— «Помни, прощай, выживай», — прошептала Микото, ни к кому конкретно не обращаясь. — Кушина всегда повторяла это… Как называется магазин? — спохватившись, она сменила тему.

— Кицунэ.

— Забавно, — заговорил Итачи, и Саске внутренне напрягся. — Неужели он собирается стоять за прилавком?

— Боюсь, что нет, — в ответ снова пришлось говорить правду. Собственно именно в этом и был недостаток этой чайной церемонии. В правде и в Итачи…

— Вы наймете продавца? — лениво поддержал беседу Шисуи.

— На все воля господина, — ушел от ответа Саске, прекрасно понимая, что нанимать кого-то для работы за прилавком Узумаки не собирается. Еще бы! Зачем ему это, когда под рукой есть высший демон?

— Ты так холодно к нему относишься, — Итачи недовольно покачал головой. — Неприязнь к смертным — это одно. Неуважение к господину — совсем другое. Все тебе нужно объяснять, глупый маленький брат.

— Не уважать моего господина невозможно, — процедил Саске, невольно вспоминая магический ритуал, проведенный господином. Толком не понимая, как он относится к Узумаки, Саске старался говорить о нем как можно более нейтрально. Будь его воля, он бы вообще не упоминал о господине. Но такое, увы, было невозможно. А нейтральные фразы, к несчастью, создали обманчивое впечатление о его отношении к господину…

— Верю, — легко согласился Итачи. — Но отношения у вас неправильные.

— Хм? — лучше бы он не поощрял брата к продолжению. Саске понял это слегка запоздало. Он поддерживал беседу, не желая нарушать многовековые традиции. А беседу нужно было не поддерживать, а направлять в другое русло. Но было поздно.

— Ты слишком юн и из-за этого слишком глуп, — тяжело вздохнул Итачи. Саске потянулся к стоящему рядом с ним пирожному. Не для того, чтобы его съесть. Чтобы угостить слишком разговорчивого брата.

— Теория пуста… — сварливо заметил Шисуи. — Нужна практика.

— Именно, — Итачи просиял.

Саске неспешно поднес к себе блюдце с пирожным. Воздушный белый крем, украшенный шоколадной крошкой. Брату наверняка понравится.

— Начиная с этого момента, братик, — глаза Итачи задорно блестели, — как только ты поцелуешь своего господина в третий раз, ты влюбишься в него.

Саске бы бросил в Итачи пирожное, если бы он не испепелил его вместе с блюдцем. Такого от брата он не ожидал. Хотя, конечно, стоило бы догадаться, что шелка он так просто не простит.

— Итачи, — нахмурилась Микото, — ты слишком суров к своему младшему брату.

— Я забочусь о его душевном здоровье, матушка. Стражи живут долго. Мой глупый маленький брат сможет сполна насладиться столь необычным и довольно редким в наше время чувством, как любовь.

— Хм-м, — Микото слегка наклонила голову набок, — пожалуй, ты прав, — она едва заметно улыбнулась. — Саске, ты должен быть благодарен брату за такую заботу. Что нужно сказать?

— Я… — «убью тебя, зараза!» — благодарен.

— Ты уверен, что хотел сказать именно это? — нахмурился Кагами.

— Да… — это больше походило на «нет». — Итачи прав. Есть вещи, о которых лучше не говорить, а выполнять.

— Всегда к твоим услугам, братик.

Итачи все понял правильно. Все все поняли правильно. Но всерьез драться с братом нельзя. Тем более, из-за такой мелочи. Саске усмехнулся, заставляя гореть кресло слишком заботливого брата черным огнем. Для Итачи не смертельно, но довольно-таки неприятно. Пусть помучается. Единственное, что кресло жалко. Но ничего, чем-то всегда приходится жертвовать. Немного подумав, Саске решил принести в жертву еще одно кресло и заставил подпрыгнуть на месте Шисуи. Так, для профилактики. Чтобы не расслаблялся.

— Эй, а я при чем?

На искреннее возмущение Шисуи Саске лишь хмыкнул. Лениво взмахнув левой рукой, он разогнал тень, позволяя себе увидеть господина. Столько раз упомянуть о нем и ни разу не просмотреть, чем он занят, было как-то неправильно. К тому же Саске было интересно, как господин проводит время без него. Узумаки, оставшись один, очевидно совершенно заскучал. Сейчас он мирно спал в своей комнате.

