— Да, — он прижал палец к губам Рави. — Да, я пойду. И мне плевать, если это будет кошмарно. Тебе важно, чтобы мы туда пошли, значит, мы пойдём. И я люблю тебя за то, какой ты есть, а не за то, какая твоя семья, понимаешь?

— Мгм, — промямлил Рави с зажатым ртом, пока Тристан не убрал свой палец. — Я тоже люблю тебя. Люблю за то, что ты делаешь для меня...

— Я делаю для нас, — твердо ответил тот. — Потому что я не шутил, когда говорил, что хочу, чтобы мы были вместе и нравиться нам это или нет, наши семьи тоже являются частью этого. Вдвоём мы справимся с ними.

— Мне нравиться, как это звучит, — они снова поцеловались, и этот поцелуй был сладким, нежным и достаточно долгим, чтобы новости успели смениться ток-шоу, а затем и тишиной, когда Рави всё-таки сумел нащупать пульт.

Глава 26

Тристан со стоном рухнул в одно из золотых кресел. Вокруг них был сплошной хаос и предсвадебная суета.

— Устал? — спросил его Рави, в глазах которого светилась обеспокоенность.

— Вовсе нет, — соврал он. Это был третий день свадебных обрядов и четвёртый их путешествия в Нью-Джерси, и да, он измотан таким количеством знакомств и интересных мероприятий, за которыми либо наблюдал, либо принимал непосредственное участие. Но даже его степень усталости не шла ни в какое сравнение с тем, каким выжатым выглядел Рави: на лбу залегли морщины, а под глазами глубокие тени, ведь помимо всего прочего, он беспрестанно заботился о его комфорте.

— Лжец, — Рави поднял руку так, будто собирался погладить его по голове или плечу, но затем резко её опустил. Они оба пытались понять, какое количество публичных прикосновений могут себе позволить, и тот дискомфорт, который испытывали из-за невозможности касаться друг друга, когда захочется, им мог компенсировать лишь их милый уединённый номер, находящийся на втором этаже. Ему так хотелось оказаться в нём, но судя по тому, что четыре повара всё ещё активно заняты готовкой, а диджей только-только вошёл в кураж, они попадут туда, ой, как не скоро. Церемония, проходившая утром, длилась два часа и была лишь началом очень насыщенной субботы.

В громадном бальном зале повсюду были расставлены роскошные украшения: на розовых скатертях располагались огромные букеты из розовых, фиолетовых, красных и оранжевых цветов, с вкраплениями золота, а так же плавающие свечи. Ярко одетые гости и родственники заставляли Тристана нервничать по поводу его синего костюма. Не то, чтобы он был единственным представителем европеоидной расы, скорее наоборот, создавалось такое впечатление, что Авани и Балан, наряду с их многочисленной семьёй, решили пригласить даже тех, с кем имели лишь мимолётное знакомство.

— Я принесу тебе ещё еды, — сказал Рави решительно, поднимаясь на ноги.

— Пожалуйста, нет, — произнёс Тристан вяло, но тот уже ушёл, присоединившись к огромной очереди в буфет, за десертами. Тристан планировал начать бегать вместе с Рави, чтобы сжечь набранные во время поездки калории. А у того, похоже, был какой-то странный заскок на его сытости. Ладно, не такой уж и странный, Трис понимал этот порыв, поскольку сам постоянно искал способ, как ещё проявить заботу, помимо своего присутствия здесь. А тот факт, что он был лишён возможности свободно коснуться своего парня, доставлял ему особые мучения. Мужчина старался напомнить себе, что бесконечная череда тарелок с едой была временной заменой прикосновений и объятий, и они смогут вернуться к ним по приезду в Санта-Монику.

— Мистер Пушок... ох, Мистер Пушок... — Тристан услышал детский голосок позади себя и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из племянников Рави выскочил из-под стола. — Ты не видел Мистера Пушка? — спросил он, его карие глазки были широко распахнуты и явно на мокром месте.

— Эм... нет, — Тристан поднял руки вверх с целью продемонстрировать, что не прятал плюшевого зверька. Он видел этого малыша днём ранее, тот сжимал какую-то потрёпанную игрушку, с болтающимся красным бантиком.

