Йонге вздохнул и подумал, что в его жизни изменился ряд существенных моментов. Например, ко многим вещам он стал относиться гораздо проще, что с одной стороны позволяло сэкономить на церебролине, а с другой – он уже мог написать целый научный труд на тему “Синхронизация и ее стремные бытовые аспекты”.

Храпящий на нем Рудольф был невыносим. Колено механика давило на живот, засунутая подмышку ладонь была слишком горячей. Единственное, что оставалось приятного – это теплое дыхание в ухо. Но очередной всхрап совершенно не походил на мурлыканье. Йонге не выдержал и двумя пальцами зажал нос напарнику. Рудольф клокочуще булькнул, попытался дернуть головой и затих. Йонге осторожно разжал пальцы. Дыхание сделалось почти бесшумным, и Йонге довольно улыбнулся.

Сильно шевелиться он не рисковал – Рудольф лежал на самом краю и в буквальном смысле цеплялся за него, чтобы не свалиться. Йонге не мог сообразить – как долго он проспал и что его разбудило. Освещение в жилом блоке не менялось, создавая иллюзию постоянного дневного света. На одной из стен дополнительно работал экран, транслируя происходящее снаружи, но это не помогало: судя по всему, Лифанга отличалась очень длинными полярными сумерками.

В каюте раздался слабый звук, и Йонге тут же понял, что именно выдернуло его из сновидений. Клацанье когтей.

Чертова спинка мешала посмотреть, что там происходит, а напарника будить не хотелось, и потому Йонге мучился от неизвестности. Отрадным было лишь то, что синхрон подсказывал – это бродит навигатор, вернувшийся с охоты. Йонге прикинул, что меньше двух-трех часов Сайнжа тратить бы не стал. Значит, не так уж долго он проспал. В этом Йонге не нашел ничего удивительного – на Лифанге хоть и был сейчас поздний вечер, но по корабельному времени выходило что-то около второй половины дня. Самого ее начала.

Йонге попробовал воззвать к навигатору по глейтерной связи, однако внятного посыла, как обычно, не получилось. Впрочем, клацанье остановилось. А затем возобновилось – и Сайнжа совершенно точно шел к нему.

Из-за спинки показалась знакомая голова, Сайнжа навалился на спинку и оперся на нее обеими руками. Дредлоки свободно раскачивались, клыки шевелились, длинные пальцы с острыми когтями – тоже. Йонге зацепился взглядом за отметину на плече – там где металл вплавился в кожу от электрического удара. На секунду дыхание в груди остановилось, и Йонге опять с головой погрузился в дикое и неуместное чувство влюбленности в инопланетчика. Вдобавок Йонге показалось, что такое чувство свойственно только женщинам, западающим на атлетические фигуры, и от этого стало особенно неприятно.

Наваждение схлынуло, Йонге смог вздохнуть и отрешиться от мысленного слюнопускания. Но Сайнжа немедленно все испортил: наклонившись еще сильнее, он провел жесткой подушечкой пальца по лбу пилота, а затем точно так же повторил и с Рудольфом. Тот сморщил нос и повернулся еще сильнее, инстинктивно прячась. Йонге стиснул зубы и переждал восхищенное трепетание в груди.

– Поохотился? – почти беззвучно спросил он.

Сайнжа пошарил рукой где-то за спинкой дивана, Йонге услышал клацанье, и яут молча показал продолговатую мутную штуку, похожую на кристалл. Йонге прищурился и хмыкнул – это на самом деле был кристалл. Первый пилот готов был поставить всю “Фелицию” на то, что это те самые кристаллы, из-за которых никому не нужная планета резко приобрела такой привлекательный статус для всяких засранцев.

Сайнжа поднес кристалл к лицу и посмотрел сквозь него на Йонге. Пилот хмыкнул еще раз – и на этот раз все-таки разбудил Рудольфа.

Напарник заворочался, тут же потерял равновесие, и пилоту пришлось в буквальном смысле ловить товарища.

– Чтоб вас! – пробормотал Рудольф. – Что? Чего?

– Доброго пробуждения, – прорычал Сайнжа.

– А где подушка? – удивился Рудольф.

