— Но он его вынес, и я не спорю с тем, что страна движется в определённом направлении. Но те люди, которые хотели, чтобы я участвовала в выборах, выступают против этого...

— Почему ты не можешь выступить против них самих?

— Тристан. Помощи твоей матери в этом деле просили довольно влиятельные персоны. Не стоит так переживать и принимать всё близко к сердцу, — отец отложил свой телефон в сторону. Его волосы, которые когда-то были тёмными, теперь стали почти полностью седыми, но голос звучал твёрдо, как никогда.

— А фраза, на том значке, который ты хочешь, чтобы я надел, имеет ко мне хоть какое-то отношение? — его сердце колотилось так, что звенело в ушах.

— Что ты имеешь в виду? — мать сморщилась.

— Я смогу завести семью? Партнёра? Иметь возможность жить в любом районе? Усыновить детей, если мы того захотим? Право стоять с вами на сцене вместе со своей семьёй?

— Тристан, — голос его матери был холоднее, чем лёд в её коктейле. — Твоя семья — это мы. И пока всё, чем ты занимаешься, остаётся тайной — это только твоё дело.

— Я так понимаю, это "нет"? — желчь подступила к его горлу. В данный момент, он мало что понимал и ничего не чувствовал, но одно знал наверняка — он не сможет это сделать.

— Ты молод. После компании твоей матери и связанной с ней публичной жизни, у тебя будет ещё масса времени для... чего бы то ни было, — успокаивал его отец.

— Это "что бы то ни было" — моя жизнь, и мне жаль, но я не смогу пойти на это мероприятие. Не смогу стоять там, зная, что мои родители считают меня кем-то второсортным или, что даже хуже, ещё одним пунктом предвыборной программы, которым, если что, всегда можно пожертвовать, — его руки тряслись, как и всегда, когда он сильно нервничал.

— Мы больше не станем тебе помогать, — лицо его матери было каменным, не было ни следа эмоций на её заостренных чертах. — Ни с деньгами. Ни с работой. Абсолютно ни с чем.

— Всё в порядке, — на самом деле нет, и он едва сдерживлся, чтобы не представить на всеобщее обозрение содержимое своего желудка. — Мне хорошо платят. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

И, разумеется, есть множество причин, по которым он, возможно, потеряет эту работу, если уволится сам, чтобы Рави не смылся первым, из-за негативного отношения к его матери или если он вдруг облажается со следующим проектом, но, не смотря на всё это, сейчас Тристан не ощущал ничего, кроме мощного прилива адреналина. Он смог сделать это, смог наконец-то стать независимым.

— А теперь прошу меня извинить, я должен быть в другом месте, — сказал Тристан дрожащим голосом, прежде чем побежал в комнату за своими вещами. Он старался не зацикливаться на чудовищности своего поступка, сосредоточившись лишь на том, как из Пасадены побыстрее попасть обратно в Санта-Монику.

Глава 24

Рави, выйдя из своей квартиры, медленно направился к своему автомобилю. Судя по отражению в зеркале, выглядел он чертовски хорошо: прическа была на высшем уровне, смокинг в ретро-стиле смотрелся потрясающе, а ботинки сияли. Стоял чудесный вечер начала лета, и подувший лёгкий ветерок был лишним подтверждением тому, насколько удачно он выбрал наряд. Иными словами, мужчина подготовился на все сто. Однако его не покидало ощущение, что ему чего-то не хватало.

И отнюдь не группы поддержки. Мина и Дейл получили билеты, и ходили слухи, что будут несколько человек из руководства, включая Роберта. Также приедут Авани с Баланом и парочка его друзей. Он со всех сторон был окружён поддержкой, но это не помешало ему тосковать по одному конкретному человеку.

— Подожди! — услышав, что позади него кто-то бежит, Рави обернулся, чтобы обнаружить одетого в смокинг Тристана, идущего по дороге энергичным шагом.

— Подожди! — снова крикнул тот, остановившись прямо перед ним. — Я опоздал?

— Опоздал? — тупо повторил за ним Рави. — Ты вообще не должен быть здесь.

— Я знаю, — решительное выражение немного спало с его лица. — Но я получил твое сообщение и...

