— А постричься все же надо, а то с этой прической я все больше становлюсь похожа на девушку.

Она взлохматила волосы и, нахмурившись, вышла из туалета. Кейго, поджидавший ее в коридоре, заметив угрюмый пуще прежнего вид друга, решил попридержать припасенную шутку насчет того, чем Ичиго так долго занимался в туалете…

— Ну что, пошли? — кивнул он Куросаки и робко зашагал впереди, боясь как всегда получить оплеуху от рыжего драчуна. Сегодня, когда Мизуиро заболел, находиться с грубоватым одноклассником наедине для Асано было особенно неуютно.

Однако рыжик и не думал предаваться агрессии. Женская часть его сущности одолевала мозг какими-то рассеянными, тревожными, непривычными чувствами. Интуиция разжигала в груди неприятное ожидание чего-то нехорошего. И дело заключалось вовсе не в плохо начавшемся дне. Неприятные инциденты в странноватой семье Куросаки случались постоянно, не говоря уже о традиционных «семейных завтраках», пережить которые задача не для слабонервных. А у Куросаки, как раз, нервишки пошаливали в последнее время. Вечно пристающий со своими дурацкими проверками отец отошел на второй план, зато маленькая язва Карин улучала каждую удобную минуту подоставать Ичиго в отместку за ее проступок.

«И откуда в ней столько злопамятства? — Ичиго явно лукавила перед собой же. Что младшая, что старшая Куросаки получили одинаково несносные характеры в наследство от отца и абсолютно мужской темперамент в придачу от покойной матери. — И взъелась же! Большое дело! Ну прокомментировала я их интрижку с Тоширо… Так это и так уже ни для кого не секрет. А если они хотели сделать из этого тайну, так нужно было шифроваться лучше, а не спать в обнимку перед нашим теликом. Как дети малые! А потом еще обижаются, что я назвала их «сладкой парочкой»».

И все же нужно было извиниться перед Карин. Ичиго понимала это и без угрызений совести. К тому же расчетливо растопив сердце сестры своим раскаянием, она могла наконец-то избавиться от ее приторного «Клубничка-тян», которое Карин умудрялась теперь вставлять в каждое сказанное предложение и неважно в чьем присутствии.

«А вот это уже был перебор», — заволновалась Ичиго. Вредная сестренка должна же была понимать, что играла с огнем: в семье Куросаки, как никто, умеющей хранить тайны, придерживались слаженной договоренности выдавать старшую сестру за брата и на людях называть ее имя с исключительно мужскими приставками. От полного разоблачения «Клубничку-тян» спасали лишь ее милое личико вместе со столь оригинальным именем. Карин — вовсе не единственная, в чьей голове рождались подобные шуточки, потому-то ее стеб до сих пор не вызвал к себе опасного внимания и ненужных подозрений.

«Яре-яре…» — Куросаки глубоко вздохнула: эта недвусмысленная ситуация начала доставать ее непомерно со всех сторон.

— Что, плохая ночка? — Кейго покосился на поравнявшегося с ним одноклассника.

«Хех, ты даже не представляешь себе насколько!» — мысленно произнесла девушка, но в ответ лишь бросила короткое «Чадовское»: «Угу».

— Бывает, — отмахнулся легковерный Кейго, который никогда особо не проникался чужими проблемами.

Машинально кивнув, Ичиго с сожалением отметила про себя, что это «бывает» становилось для нее напротив довольно-таки обыденным явлением…

Серые глаза со стальной поволокой — они врывались в ее сны все чаще и чаще, мешая спать, сбивая умиротворенное дыхание, нарушая ровный сердечный ритм, горяча кожу и будоража воображение… Куросаки тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивое видение ледяного взора, но в носу защекотало от воспоминаний нежного запаха сакуры, которым всегда был объят Его серебристо-белый шарф и пропитаны черные, как смоль, волосы.

Ичиго невольно притормозила шаг. Это явно перерастало для нее в какую-то одержимость. Сегодня утром, к примеру, она слышала этот же сладкий цветочный аромат в своей комнате, когда проснулась. Точно капитан Кучики был там, у ее кровати, говорил с ней спящей, любовался украдкой. Возможно, даже всплакнул немного… Иначе откуда на ее щеке оказался тот влажный след, оставивший одинокую дорожку на коже? Это определенно не могли быть ее слезы, ведь Ичиго не плакала с тех самых пор, как потеряла свою мать. Странно все это.

