— А если и смотрел, то что? Скажешь, нельзя? — сложив руки на груди, Вуд состроил оскорбленный вид.

Маркус пожал плечами и милостиво разрешил:

— Можно, — а потом ухмыльнулся так порочно, что Оливер в жизни бы не подумал, что Маркус так умеет. Что-что, а тривиальные методы соблазнения были ему недоступны, это Оливер знал по своему опыту. Только неосознаваемая самим Флинтом животная сексуальность. — Если ты хочешь поставить под удар свою задницу, — в привычной манере закончил Маркус.

— Мечтаю, — фыркнул Оливер.

Пару секунд они смотрели друг на друга неотрывно. Секс — самый простой и лёгкий для них вид отношений — мог помочь избежать сейчас этого неловкого разговора. Они оба знали это и подсознательно стремились решить все проблемы таким образом, но Оливер понимал, им так или иначе придётся все обсудить. Поэтому он тяжело вздохнул и предположил:

— Надо поговорить?

Маркус передернул плечами и враз посерьезнел.

— На тему? — он достал из кармана мантии пачку, выбил сигарету, сунул ее в рот, но, прежде чем поджечь, вспомнил, что они находятся в школе, а потому, еле слышно выругавшись, покрутил ее в пальцах и смял, так что табак посыпался на пол.

Оливера это воодушевило. Маркус нервничал не меньше его самого, как бы Вуд ни был уверен в обратном поначалу. Впрочем, нужных слов это найти не помогло.

— Кто-то из нас должен был проиграть, — ляпнул он и прикусил губу. Хуже начала разговора сложно было придумать. Флинт, что неожиданно, вновь попытался пошутить на эту тему.

— Предлагаешь трахнуть победителя? — чуть хрипло поинтересовался он и усмехнулся — раздраженно и нервно.

— Придурок, — Оливер мотнул головой. — Слушай, я в таких делах такой же тролль, как и ты, — он сразу зажмурился, когда понял, что сказал, но вот Маркус вдруг широко улыбнулся.

— И кто из нас придурок? — беззлобно поддел он. Нельзя было сказать, что эта ситуация не нервировала его. После поражения Маркус отвел душу на игроках, припомнив каждому их ошибки и напирая на то, что из-за их “жопорукости” Кубок пролетел мимо. Но сам он не мог не обдумывать пресловутое “А если”. Если бы он не повел себя как сентиментальный идиот, пытаясь спасти деревянную голову Вуда от столкновения с битой, он бы успел забить, а это выровняло бы счет. О том, что Кребб, находящийся в тот момент в неадеквате, вознамерился бить со всей дури, он предпочитал не думать. На Вуда злиться было проще и привычней всего, и Маркус моментами позволял себе это.

— Я не знаю, что сказать, — нарушив повисшее молчание, наконец выдавил Маркус и, словно этих слов было мало, мотнул головой.

Оливер шумно вздохнул и немного заискивающе предложил:

— Ну, скажи, что ненавидишь меня! Что я недостоин Кубка, что получил его незаслуженно, — он пожал плечами. — Ведь именно так ты, должно быть, думаешь, — он ощутимо напрягся, ожидая реакции Маркуса.

Тот бросил взгляд исподлобья, хмыкнул и ответил:

— Я бы хотел так думать, но не получается, — он взлохматил волосы и монотонно продолжил: — Сейчас я чувствую лишь облегчение от того, что все закончилось. Нет, мне, безусловно, горько от проигрыша, но, в конце концов, я понял, что не чувствую той зависти и злости, какой ожидал от самого себя, — Оливер присвистнул и с подозрением спросил:

— Ты долго эту байду разучивал?

Маркус похлопал по карманам и вытащил из джинсов смятый клочок пергамента.

— Вообще-то да, — с облегчением признался он и бросил шпаргалку под ноги. — Говорил же Гранс, что это херня не сработает.

Оливер продолжал недоуменно смотреть на него, и Флинт добавил задиристо:

— Считай, что я не в обиде. Все равно выигрывал все эти годы, надо было и тебе дать возможность подержать Кубок в руках, — он гаденько улыбнулся, и Оливер едва сдержался, чтобы не влепить ему по самодовольной физиономии.

— Дела, — многозначительно бросил Оливер и нахмурился. — Так ты поэтому сделал эту фигню на поле?

— Какую? — Маркус нахмурился в ответ.

