Рудольф еще раз подтянул штаны и спрыгнул с помоста. Пройдясь вдоль консолей, он по-хозяйски погладил те, что не были уделаны кровью, а затем посмотрел на Йонге.

– Полетели уже за Фелицией, а?

Сайнжа присел на корточки, всем видом выражая незаинтересованность в приоритетах спасения кораблей и синтетиков.

– Полетели, – вздохнул Йонге.

*

Корабль застрял в снегах, перекосившись и частично зарывшись в ледяной монолит. Видно было, что он тоже успел расплавить лед, который теперь быстро застывал заново. “Фелиция” долго осторожничала, проверяя модель гипериона, и в конечном итоге совершила посадку в том месте, которое по ее мнению было абсолютно безопасно даже в случае, если гигантский артефакт все же раскроется.

Только находилось это место в добром полукилометре от крушения.

– Нам пешком тащиться, что ли? – сердито поинтересовался Рудольф.

Сайнжа утробно заклекотал, и напарники синхронно метнули в него предупреждающие взгляды. Яут хмыкнул и не стал ничего говорить.

– Фелиция, здесь есть транспортные средства?

– Конечно, первый пилот. Три снегохода модели “Буран”.

– Пассажирские или грузовые?

– Два пассажирских, один грузовой ВБ-10Т, общая грузоподъемность девять тонн.

– Должно быть десять, – заметил Рудольф.

– Шнурки не перепутай, – встрял Йонге.

“Фелиция” взялась объяснять, почему 10Т рекомендуется использовать всего на девять тонн, но Йонге помахал рукой, и искин понятливо замолчал. Рудольф покончил с ботинками, демонстративно застегнул куртку и посмотрел на Йонге с видом победителя. Первый пилот попробовал застегнуть собственную одежду, но сломанная молния отказалась служить хозяину. Йонге растерянно пощупал капюшон, обнаружил, что он разорван на два лоскута, и раздраженно сложил руки на груди.

– Кто-то здесь пойдет в экспедицию, – заявил он.

– Кто? – уточнил Рудольф.

Йонге смотрел на него, не отрывая сочувствующего взгляда, и наконец механик запыхтел.

– Я, что ли?!

– Точно. Я пока займусь разработкой памятника твоему выдающемуся интеллекту.

Сайнжа захрипел и встал в полный рост.

– Рхудо-о’ф не очень умный. Зачем ему памятник? Или это опять юмор?

– Что ж, я пошел, – Рудольф засунул руки в карманы. – Имей в виду, Далине, кто в экспедицию ходит, тот набор вещей и определяет. Можешь сказать адиос своим щегольским пижамам. И этой вонючей аромалампе. Всегда ее ненавидел.

– Ха!

– И про твой очень секретный запас белого соуса я тоже знаю, – как бы невзначай обронил механик, уже направляясь к выходу.

– Чего? Стой! Вернись, гад белобрысый!

Йонге спрыгнул с места и устремился следом за напарником. На этот раз его даже не волновала перспектива наступить в лужу крови – видение того, как тщательно сберегаемые запасы летят в утилизатор, было сильнее отвращения перед трупами.

Догнав механика, Йонге врезал ему кулаком между лопаток, и Рудольф задохнулся прямо посреди хорошо поставленного зловещего хохота.

– Глупое поведение, – дал свою оценку Сайнжа, топавший следом. – Мои трофеи тоже необходимо забрать.

– Еще чего, – обрадовался Йонге, – это ты нас сюда затащил, так что в качестве компенсации за все случившееся я сожгу твое барахло.

– Разве я просил будить меня на Хаалис? Разве ваша скотская похоть – это моя вина?

Йонге надменно промолчал, одновременно по глейтеру велев Рудольфу не раскрывать рта.

До выхода они дошли в полной тишине, а затем Сайнжа неожиданно обогнал их и встал перед шлюзовым створом, скрестив руки на груди.

– Глупо обижаться на правду, – сказал он. – Но я готов признать, что умансоо психически несовершенны и с трудом воспринимают честное описание своих поступков. Не стоит принимать это за оскорбление.

– Ну ты загнул, – весело сказал Рудольф. – Смотри, не навернись!

