся к Всезнайке спиной и через плечо бросил:

— Ты еще возьмешь свои слова обратно, профессор кислых щей!

Счастливо избежав потасовки, Всезнайка опять стал нахальным.

— Никогда! — громко заявил он и подморгнул девчонкам: смотрите, мол, какой я отважный, ни на шаг не отступаю от своих убеждений.

Будущий капитан был уже у порога.

— Я докажу, что морская болезнь мне нипочем, — не поворачивая головы, сказал он. — И тогда ты, профессор, извинишься передо мной на виду у всего класса.

Всезнайка плохо знал Винце, поэтому и ляпнул, не подумав:

— Докажи — и я сниму перед тобой шапку посреди улицы!

— Нет, ты это сделаешь в классе, — ответил Винце.