- Что ты творишь? – Взбешенно посмотрела на него Ичиго, когда тот наконец-то оказался перед ней. Сила воли этого арранкара поражала, пугала, ошеломляла ее, вызывая за смешанными чувствами безмерное уважение к своему противнику. – Тебе нельзя шевелиться!.. – Заворожено уставилась она на хлещущую во всю из раны кровь.

- Мне не нужна твоя жалость, – отрезал Секста и из последних сил замахнулся Пантерой на Куросаки.

Но это была слишком слабая атака… Даже ребенок сумел бы отбить ее, и рыжая синигами остановила смертоносное прежде оружие одним прикосновением руки.

- Все кончено, Гриммджоу, – прошептала она в его шокированные глаза, горящие несломленным голубым светом.

В ее сердце что-то дрогнуло: в этой картине было что-то знакомое, но позабытое. Откуда она помнила этот раздирающей своей жизнью голубой свет? Другое время, другое место, иной контекст и свет смотревший на нее с таким же сожалением и горечью, которыми сейчас она сама глядела на него.

«Не может быть…» – Подумала девушка. Там, у подножья исследовательской башни, когда она лежала с пробитой дырой в грудной клетке и ненавидела небо, забиравшее ее последние минуты, перед угасающими глазами вдруг сменился свет и ядовито-голубой, дерзкий, требовательный, не терпящий отказа оттенок чьих-то глаз заставил ее выжить, цепляясь всеми силами за голубую бездну, точно она увлекала ее за собой прочь от смерти… «Гриммджоу?» – Ичиго не могла поверить в это совпадение, ведь глаза Сексты не вызывали надежду, они несли страх, безумие, погибель, но никак не жизнь...

«Похоже, этот арранкар вытащил тебя с того света задолго до появления Иноуэ!» – Проскрипел Хичиго, вновь и вновь оказывающийся проницательнее своей хозяйки.

- Гриммджоу? – Уставилась на него Куросаки, захотев что-то сказать, но тот лишь отпрянул от нее и вновь выставил перед собой Пантеру.

Он с вызовом впился в карамельные глаза:

- Я… готов к реваншу…

Куросаки и Иноуэ с грустью посмотрели на отчаянного упрямца, не желавшего смириться с ходом вещей. Вопреки всей логике событий, Секста Эспада лишь приумножал на пороге смерти свою боевую гордость и храбрость. И это вызывало больше, чем уважение, это вызывало у синигами непреодолимое повторно-осязаемое чувство.

- Я не… позволю тебе победить… меня… Куросаки Ичиго … – Разразился новой угрозой Гриммджоу, пошатнувшийся на ногах, но не опустивший свой меч.

«Не сдающийся. – Ичиго нашла в уме нужное слово. – Никогда и ни за что».

Несломленный, непоколебимый, неугомонный в своей жажде к победе и превосходству… Кого же ей так напоминал этот голубоволосый? Вглядываясь в его глаза сильнее, она видела очевидный и буквальный ответ: Джагерджак был точно таким же, как и она, со всей своей верой, правдой, кодексом чести и неуемной волей к победе! Его голубые глаза горели тем же неугомонным огнем, его тело также рвалось в пучину сражений, его чувства также неистово наслаждались битвой с достойным соперником…

Именно поэтому Куросаки, словно увидела все наперед. Их тянуло друг к другу, точно частицы атомов, дробящихся и сливавшихся в бесконечном хаосе боя снова и снова. Если Гриммджоу выкарабкается, то он придет за ней и получит свой реванш, а если он не прикончит ее окончательно, то Ичиго поступит через время с ним также… Их боевая гордость и невыясненное превосходство будет длится столетиями, пока однажды одному из них не надоест отвечать, пока другому из них не надоест выживать…

- Я не стану сейчас сражаться с тобой, – опустила взгляд девушка. – Ты слаб, а, значит, не сможешь ответить мне в полную силу. Когда-то, в нашу первую встречу, ты сказал мне тоже самое, и только сейчас, я понимаю всю правоту этих слов…

Она демонстративно вложила свой зампакто в ножны, хотя лицо Эспады закипело от злости и несогласия.

- Я не отпущу тебя…

- Прости, Гриммджоу, но нам с Иноуэ нужно уходить.

- Кур-р-росаки! – Взвыл Джагерджак. – Я никогда не оставлю тебя в покое! – Прошипел он, сверля ее злобными глазами.

Ичиго криво усмехнулась.

- Знаю, – хмыкнув, кивнула она. – Я буду ждать.