И дернул рычаг ручного управления.

Шлюз открывался медленно, поэтому Сайнжа успел отскочить в сторону, крепко припечатав обоих напарников несколькими длинными выражениями, в которых Йонге разобрал только подробное описание помета падальщиков и извращенных сношений людей с этим пометом.

Ледяной воздух рванулся внутрь. Йонге показалось, что он собственными глазами видит, как на всех механизмах тут же оседает тонкий слой инея. Рудольф же пришел в совершенно неописуемое состояние духа.

– О-о, да здесь свежий воздух!

Йонге кашлянул и впервые понял, что за проведенное на “Раннере” время он успел притерпеться к вони. Холод Лифанги хоть и заставлял ежиться всем телом, но мигом прояснил голову.

– Ну я пошел смотреть где тут крошка-девятитонка, – бодро сказал Рудольф. – Жди, только наружу не суйся, яйца отморозишь.

Йонге отмахнулся. Сайнжа подошел ближе и с анатомическим любопытством оглядел пилота с ног до головы. Протянув руку, он потыкал Йонге в плечо, кивнул и начал отстегивать наруч. Рудольф притормозил. Расщелкнув сложную систему креплений, яут сделал призывный жест. Йонге протянул руку в ответ, и на всем предплечье застегнулся тяжелый металл. Сайнжа откинул панель, набрал короткую команду – и внезапно вокруг Йонге стало тепло.

– Ого, – Йонге помахал свободной рукой, присматриваясь к движению пальцев. Воздух еле заметно подрагивал. – Ничерта себе теплозащита! Это твоя личная разработка?

– Общая, – пожал плечами Сайнжа. – Охотник может выживать в любой ситуации, но личный комфорт тоже важен.

– Опять кого-то любят больше меня, – патетически сказал Рудольф, до сих пор молча наблюдавший.

– Если ты будешь в беде и страданиях, я смилостивлюсь, – дружелюбно пообещал великий охотник.

Рудольф нахмурился, сжал губы, потом не выдержал и засмеялся. Махнув рукой, он двинулся в темноту грузового отсека. “Фелиция” заботливо включала свет с каждым его шагом.

Сайнжа снял с пояса один из своих занимательных девайсов и расщелкнул в “солнце”, ощетинившееся восемью бритвенно-острыми кривыми лучами. Из темноты никто не полез, и Йонге даже умудрился поймать отголосок разочарования в мыслях яута. Сайнжа поболтал “солнышком” и неохотно сложил лучи обратно.

“Нашел, ща запустим”, – поделился радостью Рудольф.

Практически сразу же раздалось гудение, переросшее было в скрежет, но затем вернувшееся к ровному басовому тону. В глубине дока вспыхнули фары, и грузовой “Буран” попер к выходу.

Тяжелая машина аккуратно вскарабкалась на пандус и так же величественно пошла вниз. Оказавшись на льду, “Буран” затормозил и тоже откинул свой собственный пандус. Йонге немедленно направился по адресу.

– Закрывать не станешь? – осведомился яут, догоняя его.

– Фелиция сама все закроет.

*

Йонге едва-едва успел устроиться в кузове и между делом отпихнуть яута, настойчиво мостящегося поближе, как под потолком ожила аудиосистема.

– Приветствую всех на борту суперсовременного лайнера, – весело сказал Рудольф, – мы выдвигаемся в увлекательное путешествие. Нас ждут встречи с русскими и прочие приключения!

Йонге молча покрутил пальцем у виска, и даже яут закатил глаза, моргнув третьим веком.

“Буран” двинулся с места.

К удивлению Йонге, машину не трясло, и казалось, что они прут не по снежно-ледяной целине, а по ровному дорожному покрытию. Сайнжа вновь выщелкнул свои лезвия, достал из набедренного пенала тряпку, от которой тут же волнами пошел резкий спиртовой запах, и начал методично протирать орудия убийства. Йонге вполглаза посматривал на его действия, стараясь не зацикливаться на красно-бурых потеках, которыми лезвия были изгвазданы практически полностью.

Сайнжа как раз успел разделаться с кончиками, доведя их до сияющего блеска, когда “Буран” затормозил.