Советские граждане, которые оказались в те дни в Леопольдвиле, не чувствовали себя в безопасности. Как сотрудник Института Африки В. А. Субботин, приехавший туда в составе экономической делегации: «Городские газеты, которыми, по-видимому, дирижируют бельгийцы, винят в экономической неразберихе и безработице крайних националистов и ставленников Москвы. В одной из газет дежурная карикатура: питон с надписью “СССР” душит несчастного африканца. <…> Сидим в каком-то баре. Слушаем приемник, который хозяин-бельгиец настроил по своему желанию. Радио-Браззавиль объясняет, что все беды – от России, кругом русские агенты, тайные и явные. Напротив нас за столиком две бельгийки понимающе кивают головами»[307].

Лумумба действовал энергично и напористо, используя свое ораторское мастерство и дар убеждения. Для руководителя переворота Касавубу вел себя странно, вяло и безынициативно. После выступления по радио он отправился в свою резиденцию и лег спать, оставив на столе в радиостудии текст речи о смещении премьер-министра. Через час там оказался Лумумба, и у него появились неопровержимые доказательства, что текст не был завизирован ни одним из министров[308].

Президент объявил решения палаты депутатов и сената от 7 сентября «недействительными», но парламент его не поддержал. 13 сентября на совместном заседании обеих палат за предложение о вотуме доверия правительству и предоставлении ему особых полномочий проголосовало 88 парламентариев, 2 – против, 3 воздержались. Депутаты от партии АБАКО и сторонники Илео отсутствовали[309]. По приказу Касавубу Лумумба был арестован и помещен на гауптвахту военного лагеря Леопольдвиля. Лундула распорядился его отпустить, что было немедленно исполнено охраной. Лумумба ездил по городу в автофургоне с громкоговорителем в сопровождении двух джипов с вооруженными солдатами[310]. Хотел показать, что он не арестован, и армия его поддерживает. Затем прибыл к радиостанции, чтобы «обратиться к нации». Его туда снова не пустила ганская охрана, позволившая себе «оскорбительные выражения» в адрес премьера[311].

Парламентарии был на стороне премьера, армия расколота. У него были неплохие шансы одолеть Касавубу. Африканский отдел Форин офиса считал, что в Леопольдвиле «два правительства, но реальной власти, кроме ООН, нет», а «чаша весов склоняется в сторону Лумумбы»[312].

И тут он нарвался на коварную «домашнюю заготовку» противника.

Двоевластие после «смещения» премьер-министра президентом длилось недолго. На сцену вышла третья сила и радикальным образом изменила обстановку. Свержение Лумумбы планировалась как «двухходовка». «Американские должностные лица, – отмечает М. Калб, – понимали, что драматическое снятие Лумумбы было только первым шагом для ликвидации советского влияния в Конго и что Лумумбу еще рано было списывать со счетов»[313]. Проходную фигуру Касавубу поспешили заменить «сильной личностью».

Выбор пал на начальника генерального штаба Жозефа Мобуту. Его фигура была подходящей во всех отношениях. Член группы Бинза. Военный, пользующийся авторитетом в армии. Человек, которому Лумумба безгранично доверял.

В ночь с 13 на 14 сентября по инициативе Мобуту состоялась его встреча с Девлиным. Полковник начал беседу с наиболее важной для офицера ЦРУ темы. «Советские наводняют нашу страну», а конголезцы «боролись за независимость не для того, чтобы другая держава превратила нас в свою колонию», заявил он. Дабы не быть голословным, Мобуту приказал внести в комнату, где шел разговор, советские пропагандистские брошюры на английском языке, якобы изъятые в военном лагере Леопольдвиля. На разведчика это не произвело впечатления, он прекрасно знал, что конголезские солдаты с трудом изъяснялись на ломаном французском, а английский был для них сродни китайскому. Он молчал. Тогда Мобуту перешел к делу: «Ситуация такова: армия готова свергнуть Лумумбу, но только при условии, что Соединенные Штаты признают правительство, которое придет на смену лумумбовскому». Тут появился Бомбоко и протянул Девлину записку: «Помогите ему». Девлин оказался перед выбором. План Мобуту ему понравился, но у него не было санкции руководства на поддержку военного переворота. Соблазн нанести русским сокрушительный удар перевесил сомнения: «Я не считал его [Лумумбу] коммунистом или советским агентом, но был уверен, что Советы им манипулируют, и рано или поздно он окажется под их контролем». Девлин заверил полковника, что США признают «временное правительство, состоящее из гражданских технократов», и пообещал, что каждый старший офицер, которому доверяет Мобуту, получит 5 тыс. долларов наличными[314].

Утром 14 сентября леопольдвильское радио передало обращение Мобуту к народу. Он заявил, что «армия решила нейтрализовать главу государства, два соперничающих правительства и обе палаты парламента до 31 декабря 1960 г., чтобы вывести страну из тупика»[315].

Мобуту действовал быстро и решительно. Он распустил обе палаты парламента, помещения которых занял батальон его личной охраны, и изолировал Лумумбу. Для премьера акция Мобуту стала полной неожиданностью, он не верил в предательство человека, который неизменно подчеркивал свою лояльность премьер-министру и даже называл его своим «духовным наставником»[316]. Лумумба надеялся, что он сможет повернуть ситуацию в свою пользу, стоит ему только поговорить с начальником генштаба. Их встреча состоялась 15 сентября на территории военного лагеря Леопольдвиля, но закончилась она совсем не так, как предполагал Лумумба. Договориться ни о чем не удалось, и как только Мобуту покинул лагерь, Лумумба был атакован толпой разъяренных солдат балуба из провинции Касаи, готовых его растерзать, чтобы отомстить за погибших соплеменников. Находившимся в лагере ганцам из войск ООН с большим трудом удалось защитить Лумумбу и доставить его в штаб-квартиру ООН в гостинице «Ле Рояль». Там они в течение нескольких часов сдерживали толпу, жаждавшую расправы над Лумумбой, пока его не вывели через черный ход и доставили домой, в бывшую резиденцию бельгийского генерал-губернатора, под усиленную охрану войск ООН. Вторым кольцом резиденцию окружили части Мобуту. В столице прошли массовые аресты сторонников Лумумбы, были брошены за решетку 20 человек из его окружения, в том числе нескольких членов кабинета[317].

Лумумба оказался в полной изоляции. Касавубу тоже пребывал в своей резиденции под охраной войск ООН, но ему ничто не угрожало. Он принимал многочисленных посетителей, проводил встречи с политиками, где обсуждались кадровые вопросы[318]. Мобуту заявил, что президент остается главой государства. Позже Касавубу признался, что полковник накануне переворота поставил его в известность о своих планах[319].

В Касаи тем временем верные Лумумбе войска продолжали вести наступление на позиции сторонников Чомбе и Калонжи. Лидеры сепаратистов приветствовали свержение Лумумбы, Мобуту назвал их «дружественными политиками». 18 сентября Мобуту приказал остановить наступление, Касавубу приказ утвердил. В войска были посланы агитаторы, которые обещали выплату всех долгов по жалованию после прекращения боевых действий. Хаммаршельд без промедления выделил на это 1 млн. долларов, а Бельгия – 500 млн. бельгийских франков[320]. Уставшие от боев и плохого снабжения солдаты согласились. В конце сентября они получили деньги и были доставлены самолетами ООН в родные гарнизоны. В оставленные армией районы вошли отряды касайских балуба под командованием бельгийских офицеров. Режим Калонжи был восстановлен.