— Все эти дурацкие трюки с магией? Чтобы я потом мучился угрызениями совести, что ты спас меня от разбитой черепушки? — ожидаемо Оливер разозлился.

— Вообще-то, от позорной ничьи в первую очередь, — подлил масла в огонь Маркус. — И ты, между прочим, мог бы сказать спасибо.

— А может, ещё и отсосать в благодарность!? — окончательно вспылил Вуд. — Я не просил меня спасать, начнём с этого!

Флинт закатил глаза и с трудом сдержался от того, чтобы сплюнуть, явственно показывая свое отношение к этому несколько истеричному выкрику со стороны Вуда.

— То есть, сломать себе шею было бы куда лучше? — вкрадчиво спросил он.

Оливер побагровел и подавился воздухом.

— Да! — наконец выкрикнул он, и Маркус отчего-то вновь развеселился. Правда, веселье это было с изрядной долей злости.

— Ну, и дебил, — рявкнул он.

Оливер качнул головой и отвел взгляд.

— Что-то ты не слишком счастливо выглядишь для победителя, — снова поддел его Маркус. И то, как он произнес “победитель”, не позволяло усомниться, что сказано это было с издевкой.

— Даже не пытайся, — отрывисто бросил Вуд.

— Не пытаться что? — наигранно-недоумевающе поинтересовался Маркус.

Оливер прищурился и процедил.

— Не пытайся все испортить.

— Что именно? — Флинт хмыкнул и в очередной раз пожалел, что нельзя курить внутри замка. Это даже для него было бы слишком.

— Ты понимаешь, о чем я, — уклончиво сообщил Вуд и ссутулился. — Это было важно для меня.

— Было? — живо уцепился Маркус, и Оливер бросил на него негодующий взгляд.

— Мы из года в год пытались вырвать этот Кубок, и, когда это наконец произошло, не надо пытаться унизить меня моей же победой, — он выделил интонацией слово “моей”, а потом поспешил добавить. — Вы так и вовсе постоянно жульничали.

Марус издевающеся ухмыльнулся.

— Да, мой мальчик вырос.

Оливер смерил его долгим выжидающим взглядом, но Маркус лишь покачал головой, показывая, что не готов примириться с его доводами. Раздумывая ещё какое-то время, Вуд запустил пальцы в волосы, так, что они встали торчком у лба, обреченно вздохнул и разочарованно выплюнул:

— Да пошёл ты, — он не успел в должной мере оценить исказившую лицо Флинта смесь из негодования и злости, развернулся и уверенным шагом пошёл прочь.

Этот разговор оставил во рту ощущение жеваного картона, словно все эти слова, сказанные Флинту, были сухими, тошнотворными на вкус и резали глотку. Оливер не знал, что делать дальше — чувство вины после того, как Маркус указал на него, переросло в упрямое непримиримое раздражение. Флинт вел себя не так, как должен был, не так, как Оливер привык за все эти годы. Весь этот блеф, что он не так уж и расстроен из-за кубка, что он больше переживал за него, Вуда… Оливер и хотел бы верить, но он не мог уложить в голове, что могло заставить Маркуса отступить, признать своё поражение так спокойно. Ощущение, что он лишился чего-то важного, не покидало его, и только сейчас Оливер понял. Он лишился соперника. Игра действительно была окончена.

*

Время до сдачи экзаменов неумолимо уменьшалось, и Гарри потихоньку начинало охватывать чувство паники, вызванное всеобщим хаосом и истерией. Единственные, кому этот период приносил определенную радость, близнецы Уизли, которые как никогда пользовались популярностью со своим магазином вредилок. Студенты, вымотанные зубрежкой и общим давлением, искали способы списать, простимулировать мозг или, как минимум, сказаться больными, чтобы выгадать себе свободный день. Гарри был бы и рад не поддаваться унынию и тревожащим мыслям, но, сначала Гермиона, которая, как никогда, была близка к тому, чтобы переселиться в библиотеку, потом Рон, нагнетающий обстановку постоянными “Гарри, мы же не сдадим!”, и, наконец, Малфой, который хоть и выглядел, как всегда, беспристрастно и уверенно в себе, но которого выдавали темные круги под глазами и особое рвение к учебе, заставляли его нервничать. Своеобразной вишенкой на торте оказался Снейп, который с превеликим удовольствием в мрачных красках описал безрадостное будущее Поттера на очередном из своих занятий. Можно было и не упоминать о том, что будущее это ожидало Гарри после тролля по Зельям.