Вдруг Драко помрачнел и снова склонился над ним, так, что между их лицами оставалось расстояние буквально в пару дюймов.

— Не думай, что я забыл насчет Уизела. Это прокатило сейчас, но не в дальнейшем.

Снова раздался грохот — Сильвер явно потерял всякое терпение. Гарри, благодарный ему за возможность не отвечать на последние слова Малфоя, скосил глаза в сторону.

— Он там что, уже с Хагрида вымахал? — обеспокоенно поинтересовался он.

— К счастью, нет, — Драко изящно поднялся и чуть менее изящно принялся отряхивать свою мантию от пыли. Гарри, кряхтя и заплетаясь в ногах, поднялся следом — голову вело от выпитого, и он подумывал вернуться на пол: там было не в пример уютней. — Но дури у него, как у стада гриффиндорцев.

— Эй! — протестующе воскликнул Гарри.

— Не считая тебя, милый, — ехидно поправил Малфой, и Гарри махнул рукой. От очередного удара дверь затряслась, и Поттер с долей восхищения уставился на нее.

— Силен. Тем более, если он еще мелкий.

— Вот это я и хотел с тобой обсудить, — Малфой сделал пару шагов в сторону, благоразумно расположившись таким образом, что между ним и дверью оставался Поттер. — Он как с катушек слетел.

— Ему скучно, наверное. Мы его на целый день тут одного заперли, — он подошел к двери и позвал. — Сильвер, прости.

Малфой в очередной раз закатил глаза:

— Как будто он понимает, — но стук неожиданно прекратился.

— Вот видишь, — Гарри победно вскинул кулак вверх и приказным тоном заявил. — Открывай!

— Нет уж, — Малфой даже попятился. — Ты тут герой, ты и открывай.

Гарри скрестил руки на груди:

— Ты тут мамочка, ты и открывай.

— “Мамочка”, — Малфой изобразил пальцами кавычки, — весь день провела здесь, так что время папочки браться за воспитание.

Гарри насупился — в словах Малфоя был явный смысл. По крайней мере, это было справедливо.

— Ладно, — и не давая себе время на размышление, он быстро открыл дверь. В глубине комнаты Сильвер поднял голову и лениво открыл один глаз. Очевидно, перебесившись, дракон устал и решил передохнуть.

Малфой, оглядев из-за плеча Поттера разгромленную комнату, протянул:

— С этим надо срочно что-то делать.

========== Глава 28. Станет выпускной приколом, если Вуда сделать голым! ==========

Выясняя отношения с одним дураком, невольно выглядишь вторым.(с)

Оливер чувствовал себя как никогда паршиво. Мало того, что его мучило жуткое похмелье, так и на утро от адреналиновой пелены, застилающей глаза едва только его пальцы сжались на Кубке, не осталось ни следа, и Оливера охватило какое-то зудящее, стыдное чувство, природы которого он пока сам до конца не понимал.

Это чувство возникло, едва он зашёл в Большой зал и привычно нашел Маркуса взглядом. Тот выглядел сонным и раздражённым, но не более того. Оливер ожидал показательного равнодушия или неприкрытой злости, но Флинт глянул на него коротко, криво усмехнулся и снова уткнулся взглядом в тарелку с завтраком.

Оливер сел на свое место и задумчиво подпер подбородок кулаком. Флинт снова встретился с ним взглядом и неожиданно подмигнул, чем совсем сбил его с толку. Неужели Маркус не злился? Оливер зуб бы дал, что тот не просто злился, скорее — пребывал в бешенстве. Однако эти его ухмылочки и подмигивания никак не вязались с произошедшими накануне событиями. Самому Оливеру с Флинтом столкнуться не очень-то и хотелось. Не потому что с выигрышем он разом охладел к Маркусу. Просто вся эта заварушка с Кубком долгое время являлась для них обоих некой отправной точкой в их незамысловатой системе координат, где все крутилось вокруг квиддича. Их ненависть, их противостояние, их отношения — все было завязано на этом. Казалось, они не умели иначе, не умели быть вне квиддича. Сейчас же, когда этого не стало, Оливер совершенно не знал, что ему делать.

Он неуверенно улыбнулся Маркусу, скривив губы в ухмылке, когда в бок больно ударил чей-то локоть.

