— Что-то тревожит тебя, — он зарёкся не спрашивать, но технически это ведь и не вопрос. Похоже, женщина до сих пор ошибочно полагала, что сможет утаить что-то от него, хотя они и прожили столько времени вместе. А ведь от его глаз не укроется практически ничто, особенно если это касалось её.

Орихиме открыла рот, её губы тихонько двинулись, и затем она отошла от двери. Она кинула сумку и села на пол рядом с Улькиоррой. Как ей вообще начать разговор с ним о том, как она себя чувствовала, и о том, что она чувствовала? О таком она ни с кем раньше не говорила. О таком, на самом деле, она и сама мало думала.

Но увидеть, как Ичиго целует Рукию, и не испытать… Совсем ничего?

Слёзы собрались у её век. Улькиорра ждал, смотрел, как дрожит её нижняя губа, как двинулось её горло, когда она сглотнула. Она глубоко вздохнула и затем произнесла:

— Я больше не влюблена в Куросаки-куна.

Улькиорра старался оставаться тихим и невозмутимым, несмотря на чувство, ворвавшееся в его тело. Словно сердце стало легче, а желудок и вовсе исчез. Чувство, похожее на то, которое он испытал, когда она потянулась к нему перед его смертью. Он задавался вопросом, как могут одни слова возыметь совершенно иной эффект на него и на неё? Ведь женщина упёрлась лбом в колени, скулила, плакала, словно это заявление причиняло ей боль.

Эгоистично испытывать то, что чувствовал он. Но он ничего не мог поделать. Человечность — такое проблемное состояние. Благодаря ей он опять начал терять контроль над эмоциями, при этом всё ещё оставаясь арранкаром. Он оттолкнул эту мысль в сторону и заговорил:

— Не понимаю, почему это расстраивает тебя, — пауза. — Разве ты не должна чувствовать себя свободнее? Ты же избавилась от того, что причиняло боль, — сначала Орихиме не ответила, отвлекшись на то, чтобы сформулировать чёткое предложение. Она боролась с печалью, хотела вернуть контроль над собой.

— Так и есть. Но в то же время такое чувство, словно я потеряла нечто драгоценное. Что-то, что было важно для меня. Огромная часть моей жизни… Испарилась.

— Тогда ты встревожена, потому что не знаешь, чем занять себя? — спросил Улькиорра. Орихиме качнула головой.

— Я встревожена, потому что пусто, — её рука приблизилась к груди, — здесь, — она глубоко вздохнула. — Я лишилась части себя, и я даже не уверена, когда это произошло. Это печалит, — последние слова она чуть ли не шептала. — Говорить «прощай»… Всегда печально.

Она больше не могла говорить. Грусть сковала её так сильно, что Орихиме стало не хватать воздуха, и ей пришлось сосредоточиться на вдыхании воздуха в лёгкие, а не на ответе. Наверное, ему это показалось глупым. Она готова была поспорить на деньги, что для него в этот момент она выглядела дурой, рыдая над ушедшими чувствами. Или, возможно, она рассчитывала, что он сможет как-то отреагировать, раз уж раньше у него была дыра в груди.

Вообще… почему ей понадобилось идти к Улькиорре? Почему она неожиданно начала цепляться и держаться за него, словно он был единственным на пляже, кто мог бы понять её чувства?

Улькиорра закрыл глаза. Он надеялся, что его эгоизм был на своём пике, потому что чувства вины он хотел бы избежать во что бы то ни стало. Но сейчас он решил смириться с этим. Обнять её. Снова он противоречит сам себе, уступая сердцу. Улькиорра притянул Орихиме к себе, принимая каждый всхлип, каждую дрожь, проходящую по её телу.

«Наконец-то, — шептало его сердце, — она только моя». И какое прекрасное это ощущение. Как ужасно было бы снова отпустить её, как когда он обратился в пепел на куполе. Он мог чувствовать, как её сердце бьётся о его кожу. Она была такой тёплой. Такой мягкой. Такой уязвимой. Такой человечной.

Но… Он хотел, чтобы она была сильной.

— Ты ведёшь себя неблагоразумно, — строго сказал он. — Ты потеряла нечто важное, что, как мне кажется, случается с каждым, — она немного стихла, наверное, разозлилась на его отстранённый тон. — Тем не менее, ты потеряла не всё. Нет причин отчаиваться.

Орихиме отстранилась, чтобы посмотреть на него, всхлипнув. Его взгляд был беспристрастен, выражение лица — серьёзным. Другой человек бы обнадёживающе улыбнулся ей. Но то, что она получила от него хоть что-то обнадёживающее, ошеломляло. Она даже дар речи потеряла.

— Я не стану извиняться, если ты не это хотела услышать, — Улькиорра ослабил свою хватку, хотя и неохотно.

— Я знаю, — сказала она, потирая щёки, — тебе и не надо.

Да, она поняла, что именно по этой причине и пришла к Улькиорре. Потому что она знала, что он не будет сочувствовать ей, не станет утешать, не даст ей купаться в жалости к самой себе. Может, у него и появилось сердце, но он по-прежнему оставался логичным мужчиной.

— Всё равно больно, — прошептала она.

— Могу лишь представлять, — таков был его простой ответ, и она рассмеялась, зная, что он сказал это на полном серьёзе. На секунду, она задумалась, каким станет Улькиорра, когда влюбится. Если он когда-нибудь влюбится.

В конце концов, она заснула на диване этой ночью. Улькиорра побоялся беспокоить её, не потому что он не хотел будить её, а потому что он уже знал, что если растормошить её в середине сна, она начнёт разыгрывать сцены из него на всём пути к кровати. Поэтому он принёс одеяло из спальни и укрыл её им.

Но стоя над ней и держа в руке край одеяла, он почувствовал очередной эгоистичный позыв своего сердца.

Он наклонился ближе, его взгляд был сфокусирован на её безмятежном лице.

Ещё ближе… Комната, и он, и она купаются в лунном свете.

Достаточно близко, чтобы ощущать её дыхание на своей щеке…

Чтобы очертить взглядом форму её губ…

И затем он отстранился. Он не мог этого сделать. Как бы сильно ему ни хотелось. Как бы громко его сердце ни требовало этого.

Когда придёт время, он всё заслужит. По-честному.

========== Они были так молоды ==========

— Женщина.

Орихиме не могла вспомнить ни один из своих снов. Она была уверена, что они были, но они всю ночь прокрутились мимо неё. Интересно, поспит ли она ещё когда-нибудь на славу? Конечно, да. Это всего лишь вопрос времени. Подождите, времени?

— Женщина, — её глаза раскрылись.

— Сколько времени? — потребовала она у бывшего Эспады, который стоял рядом с ней. Они должны были уезжать с пляжа сегодня. Она проспала? Из-за неё они опоздают на поезд? Точно, опоздают! Это было прямо написано на лице Улькиорры! Нетерпеливый хмурый взгляд, крайне редкий для того, кто никогда не спешит.

— Рано, — её бровь изогнулась. Она взяла свой мобильник и проверила время. 6:45.

— Э? — если сейчас так рано, то почему он будит её? Она спала на диване. Может, он просто волнуется, что она простудится. Но выражение его лица не изменилось. Похоже, он ждал, пока она соберётся с мозгами. — Что-то не так? Что-то случилось?

Улькиорра протянул руку. Удивившись, Орихиме повторила этот жест, и он бросил в её ладонь лёгкий объект. Виртуальный питомец.