Костя не такой дурак и слепец: он заметил, что Ксеня ведёт себя подозрительно странно. Причём, ладно бы она вела себя так, будто была ему никем. Нет, она и Костю не отпускает, и внимание своё в большинстве посвящает не ему. Не самое приятное чувство, должно быть, у парня, раз он обратился за помощью к её подруге. Он рассказал о том, как Ксеня переносила их встречи, как вела себя тогда, когда я не видела, как она не отвечает на звонки или сообщения и не понимает, почему парень задаёт ей вопросы по этому поводу. «Ну, не ответила я. Была занята. Ничего же страшного», - и так всегда. Судя по этому, Ксене Костя нужен постольку-поскольку. Как бы он нужен для вида, пока она увлекается другим. Словно обманка. Отвлекающий манёвр. А о чувствах этого «манёвра» она, конечно, не задумывалась. Зачем? Действительно. Сволочизм в Кравец я не выношу. А она, как назло, специально выставляет его. Мы ведь не так давно помирились, а тут она ещё на Костю гонит. И самое интересно, я ведь не могу начать защищать его. Потому что будет примерно так: «Раз ты так за него заступаешься, так и встречайся с ним сама». В данной ситуации её претензия будет выглядеть, как ревность. Очень удобная позиция. «Как бы виновата я, но могу сделать так, что виноватым будет другой человек». И всё из-за того, что когда-то я дала ей обещание. Вот теперь мне выходит это боком.

Нет, я могла бы сейчас развести руками перед Костей, ничего не сделать и продолжать следить за этим. Но пассивность не для меня. Я не позиционирую себя, как слабака или труса. Обычно я решаю проблемы, а не бегу от них. Но как сделать по уму в этой ситуации? Помочь Косте и позволить Ксене сыграть бедную и невинную девушку, которую предали и парень, и подруга? Проигнорировать Костю? Помочь ему и быть не у дел? Нет, не смогу. Я уже лезу в эти отношения, и придётся быть в них до конца. Ну, можно сыграть на два фронта, конечно, но не нравится мне это. Я могу быть очень-очень аккуратной, следить за своими словами втрое, а то и вчетверо внимательнее, но вряд ли я не ошибусь. Рано или поздно скажу что-то лишнее. И теперь позволить им повесить всех собак на меня? Да упаси Господь. Я не мазохистка.

Правильно. Ты садист. Немного садист.

- Я помогу тебе, но при условии, что это останется между нами, - он сосредоточенно смотрел на меня. – Ни в порыве страсти, ни во время ссоры, ни при злости, ненависти, гневе – ты ни за что не признаешься ни одному живому существу, что я помогаю тебе. Только при этом условии я вмешаюсь в ваши отношения. Спасти не обещаю и рая не обещаю, но кое-что всё-таки можно сделать.

Костя согласился. Собственно, что ему ещё делать. Он был разочарован и почти готов развести руками. Казалось, этот обаятельный, харизматичный, симпатичный парень просит помощи, хотя перед его улыбкой каждая вторая не устояла бы. Если бы не этот практикант…. Стоп, достаточно. Зациклиться нужно на Косте и его таланте. Если Кравец так помешалась на практиканте (об этом я Косте, естественно, не сказала напрямую) и отодвинула парня, который раньше нравился, в сторону, то мы переиграем всё. С нуля.

Если честно, я не знаю, что стало самым весомым аргументом в моей помощи. Минус одна конкурентка на сердце Егора, хотя я знала, что он любит Лену. Спасение подруги от лап этого урода. Добрый позыв наладить отношения двух людей. Нахождение себе занятия, которое потребует бесчисленную работу мозга, рук и ног. Что-то из этого всего, мне кажется, точно перевесит.

В мои планы входило вернуть Косте былой лик в глазах Ксени, омрачить Егора и остаться на должности подруги. Всего лишь. Я уже предвкушала, сколько усилий будет затрачено. Я не буду одинокой и не смогу думать о чём-нибудь ещё. Пусть все мои мысли будут о спасении чужих отношений. Если в собственных – отрава, то чужие станут панацеей. Я была уверена в этом, поэтому беспрекословно решила помочь Косте.