– Да ты обнаглел, друг, – не выдержал Йонге. – Я тут лишний раз не дергаюсь из любви к ближнему, а ему подушку подавай.

– Уф, черт, извини…

Рудольф попытался сесть, потерял равновесие, и Йонге любезно поймал его за плечо. Механик сдавленно ругнулся, завозился и наконец-то сел. С силой растерев лицо ладонями, он зевнул и развернулся полубоком, после чего мутным взглядом уставился на яута.

– На что это ты охотился?

Он наконец-то заметил кристалл и даже потянулся за ним, но не рассчитал расстояние.

– Дичь слишком мелкая, легко охотиться, только холодно. Нашел два хранилища. Одно полное, второе наполовину.

Рудольф снял с пояса короткий нож и начал вертеть в пальцах – не слишком четко и быстро, но достаточно хорошо, чтобы Йонге наблюдал за ним и радовался, что эта красота не упиралась в него во время короткого сна.

– Не хотелось бы узнать, что половину нашей руды уже вывезли, – пробурчал механик.

– Что ценного в этих кристаллах? – Сайнжа опять посмотрел сквозь друзу на свет.

“Не говори”, – быстро сказал Рудольф.

Йонге дернул плечом и нахмурился. Он и сам не хотел бы распространяться о ценности кристаллов, но даже чужой им яут, будучи посаженным на синхрон вполне мог прочувствовать атмосферу вранья и скрытности.

– Потенциально это сырье для улучшения некоторых промышленных процессов, – гладко сказал он.

Яут закурлыкал, щуря глаза. Йонге обхватил подушку покрепче, тщательно удерживая на лице беззаботное выражение.

– Ценная руда? – уточнил яут.

– Не факт.

– Но и не пустая.

– Иначе мы бы не согласились на такой размен, – сухо сказал Йонге.

Рудольф, на протяжении их словесного фехтования ковырявшийся под ногтями кончиком лезвия, вновь начал вертеть нож, зримо расслабившись.

– Что вы станете делать, если другие умансоо не уйдут?

– Да куда они денутся, – Йонге наконец-то поднялся и с удовольствием потянулся, разминая затекшую шею. – С машиной бюрократии особо не поиграешь.

– Но если? – с нажимом повторил Сайнжа.

– Я вижу, у него есть план, – встрял Рудольф.

Сайнжа молниеносно протянул руку и выхватил у механика нож. Крутанул его так, что лезвие на мгновение словно растворилось в воздухе, и без замаха отправил в полет. Толстый пластик стены возле экрана проломился с треском.

– Шикарный план, – резюмировал Рудольф. – Но, должен предупредить, наш капитан сейчас начнет гундеть об антигуманности такой методики.

– Что? Гундеть?

От негодования Йонге не смог подобрать подходящих слов, чтобы послать всех куда подальше.

– Дорогой мой охотник, знал бы ты, как с ним тяжело, – лицемерно сказал Рудольф.

– Почему ты мне всегда рассказываешь проблемы?

– Потому что раньше мне некому было жаловаться на Йонге, – с удовольствием ответил механик. – Не все время же с зеркалом разговаривать.

– Я не являюсь психиатром, – заявил Сайнжа, вскидывая голову. – Жалобы недостойны воина.

– А откуда тогда ты знаешь о психиатрах? – прицепился Рудольф.

– Я умный, – ухмыльнулся яут.

*

Навигатор созерцал пробирку с альясовой ДНК. Йонге шумно дышал носом, злясь на идиота в непробиваемой шкуре, ухитрившегося протащить с собой опаснейшую заразу на обитаемую планету. Еще больше он злился на себя, прохлопавшего вынос запрещенных веществ с борта корабля.

– Надеюсь, ты не собираешься разливать это здесь?

Рудольф сидел на том же столе, тоже пялясь на пробирку, но в отличие от Сайнжи, взгляд у него был таким, словно он уже неоднократно испарил все двадцать миллилитров в реакторе.

– Не самый лучший вариант, – пробурчал яут, чуть прищуривая глаза. Подбородок он сложил на руки и медленно шевелил клыками. – Здесь мало подходящих основ.

– Чего? – переспросил Рудольф.

Йонге по-прежнему хранил молчание, но дышал уже чуть менее угрожающе.