— Какого? — Оливер подскочил на месте и повернулся к Перси, который, постоянно извиняясь и краснея до самых корней рыжих волос, пытался устроиться рядом с ним.

— Извини. Близнецы одолели, — шепнул он и покосился на Фреда и Джорджа, которые с маньяческими, почти влюбленными улыбками наблюдали за ним.

— Они выглядят странно, — протянул Вуд.

— Вот именно, — Перси кашлянул. — Это продолжается с самого утра. Я проверил зубную пасту, вытряхнул свою форму, прежде чем надеть, вытащил все из сумки и сложил заново, но я так и не нашел, что они собираются сделать на этот раз.

В этот момент Джордж что-то прошептал на ухо Фреду, и Перси заелозил на скамейке.

— Они постоянно отыгрываются на мне.

Оливер пожал плечами. Кажется, он начал понимать, в чем состоял розыгрыш. Перси и сам был готов довести себя до нервного тика под пристальным вниманием близнецов, чем те время от времени и пользовались.

— Кстати, с выигрышем, — Уизли мало волновал квиддич, но каких-то норм он всегда пытался придерживаться. Например, поздравить товарища с долгожданной победой.

— Да, точно, — Вуд снова перевел взгляд на слизеринский стол. Маркус все еще был там, но на этот раз его внимание было занято Пьюси, который что-то яростно пытался доказать ему.

Оливер невольно зацепился взглядом за расстегнутый ворот флинтовской рубашки, оценил его слегка влажные от утреннего душа волосы и гладко выбритый подбородок. Кончики пальцев словно охватил зуд — тут же захотелось проверить на ощупь все свои наблюдения. Захотелось, чтобы Маркус привычным движением подтащил его к себе за шиворот, чтобы гортанно рыкнул, уткнувшись в шею, и нагло облапил задницу. Захотелось, чтобы, несмотря на то, что все, как некогда они думали, их связывающее, закончилось, Маркус остался. И это осознание родило в груди Оливера то самое томление и даже страх: что если Флинт не сможет переступить через свою гордость?

Подневольно Оливер также ощущал отдаленное чувство вины. Ведь на какое-то время он совершенно забыл обо всем, кроме Кубка, а по отношению к самому Маркусу испытывал лишь агрессию, с финальным свистком плавно перешедшую в чувство триумфа. Сам Оливер с трудом представлял, как бы он повёл себя на месте Маркуса, оказавшись в проигравших. Он не льстил себе и не отрицал, что сам, возможно, не смог бы так просто смириться с разрушением мечты, к которой шёл годами. И то, что Маркус не избегал его взгляда, уже обнадеживало.

— Оливер, — монотонно и занудно раздалось рядом — так умел только Перси, — теперь, раз уж квиддич закончился, самое время задуматься об экзаменах.

Вуд с чувством приложился лбом о стол. Уизли так неудачно влез с этой своей зарождающейся нотацией, что сбил его с правильной мысли.

— Что? Я же не заставляю прямо сейчас идти в библиотеку, хотя это было бы не лишним. Как твой друг…

Оливер приоткрыл один глаз и снова кинул взгляд украдкой в сторону Маркуса. Тот уже вставал с места, затормозив лишь на мгновение, чтобы залпом допить чай. Гранс, которая с недовольным лицом сидела рядом, схватила его за рукав мантии и выразительно посмотрела на Флинта. Оливер неожиданно почувствовал, как засосало под ложечкой, вся смелость куда-то улетучилась, а голова стала неприятно пустой. Он соскочил с места и подхватил свою сумку.

— Потом, — бросил он на вопросительный взгляд Перси и выскочил за дверь Большого зала в коридор, где принялся поначалу нервно расхаживать перед входом, а потом затаился в нише. Маркус задерживался и явно задерживался из-за Гранс. Оливер нервно погрыз палец и вскинул голову при звуке знакомых тяжелых шагов.

Флинт словно знал, где он находится, потому что, не затормозив ни на секунду, он направился прямо к нему. Остановившись напротив Оливера, он какое-то время выжидающе помолчал, а потом как бы невзначай заметил:

— Ты чуть дыру во мне не прожег.

Оливер ожидаемо вскинулся.

— А вот и нет, — огрызнулся он, впрочем, беззлобно.

— А вот и да. Я даже вспотел от волнения, — Флинт говорил серьёзным тоном с непроницаемым выражением лица, но Оливер явно уловил насмешку.