Рудольф плюхнулся на место и зримо расслабился. Йонге радоваться не спешил. Он навскидку готов был назвать несколько малоприятных вариантов исхода, среди которых было в том числе и обязательство стать лабораторными крысами до конца жизни, и огромный долг за кропотливые исследования.

– Но вот техническая сторона дела… – полковник нахмурилась еще сильнее, хотя, казалось, это уже невозможно, – тут я предоставлю слово господину Ландерсу.

– Бюрократы, – с наслаждением прокомментировал вильянин.

Хорошо отрепетированный спектакль из просто несмешного медленно превращался в кошмарный.

– Минуточку, – Найгваль внезапно прервал беседу и поднялся с места. – Полагаю, в дальнейшем мое присутствие не потребуется. Я изложил, так сказать, клиническую картину. Все остальное находится вне моей компетенции.

– Трус, – хмыкнул вильянин.

Найгваль вновь сделал вид, что ничего не слышал. На пожимание рук и расшаркивание он не отвлекался, торопясь на выход. Дверь за ним закрылась все с тем же мелодичным звоном, и полковник сделала приглашающий жест в сторону Ландерса.

– Благодарю, – вежливо сказал Ландерс. – Что ж, господа, я не буду тратить ваше время зря. Корабль переходит в собственность Федерального Космического Агентства по договору купли-продажи. Документы уже готовы. Вам нужно их только подписать.

Йонге показалось, что прозрачные стекла затянуло пленкой, а у него самого одновременно пропал дар речи и слуха. В ушах зазвенело так тонко и противно, что ему захотелось зажмуриться.

– Подпишите здесь, – повторил Ландерс, толкая по столу почти невесомую рамку.

– Что? – тихо и угрожающе спросил Рудольф.

Йонге увидел, как ладонь механика характерным жестом ложится на широкий тяжелый пояс, и отчаянно мотнул головой, призывая Рудольфа не делать глупостей.

– Нет, – хрипло сказал он, еле слыша себя, точно говорил сквозь вату. – Не отдам.

– Я ждал более громких протестов, – улыбнулся Ландерс. – Но я вас уверяю, что сопротивление бесполезно. Поймите, интересы государства, вернее сказать, человеческого блока в целом…

– Громких? Тогда так: катитесь нахер! Я не буду подписывать! – рявкнул Йонге. – Черта с два!

Сайнжа сухо щелкнул клыками, взгляды бюрократической шайки одновременно метнулись к нему, но Йонге видел гораздо более важное: как ладонь Рудольфа скользит дальше, под полу легкой куртки, и там в темноте угрожающе блестит силуэт легкой рукояти. Йонге опять мотнул головой, почти умоляюще. Ему показалось, что перед ним не напарник, знакомый четыре года, а кто-то чужой, готовый легко и быстро разменять чужие жизни на корабль.

Сайнжа молчал, и юрист вновь уставился на Йонге.

– Поймите, мы идем вам навстречу, – спокойно сказал Ландерс. – Мы могли бы полностью изъять корабль, как представляющий существенную угрозу для правил звездоплавания. Ведь вы не соблюдаете ни один технический норматив. Это прекрасно видно по логам вашего же искина. Однако мы готовы предложить вам существенную компенсацию. Понимаете?

Йонге стиснул зубы так, что они противно скрипнули. В голове не оставалось ни одной спасительной мысли, и ему страстно хотелось проснуться и обнаружить, что они где-нибудь в другом месте. Хоть на той же проклятой Калисее. Та хотя бы не пыталась отнять их корабль подло, исподтишка.

– Вы идиот, господин Далине, – почти скучающе сказала полковник, снова сплетая пальцы. – Вы хоть представляете, что будет, если ваш широко известный, благодаря вашим же усилиям, корабль сопрут? Вместе с вашими мозгами на борту. Мы просто не можем выпустить вас в открытый космос.

Прежде чем Йонге смог придумать хоть какую-то внятную реплику, Рудольф решительно взмахнул рукой и ею же буквально отгородил пилота от дальнейшего общения.

