Перед отъездом из Леопольдвиля Гарриман побеседовал с послом М. Д. Яковлевым. Переводивший переговоры Нажесткин вспоминает: «Американский дипломат пытался убедить Яковлева в том, что необходимо строить отношения с молодым конголезским правительством и оказывать ему помощь исключительно через ООН. “Почему вы действуете в обход ООН?” – спросил Гарриман. “Потому, что помощь ООН в настоящих условиях и под вашей командой – петля на шее конголезского народа!” – ответил Яковлев. Такова была в те годы риторика “холодной войны”, весьма далекая от дипломатического этикета»[292].
Гарриман в долгу не остался. Он предупредил посла, что вмешательство СССР во внутренние дела Конго может не только не пойти на пользу Лумумбе, но и привести к высылке советского посольства[293]. Покидая посольство, Гарриман «бросил поджидавшим его журналистам фразу, облетевшую весь мир и ставшую знаменитой: “Выхлопы советских военных самолетов отравили политическую атмосферу в Конго”»[294].
Заявление советского правительства от 9 сентября было наиболее резким за время конголезского кризиса. Особенно убойные эпитеты достались командованию войск ООН. Оно было названо «распоясавшимся» «прислужником колонизаторов». Поддержка «голубыми касками» противников Лумумбы характеризовалась как поистине не имеющая пределов «наглость колонизаторских замашек представителей, направленных Хаммаршельдом в Конго». Впервые серьезные претензии выдвигались и к самому генсеку: «Генеральный секретарь ООН не проявил минимума объективности, который требовался от него в сложившейся обстановке. В общем механизме ООН его глава оказался именно той частью, которая наиболее откровенно работает в пользу колонизаторов, компрометируя этим в глазах народов организацию Объединенных Наций»[295].
Для нормализации ситуации в заявлении предлагались решительные и радикальные меры, как то: отстранить командование, «которое использует не по назначению войска», предоставить «законному правительству» возможность «осуществлять свои суверенные права и власть на всей территории Конго без какого-либо вмешательства или препятствия со стороны представителей ООН». Поскольку добиться этого через Совет Безопасности было невозможно, СССР призвал «государства, уважающие уже принятые решения относительно помощи Конго», оказать законному правительству Республики Конго «всемерную поддержку»[296].
Архивные материалы свидетельствуют, что само руководство СССР предоставлять Лумумбе военную помощь не собиралось ни при каких обстоятельствах, опасаясь перехода конфронтации с Западом в «горячую фазу». В проекте заявления от 9 сентября, подготовленного МИДом, говорилось о «прямом военном содействии» законному правительству Конго, но эта фраза была вычеркнута[297].
А кто же должен был оказывать это содействие? 9 сентября Хрущев направил послание Нкруме. Советский лидер откровенно изложил свое видение коллизии, возникшей после событий 5 сентября и роли, которую сыграли в них войска ООН: «Разумеется, я ни на минуту не сомневаюсь, что государства Африки и Азии, предоставившие контингенты своих войск для посылки в Конго в соответствии с решением Совета Безопасности, сделали это, исходя из искреннего стремления помочь Республике Конго, ее народу и правительству отстоять независимость и целостность своей страны. Однако на деле получилось так, что командование, которому были доверены эти войска, превратились по существу в пособника враждебной делу свободы и независимости Конго коалиции колониальных держав, стремящихся сорвать проведение в жизнь решений Совета Безопасности. Становится все более очевидным, что враги конголезского народа пытаются осуществить коварный план: расправиться с независимым африканским государством руками африканцев и сынов других стран, недавно добившихся политической независимости»[298].
Для Нкрумы этот пассаж был солью на раны. Весь мир знал, что именно ганские военнослужащие из контингента ООН не пустили Лумумбу на столичную радиостанцию и разоружили его охрану, когда он хотел призвать нацию сопротивляться перевороту. Хрущев предложил Нкруме способ восстановить испорченную репутацию: «Советское правительство глубоко убеждено, что при сложившихся обстоятельствах те государства, войска которых находятся в Конго по решению Совета Безопасности», должны передать их «непосредственно в распоряжение правительства Конго», т. е. Лумумбы[299].
Как СССР намеревался поддержать эту акцию? Всего лишь «потребовать в Совете Безопасности отстранения дискредитировавшего себя командования ООН в Конго»[300]. С заведомо неудачным исходом голосования. Хрущев предложил Нкруме передать свои войска в распоряжение свергнутого с помощью Запада правительства без гарантий, что эта мера будет поддержана СССР военными средствами. Разве что политический камикадзе мог решиться на такой шаг.
Нкрума ответил 12 сентября. Он считал, что вопрос о Конго «должен решаться через Объединенные Нации», но политика ООН «должна быть определена в свете взглядов независимых африканских государств». Предложенный же Хрущевым план, «хотя при других обстоятельствах и подходил бы, окажется неосуществимым в применении к Республике Конго при нынешних обстоятельствах»[301].
12 сентября Нкрума отправил открытое послание генсеку ООН Хаммаршельду. Он напомнил: «Гана изначально пришла в Конго для оказания помощи законному правительству Лумумбы, которое его и пригласило с этой целью». И предъявил подобие ультиматума: «Если Лумумбе не будет позволено использовать его радиостанцию в Леопольдвиле для того чтобы проинформировать конголезское население о критическом положении и тем самым мобилизовать его на поддержку законного правительства Республики Конго, главой которого он является, Гана выведет свои войска в Конго из подчинения командования Объединенных Наций и оставляет за собой право предоставить их в полное подчинение законному правительству Лумумбы»[302].
Свою истинную позицию относительно подчинения находившихся в Конго голубых касок Нкрума изложил в секретном послании Хрущеву. А псевдоультиматум Хаммаршельду был блефом, рассчитанным на внешний эффект. Нкрума пытался наладить испорченные отношения с Лумумбой. Он написал письмо Лумумбе. Выразил «понимание трудного положения», в котором тот оказался «из-за действий войск Ганы в Леопольдвиле». Заверил, что сам «смущен и оскорблен тем, как мои ганские войска используются в Конго». В качестве доказательства, что он «занимается решением проблемы», приложил текст «только что» отправленного письма генсеку ООН. Выразил надежду, что Лумумба «заявит, что Гана и Конго боролись вместе», когда «ганские войска окажутся в его полном распоряжении»[303].
СССР наращивал пропагандистскую атаку против Хаммаршельда. В ответе на его ноту от 5 сентября подчеркивалось, что советская помощь «правительству Республики Конго в форме предоставления гражданских самолетов и автомашин не только не противоречит <…> резолюциям Совета Безопасности, но находится в полном соответствии с этими резолюциями»[304]. В интервью британской газете «Daily Express» 13 сентября Н. С. Хрущев заявил: «Действия г-на Хаммаршельда по существу смыкаются с политикой стран, которые стояли и стоят на позициях колониализма»[305]. В своем кругу советский лидер презрительно называл генсека ООН «Хамом»[306].