Завтра была суббота. Я проснулась в удивительно хорошем настроении ещё в семь часов, выспавшаяся, отдохнувшая, радостная. Словно и не было того ужасного «позавчера», четверга, ставшего чёрным для меня. Таким мрачным день никогда мне не казался, а сейчас, спустя немного мне было легче. Я подтягивалась, даже сделала зарядку, открыла шторы, любуясь утренним городом. Открыла окно, и морозный воздух просочился в комнату. Но он дарил такую свежесть, очередной поток хорошего настроения, очередной заряд бодрости, очередную порцию счастья. Душ утренний меня тоже порадовал. Тело проснулось, и я чувствовала ту отдачу, эйфорию, что я здорова, цела и невредима. Синяки на теле не казались такими уж большими и страшными: я просто не замечала их. Завтракала наспех, не разбудив маму, одевалась – тоже: с утра нужно придти к Косте и проинструктировать его по поводу семинара. У нас же по-прежнему в субботу были семинары. Несмотря на то, что я не хотела идти, Костя был уверен, что сможет меня уломать. Наивный. Ноги моей не будет в радиусе ста метров от практиканта. И Косте об этом знать не стоит. Ему-то, уж в первую очередь, не следует знать о моих «отношениях» с Егором. Ему хватит и Ксени, помешанной на этом историке.

На мне была простая юбка-карандаш ниже колен, женская рубашка в цветочек приятного кремового цвета и пиджак. Полусапожки и пальто. Волосы заплетены в косу, что для меня редкость. Не люблю её, но сегодня делать что-то другое не хотелось. Оставила записку на холодильнике и ушла.

Погода на улице действительно осенняя, глубокая. Близилась зима. Холод чувствовался через капроновые колготы при каждом дуновении ветра. Листва вокруг. Людей почти нет. В субботу мало, кто работал, так что маршрутки пусты. Едут только те, кому нужно на рынок что-то купить. И то, ранние пташки в небольшом количестве. Ехать до Кости с пересадкой, на другой конец города, через центр. Так что мне нужно было поспешить. Его нужно привести в порядок и приехать в лицей до начала занятий. Хотя мне нравилась идея, чтобы Костя опоздал и привлёк эффектно внимание всех девушек. Он всё-таки нравился многим. Спровоцировать ревность и поставить под угрозу право собственности на парня – мне импонировала эта идея всё больше и больше. Плохая я подруга, раз давлю на слабости. И хорошая – раз их знаю.

Костя встретил меня на остановке, проводил в дом. Он жил с матерью, а отец был на заработках в Германии. Его младшая сестра сейчас находилась у бабушки, поскольку у них уже начались каникулы. У нас они, по идее, начинались со следующей недели, о чём мне напомнил сам Костя, а я – благополучно забыла. Мама у него, Елизавета Николаевна, уже не спала и крутилась на кухне. Периодически звонил домашний телефон, и она общалась с кем-то. Костя не обращал внимания – видимо, это было нормой.

В комнате парня я почувствовала себя странно. Как-то неловко находиться в его личном пространстве. Тем не менее, обставлено всё было по удобству. Стол и стул, напротив кровать для просмотра фильмов на компьютере, стоящего на столе, а также шкаф, многочисленные полочки с книгами, статуэтками, пару кубков, гитара, мощные колонки. Чего тут только не было, в общем. И всё под рукой.

Костя сам знал, что он привлекательный и умел себя подать. Только вот целью была не толпа девчонок, которая слепо ведётся на одни и те же акценты, а всего лишь одна девчонка, и именно её вкусы нужно учесть. Рубашка и кардиган – наверх, брюки с кожаным поясом – на низ, ботинки со шнуровкой – на ноги. В качестве аксессуаров могут быть: часы, чётки, очки, шапка и серьга. Волосами заниматься особо было некогда, поэтому я просто придала им объём расчёской и водой. Он должен быть похож на модель, а не быть ею. Так что всё в порядке.

Вместе с Костей мы ехали в маршрутке, под взглядами окружающих, любопытных и довольных. Во мне даже гордость проснулась оттого, что я нахожусь рядом с ним. А Костя получал удовольствие, чувствуя это внимание. Значит, всё удалось. Уверена, он думал так. Но главное было впереди – реакция Ксени. Мы опаздывали, и я прекрасно знала об этом, поэтому рассказала о своей идее ему. Надо ли говорить, что внимание Косте было не чуждо, и он одобрил эту идею, хватаясь и руками, и ногами за неё? Вот и я чувствовала ущемлённое самолюбие Кравец, когда она увидит это.