Он ответил замешательством в лице, а Куросаки внезапно ощутила себя капитаном Зараки, всегда упивавшимся предвкушением грядущей битвы. И хоть Ичиго не считала сражения средством для развлечения, но почему-то она не смогла отказать не прозвучавшей просьбе из уст арранкара, не смогла не согласиться на вызов, горевший в его голубых глазах.

====== XV. УДАР В СПИНУ: ЗАЩИТИТЬ ТЕХ, КТО ДОРОГ ======

Гордые взгляды пересеклись на прощание, и только Ичиго, Иноуэ и Нелл собрались уходить, как лицо Джагерджака перед ними молниеносно исказила внезапно откуда-то налетевшая на него боль, разрывающая воплем слух путников и воздух в округе.

- Гриммджоу! – Все трое непонимающе уставились на арранкара, который, точно скошенный цветок, резко обрушился наземь. Из его спины торчал огромный серпообразный меч, вогнанный почти на всю глубину тела Сексты.

Невероятно, каким образом, еще живой, тот, сплевывая колючий песок, прилипший к окровавленным губам, с ужасом покосился назад:

- Н-нойтора, вероломный ублюдок… – Джагерджак выплюнул это ругательство со сгустками крови из своего кашляющего горла.

- Гриммджоу! – Растянутой маниакальной улыбкой произнес появившийся арранкар. – Так, так, так…

Медленно двигаясь сзади по направлению к поверженной жертве, Ннойтора остановился у его тела и безжалостно вырвал из окровавленной спины свое оружие.

- Слабак! – Грубо пнул он ногой Сексту.

От внушительной силы удара голубоволосый пролетел несколько метров вперед, падая навзничь под вскрик Орихиме. Непроизвольно он посмотрел на девчонку, которая почему-то переживала за него. Он не мог найти объяснение этому, как и тому, почему его предал собственный товарищ. Гриммджоу был повергнут в шок и лишь смотрел, как другой Эспада приближался к нему снова с явным намерением довести начатое дело до конца.

– Если уж не можешь справиться, то хотя бы исчезни с моего пути, – Ннойтора беспощадно наступил каблуком на рану в груди Сексты.

Гриммджоу простонал от боли, что не могло не вызвать довольный смех у арранкара-садиста.

- Сдохни, тряпка! – Сверкнул он занесенным над головой серпом.

Джагерджак, не отводя взгляда замерших голубых глаз, наблюдал на будто бы замедленное движение оружия Ннойторы. Так и не оправившись от шока, он приготовился почувствовать в своей груди холод стремительно опускающего на него лезвия.

Однако звон скрещенных мечей словно бы пробудил его. Гриммджоу увидел перед собой черную спину хрупкого, маленького, по сравнению с возвышавшимся арранкаром, рыжеволосого синигами.

- Я не позволю, – коротко бросила Ичиго и с криком отбила атаку Ннойторы.

Тот, мягко говоря, офигел.

- Что-о?!

- Это бесчестно нападать на безоружного и раненого противника.

- А мне плевать вообще-то на этот мусор… Так что проваливай, синигами, и дай мне прикончить этого мудака, позорящего всю Эспаду.

Он сделал шаг к Гриммджоу, но Куросаки вновь выставила свой зампакто вперед.

- Ты и пальцем не коснешься его, повторяю… – Она взмахнула мечом: – Гетсуга Теншо-у!

Джагерджак в полном недоумении узрел лучшую атаку Куросаки Ичиго, которая почему-то в первый раз не нападала на него, а, наоборот, защищала.

Лязг мечей, вспыхивающие реяцу, мелькающие на сверхскорости тени – все заново закрутилось вихрем для Куросаки, только теперь она сражалась не с Джагерджаком, а с Квинтой Эспада. Разница в силе была налицо, хотя Гриммджоу показал себя как невероятный боец, виртуоз скорости и мастер прямых атак. Однако, несмотря на все безумие, овладевавшее Секстой в бою, которое застилало глаза, дурманило кровь, затмевало рассудок, он и в сотую долю не был так опасен, как этот маниакально упивавшийся поражением соперника Джируга.

Боль являлась его основной целью. Она приносила ему садистское удовлетворение, искажая огромный рот в психической улыбке, поэтому он старался не оставить ни одного живого места на теле Куросаки. Совсем скоро Ичиго горела от множества синяков и ссадин, которые появлялись на ней еще быстрее, чем она всегда могла уворачиваться от атак даже самого сильного врага. Однако странное серпообразное оружие двигалось в руках Ннойторы с неимоверной, просто беспощадной скоростью, кромсая с легкостью ее одежду и кожу, точно податливое масло.