— Я послал сообщение не для того, чтобы вынудить тебя приехать сюда, — Рави пытался сохранять суровость, но не смог сдержаться и прикоснулся к руке Тристана, чтобы убедиться, что тот и, правда, здесь.

— Понимаю, но у меня столько всего произошло и... я опоздал?

— Ничуть, — Рави, поддавшись импульсу, сократил расстояние между ними и глубоко поцеловал Тристана. Тот отвечал жадно, ни разу не оглянувшись, чтобы проверить, смотрит на них кто-нибудь или нет. Это что-то новенькое, и Рави был в восторге. Он с неохотой оторвался от него. — Ради тебя я готов ждать целую вечность. Вот, что я пытался сказать.

— Знаю, — Тристан вместо того, чтобы отодвинуться, положил руку ему на талию. — Но тебе и не придётся.

— Я был слишком настойчив и мне очень жаль, если это я подтолкнул тебя поссориться со своими родителями, — Рави взял его за руку и потянул к своей машине.

— Ты не заставлял меня ссориться с ними. Я сделал это сам. Она хотела, чтобы я надел значок с надписью "Семья на первом месте", и я... я не нашел в себе сил сделать это. Просто подумал о том, что тоже достоин права иметь семью.

— Разумеется. Ты, безусловно, этого заслуживаешь, — Рави остановился, чтобы ещё раз поцеловать Тристана. Ему никогда это не надоест. Никогда.

— И поэтому я не смог бы стоять там на сцене. Просто не смог, — его руки затряслись, поэтому Рави принялся массировать их. — И вот я здесь.

— Вот ты здесь. И ты уверен, что хочешь пойти со мной?

— Абсолютно, — Триста одарил его очаровательной улыбкой. — Я же нормально выгляжу?

Рави сделал шаг назад, делая вид, что пристально изучает его внешний вид. Чёрт побери, этот мужчина выглядел как звезда старого Голливуда. Его волосы, с идеальным пробором, были превосходно уложены, а чёрный пиджак классического покроя идеально сидел на фигуре, создавая впечатление, что тот собрался на премьеру какого-нибудь фильма.

— Прекрати, — Тристан рассмеялся. — И кстати, ты выглядишь потрясающе.

— Тебе нравится? — теперь пришла очередь Тристана рассматривать. Смокинг Рави был более броским, чем у него самого, пиджак был из тёмно-синего, слегка блестящего материала с чёрной отделкой, в комплекте с чёрными брюками.

— Да, мне нравиться. А теперь пойдём.

* * *

Мероприятия проходило в одном из театров Голливуда и технически, так как у него были билеты лауреата, Рави позволено пройтись по красной дорожке.

— Мы можем зайти туда вместе с остальными через обычный вход, — сказал он Тристану, когда проверял билеты, после того как припарковался на соседней стоянке. — Или мы даже можем пойти туда по отдельности. Без разницы, лишь бы тебе было комфортно.

— Мы точно не пойдём туда врозь, — Тристан сжал его руку. — Ты пройдёшь прямо по красной дорожке. Ты это заслужил.

— Твоё фото может оказаться в газете, — предупредил его Рави. — Нет, я понимаю, что есть куча людей, которые гораздо более интересны репортёрам, чем мы, но...

— Ничего страшного, — Тристан заткнул его быстрым поцелуем. — Если оно туда попадёт, то так тому и быть. Я не смогу вывести свою мать из себя больше, чем мне это удалось за сегодняшний вечер.

Не смотря на всё сказанное, ладонь Тристана была влажной и довольно-таки ощутимо тряслась, когда они, предварительно показав свои билеты охраннику, проходили мимо репортёров. Среди них была Марша, одетая в красный смокинг, и она повесила на лацкан пиджака Рави ленточку с надписью "лауреат", что привело к тому, что ещё больше людей стало просить сфотографироваться вместе с ними, включая солиста группы, которую Рави несколько раз слышал по радио. Это круто.

Затем они направились внутрь, к столу для награждаемых волонтёров. Люди беспорядочно кружили по залу, ещё не успев рассесться по своим местам, а очередь в бар простиралась далеко за пределы комнаты.