– А теперь послушайте меня, полковник, – он ткнул пальцем в Хармати. – Люди никогда не вышли бы в большой космос, если бы тряслись над своими технологиями так, как это делаете вы! Вы лучше меня должны знать историю освоения! Каждое, Verdammte Scheisse, каждое открытие происходило, потому что кто-то решил нарушить правила!

– А материться в присутствии военных чинов не положено, – почти проквакал вильянин.

– Leck mich am Arsch!

– Если вы закончили, – спокойно сказала полковник, – я еще раз упрощу для вас ситуацию. Либо вы продаете нам корабль, либо мы забираем его силой. Точка.

Сайнжа опять заворчал и с невыносимым скрежетом прочертил когтями по столу. Поверхность осталась невредимой, но звук был такой мерзкий, что яут добился всеобщего внимания.

– Я хочу прочитать условия, – столь же внушительно проскрежетал он.

– Пожалуйста, – Ландерс пожал плечами и тонко улыбнулся. – Поверьте, договор составлен с соблюдением всех законов. Мы играем совершенно честно.

Сайнжа потянулся за рамкой и подтащил ее к себе.

– Перевод на ваш язык активируется в подсказках, – любезно уточнил Ландерс.

Йонге взял Рудольфа за запястье и заставил опустить руку. Механик даже не обратил внимание на его действия, вперившись взглядом в Сайнжу. Йонге стиснул чужое запястье так, что у него самого заболели кончики пальцев. Он даже не сомневался, что полковник с легкостью выполнит свою угрозу. Удивительно было, что с ними вообще стали разговаривать, а не выкинули из НИИЦ с орбитальным ускорением. Глухое отчаяние захлестывало с головой, но Йонге молчал, понимая, что если у них отнимут корабль – они выживут, но если заберут и все остальное…

Рудольф молчал, не пытаясь разговаривать даже через глейтер, но почти физической боли в нем было столько, что хватало на двоих.

– Здесь есть подключение к кластерам? – уточнил Сайнжа.

– Нажмите зеленую пиктограмму.

Ландерс был невыносимо любезен. Яут ткнул в кнопку и погрузился в чтение, сосредоточенно шевеля клыками. Переключившись на перевод, он активно листал соглашение, а потом начал разворачивать дополнительные окна на столе и явно сверяться с кучкой законов. Угловатые символы мелькали со страшной скоростью.

– Как вы считали стоимость корабля?

– Нормативы ФБТ-304, приняты в действие указанием…

– Я найду, – оборвал Сайнжа.

Ландерс откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе и снисходительно посматривал на яута. Отчасти Йонге был с ним согласен – обвешанный национальными украшениями инопланетчик отнюдь не производил впечатления мало-мальски разбирающегося в юридических тонкостях существа. Сам Йонге, хоть и выглядел приличнее, точно так же не разбирался в хитросплетениях, позволивших отжать их крошку “Фелицию”. Скользнув взглядом по полковнику, он обнаружил, что Хармати смотрит на них почти с сочувствием, и от этого сделалось еще тошнотворнее.

– Зря возимся, – буркнул вильянин. – Все и так понятно.

“Мне больно”, – наконец-то активировался Рудольф.

“Мне тоже!” – огрызнулся Йонге.

“Руку отпусти, идиот”.

Йонге спохватился и с трудом разжал закаменевшие пальцы. Рудольф прижал пострадавшую руку к груди, баюкая запястье.

– Давайте сразу определимся, что вы не будете делать глупостей, – сказала Хармати, в упор глядя на Рудольфа.

Механик оскалился, но промолчал, и Йонге механически задумался, о чем же могли говорить эти двое. Впрочем, на фоне развернувшейся катастрофы все это было слишком мелким и незначительным. Рудольф убрал руку и вновь небрежно опустил ее под стол.

“Пожалуй, я все-таки их убью”.

Йонге поперхнулся и с силой двинул кресло, чтобы оказаться ближе к напарнику. Хармати прищурилась.

– А он-то что тут делает, в разговоре о государственной тайне?

Йонге кивнул на вильянина. Слова были тяжелыми и ненужными, но ему казалось, что пока они разговаривают, что-то еще может измениться. Может быть, случится какое-то немыслимое чудо…