— Он довольно милый, — заметил Кагами. — Хм… я понимаю Итачи. И все-таки мне кажется, что три поцелуя — это слишком много. Надо было загадывать один. Зачем терять впустую время? Для смертных оно бесценно.

— Ты как всегда прав, брат мой, — профыркал Итачи, пытаясь отделаться от черного пламени. — Проклятье, Саске! Потуши его!

— Слово уже было сказано, — выдохнул Шисуи, стараясь подавить пламя младшего брата своим огнем. Попытки были достойны уважения. Не более.

Саске был слишком потрясен заявлением Кагами. Его отчего-то очень задело то, что старший из братьев встал на сторону Итачи. Хотя удивительного в этом было мало.

— Если на нем знак жертвы, — задумчиво протянула Микото, — то его хотели убить. Раз так, тебе не стоит оставлять его одного, тем более, когда он спит.

— Мы все понимаем, Саске, — спокойно произнес Фугаку, как будто за столом ничего не происходило. — Мы отпускаем тебя.

***

«Ты еще скажешь мне спасибо», — сказанные на прощание слова Итачи все еще звенели в ушах. Саске фыркнул и тихо выругался. Итачи очень сильно ему услужил. Но ничего. Он еще отыграется. Непременно отыграется! Итачи пожалеет, что напророчил подобное. Ох как пожалеет! Но это потом. Пока у него есть три поцелуя, которые можно растянуть на несколько лет. Попытаться растянуть.

Саске отвернулся от окна и внимательно посмотрел на спящего господина. Вблизи его сон не казался таким уж и мирным. Маг тяжело и часто дышал. Он либо был болен, либо ему снился кошмар.

Учиха прикоснулся прохладной ладонью ко лбу господина и нахмурился. Тот был горячим. Очень горячим. Маг, очевидно, был нездоров. Однако и на больного он не сильно-то и походил. Его не шатало, он не кашлял, не чихал, не хлюпал носом, словно расстроенная девица. У него и раньше была ненормальная для смертного температура. Но не было похоже, что это доставляло магу хоть какие-то проблемы. Чего нельзя было сказать о сне, что он созерцал.

Поддавшись любопытству, Саске присел на край кровати господина, прикрыл глаза и расслабился. Заставив свое сердце биться в такт сердцу Узумаки, Учиха медленно погрузился в сон господина.

Он был довольно ярким, красочным и… реалистичным. Саске потрясенно смотрел на полуразрушенный, местами обугленный дворец. Сохранившиеся на некоторых стенах росписи и барельефы позволяли узнать в нем главную резиденцию королей Конохи. Когда-то давно у Стражей были короли…

Саске парил в воздухе, вокруг него неспешно и совершенно бесшумно разрушалась Коноха. Пылали некогда пышные сады, ломались деревья, обваливались скалы, разрушалась громадная мощная стена. Расположенный у самого обрыва дворец, что всегда возвышался над столицей Тэндо, все еще казался вполне надежным местом. Скорее всего, основное действие сна происходило внутри дворца. Учиха не рискнул зайти в него, не желая быть замеченным господином. Однако, соблюдая осторожность, он подлетел чуть ближе к окну с выбитым стеклом.

Вблизи дворец не казался очень прочным. Было удивительно, что он все еще не рухнул. Впрочем, это был сон. Сон мага, в котором любые мирские законы, так же как и законы логики, лишены всякого смысла.

Саске отступил на несколько шагов вправо, желая скрыться за изящным барельефом и занять наиболее удобное для наблюдения место. Он отступил очень вовремя. Именно в этот момент из окна, беззвучно крича, вылетел человек без лица.

С вежливым любопытством проследив за полетом человекоподобного создания, Саске заинтересованно посмотрел в окно, из которого летают такие интересные… предметы.

Это был коридор. Полуразрушенный коридор с изуродованным потолком, разломанным в нескольких местах полом. Саске невольно возмутился. Дворец Конохи был одним из чудес света. Кто мог уничтожить такую прелесть?!