Она вновь отрицательно покачала головой: «И невероятно глупо… Он и она? Нет. Такое в принципе невозможно!»

Рыжие пряди при движении раздражающе защекотали шею, и Ичиго нервно потерла затылок, не заботясь об участи своей прически. Если привычку одеваться стильно и со вкусом она успешно перенесла в свой мужской облик и гардероб, то заботу об аккуратной укладке, актуальном макияже, привлекательном маникюре и необходимой депиляции она давно отложила в долгий ящик и на неопределенный срок. В конце концов, кому это было нужно? УЖ явно не самому прекраснейшему из синигами…

«Ксо! Девка! Чем заняты твои мозги?!» — полоснуло изнутри скрежетом миллиона когтей, царапающих стекло: Хичиго в самый неприятный момент, как всегда, норовил еще больше нагадить в душу. — Угораздило же меня обосноваться в голове, в которой куча глупых, сопливых, девчачьих мыслей меняются со скоростью света!»

«Завались! — осеклась временная синигами. — Моя голова! Что хочу, то и думаю!»

«Ну и дура!»

«Сам придурок!..»

Внутреннюю перебранку Ичиго со своим Пустым, которая могла длиться вечность, неожиданно прервал встревоженный голос Рукии:

— Ичиго! Наконец-то! У нас, кажется, проблемы…

====== II. ПРОПАВШАЯ ОДНОКЛАССНИЦА: АРОМАТ, РАСТАЯВШИЙ В ЗАРЕ ======

На вошедшую Куросаки обеспокоенно воззрилась половина класса. Кроме Рукии, в это число попали Исида и Чад, а еще – прибывшие в Каракуру под видом учеников синигами: Ренджи, Иккаку, Юмичика, Матсумото и капитан Хитсугая.

Ичиго и Кейго, вошедший за ней, непонимающе посмотрели на одноклассников.

– Что-то стряслось? – догадалась вскоре Куросаки по встревоженным глазам миниатюрной брюнетки-синигами, которая стала ей ближе всех остальных за последние два года.

Рукия, в два счета сократив расстояние между ними, заглянула своими огромными синими глазами прямо в душу.

– Прошу, скажи, что ты видел сегодня Орихиме! – бесцеремонно схватила она его за грудки.

– Иноуэ? – удивилась Ичиго, пытаясь перебрать в памяти все сегодняшние события. К сожалению, встречи и разговоры вспоминались туманно, ведь весь день она пребывала не в себе, мучаясь от дурного предчувствия, засевшего колющей иголкой в груди. Сейчас же Ичиго осознала ясно, что все ее смутные предположения о грозящей опасности воплощались в реальность.

– Судя по твоему виду, Куросаки, – поправив очки, изрек Исида, – ты тоже не видел Иноуэ-сан…

– Тоже?! – сверкнула она глазами на квинси.

– Да! – сорвалась на крик Рукия и со всей силы тряхнула Ичиго. – Никто из нас не видел ее со вчерашнего вечера, понимаешь?! Куда она могла подеваться? Мы уже успели обойти всю школу, проверили школьный двор, ребята прочистили город вдоль и поперек, а Хитсугая-тайчо несколько раз наведывался к ней домой, но там так никто и не появился. Ичиго! Дурья твоя башка! Ты понимаешь, что Орихиме исчезла?!

Последняя фраза эхом разнеслась по классу и остальные учащиеся с открывшимися ртами уставились на Рукию с Ичиго.

Куросаки туго соображала, но тревога за рыжую подругу достигла ее разума быстрее, чем сложенные в один паззл события последних суток. Внутри же вдруг стала разрастаться пустота, грозившая достичь размеров реальной Иноуэ, которая давно стала неотъемлемой частью самой Ичиго. Без ее извечных «Куросаки-кун» Ичиго уже слабо видела свою жизнь, как и не представляла мира, в котором не будет больше смеха и голоса Орихиме. Куда она могла подеваться? Кто мог похитить ее? А главное – зачем? Куросаки пока не знала ответа ни на один из этих вопросов, но уже четко намерилась спасать Иноуэ, где бы та не оказалась и в какую беду не попала бы. Так или иначе, Орихиме никогда добровольно и самостоятельно не исчезла бы из жизни своих друзей, а, значит, кто-то да стоял за всем этим!