— Он слон. И к тому же очень важный, — произнёс мальчик торжественно. — Я оставил его под столом, чтобы он немного поспал, а теперь слон пропал. — Судя по голосу, парнишка был близок к истерике, так что Тристану ничего не оставалось, кроме как опуститься на одно колено и приподнять край тяжелой скатерти.

— Давай постараемся его найти? — он старался говорить успокаивающим тоном. Успокаивание детей не было его сильной стороной, и мужчина это понимал. И даже то, что за неделю он был окружён гораздо большим количеством детей, чем за всю свою жизнь, не помогло ему до конца разобрался с тем, как следует их успокаивать. — Тут слона не обнаружено, — сказал Тристан.

Они двинулись к следующему столу, чьи обитатели, слава Богу, отсутствовали, находясь либо в буфете, либо на танцполе. Он снова приподнял скатерть и в этот раз, к счастью, заметил красное пятно на ковре у другого края стола.

— Нашёл.

— Ты его достал? — спросил ребёнок вкрадчивым тоном, означавшим, что малыш всё ещё вполне способен разрыдаться.

Тристан забрался под стол, достав обожаемого пушистого слона, и затем выполз из-под него, держа игрушку в одной руке, и уже собирался отдать его, когда увидел...

Старшую сестру Рави, Лакшми, с суровым выражением на лице.

"Твою мать".

— Аарав? Что ты делаешь с этим мужчиной?

"Дьявол". Тристану следовало бы знать, что подобное произойдёт. В начале недели она была довольно вежлива с ними, хладнокровно поприветствовав их в своём пригородном доме, но и дружелюбной, определённо, не была. И, как и большинство родственников Рави, пока ещё ни разу не назвала его по имени.

— Я ничего не делал. Просто помог ему найти игрушку.

— Аарав. Ты не должен приставать к людям с Мистером Пушком. Мы уже это обсуждали, — она забрала зверька из рук Тристана и протянула ребёнку. — А теперь иди.

— Мне жаль, — Тристан попытался снова. — Я не думал...

— Всё в порядке, — сказала она твёрдым голосом. К его удивлению, женщина протянула ему руку. Лакшми была крепко сложена, почти такого же роста, как Рави: крепкая женщина, с довольно крупными чертами лица. Её розово-золотое сари смягчало облик, но лишь слегка. — Ты что-нибудь ел?

— Да. И полагаю, Рави скоро принесет мне ещё.

— Ах, — её губы тронула редкая для неё улыбка. — А я собиралась предложить провести тебя сквозь очередь за десертами. Показать, какую халву лучше всего попробовать.

— П... правда?

— Я не моя мать, — она вздохнула так, будто её ранили собственные слова. — Авани сказала мне, что с тобой Рави очень счастлив.

— Я на это надеюсь, — ответил Тристан, и то, насколько эта надежда сильна, было отчётливо слышно по его голосу.

— Он тебе не безразличен?

— Да. Намного больше, чем просто не безразличен, — возможно, подобные слова перебор, но он всю неделю сгорал от желания сказать кому-нибудь из родных Рави, насколько тот для него важен.

— Я хочу, чтобы Равикар чаще приезжал домой. Хочу, чтобы у моих детей был настоящий дядя. И если для этого нужно, чтобы я стала более... понимающей, то я согласна с Авани, в том, что мне следует попытаться.

— Это будет много для него значить, — сказал Тристан заплетающимся от волнения языком.

— Что будет много значить? — к ним подошёл Рави, держа в руках две тарелки со сладостями.

— То, что я довольна твоим выбором друга, — она кивнула своему брату. — Или мне следует сказать "бойфренда"? Мама продолжает говорить "друг", но это не совсем верное определение, так ведь?

— Он мой парень, — впервые за неделю произнёс Рави, обняв Тристана прямо у всех на глазах. — И спасибо тебе за... одобрение? — то, как звучал его голос, говорило о том, что он боялся даже надеяться на это.

Боже, как же хорошо ему знакомо это чувство. Тристан стрельнул взглядом в сторону Лакшми. Пусть только попробует обидеть Рави.