Я заплетающимися ногами кое-как сделала пару шагов, и упала на пол. Меня подняли и усадили на стул, стоявший у двери, облокотили о спинку, чтобы не упала в этот раз. Я съехала вниз, словно по горке. Это больно. Но физическая боль тогда меня заботила меньше всего.

- Да перестанешь ты вести себя, как даун, или нет? – взбесилась девушка, усаживая меня в третий раз на стул.

- Оставь её, - подал голос Егор, мрачный, приглушённый, грубый. Это был не тот обольстительный тон, которым он общался с учениками. Я бы даже назвала его траурным. – Хочет протереть мне полы – вперёд. Всё равно толку от неё мало.

- Ты её чуть не изнасиловал, - чуть повысив тон, заявил стоящий парень.

- Я же сказал, что толку мало, - повторил тем же тоном практикант и, удостоив меня презрительным взглядом, поднялся с кресла. – Она простая 17-летняя ученица, которая влюбилась в меня. Идиотка…. Вот почему ты с первого раза не понимаешь, а? Я же сказал тебе не приближаться ко мне. Ни под каким предлогом…

Он срывался на мне. Подходил, кружил, словно коршун, изливал всю свою желчь, оскорблял меня. Сравнить с землей – проще простого. Я и так соображала туго, а тут ещё он. Мразь.

- … сделала ты? Ты просто решила подружиться. И потом сидела со мной во внеурочное время, провоцировала, соблазняла, заболевала и приходила ко мне домой. Иногда я сомневался, что у тебя нет мозгов. Теперь я окончательно в этом убедился. Скавронская, ты тупорылая собачонка, которая не хочет уйти и сдохнуть где-то подальше от своего хозяина.

Ненависть. Лютая ненависть и желание уничтожить. Я была бельмом. Приставучим листом. Я сама виновата. В его взгляде столько презрения, столько негатива, что у меня появились мысли о суициде. На голову упало что-то тяжёлое, и я снова сползла со стула. Ухватилась пальцами о решётчатую спинку. Присела на бедро на полу и опустила голову, словно перед казнью, оголяя шею. Рвотные позывы. Внутри что-то кислое, жжёт и печёт. Схватилась рукой за желудок. Вот бы вырвать его, чтобы не болел. Навсегда. Надоел. От него одни проблемы. Там бабочки, желание, жжение - мне это всё не нужно.

Егор перестал вымещать на мне свою ярость и просто насмешливо смотрел. С полным безразличием, но высокомерием. Ненавижу. Его. За. Это. Высокомерие.

- Урод, - слова вырвались у меня сами собой: рот просто открылся, а звуки вылетели, словно давно томились в глотке. – Моральный.

Я подняла взгляд на него, полный насмешки и того же высокомерия, которым он одаривал меня. И вот я, ниже его физически, сижу на полу в наполовину сознательном состоянии и смеюсь над ним.

Он изменился в лице до неузнаваемости. Он действительно был уродом. Его душа, его внешность – всё уродское. Негатив, из которого состоял практикант, вылез наружу, словно зубная паста из тюбика, на который кто-то сел.

Меня стошнило. Прямо на ламинат. Немного, по большей части слюнями. И Егор переживал не за цельность своего покрытия пола, а за цельность моей жизни. Судя по его поведению, он вот-вот готов был покончить с ней.

- Орлов, - парень, стоявший на ногах, подошёл мигом к практиканту и остановил его: тот уже направился ко мне, чтобы ударить. Или что он там хотел сделать. Явно не испугать: слишком опасными были его взгляд и мимика. – Она не Лена. Успокойся!

Парень ткнул его в грудь, заставляя отойти от меня спиной назад пару шагов. У меня появилась защита. Девушка кинулась в ванную комнату за тряпкой. Ситуация упростилась, когда я начала приходить в себя. И заметила я это весьма странным способом: пальцы на руке стали двигаться тогда, когда я хочу, а не срабатывал рефлекс. К тому времени я уже сидела на стуле, практикант – в кресле, парень рядом с ним – на своём месте, а двое ребят – на диване устроились.

- Может, я всё-таки услышу объяснение, по какой причине вы накачали меня наркотой? – тихий бубнёж между практикантом и рядом сидящим с ним парнем тут же прекратился, и они уставились на меня.

- С чего ты взяла, что это наркотики были? – Егор выглядел спокойно и абсолютно привычно. – У тебя была доза морфина, в пределах нормы.

- Я не услышала ответа, - чётко произнесла я, делая акцент на каждом слове, и упрямо смотрела на сидящего напротив, в нескольких метрах, практиканта.

- Чтобы ты не видела того, чего тебе видеть не стоит, - он ответил кратко, ёмко и опустил взгляд.

С ним что-то творилось? Нет, я размыто помню, что он как-то странно себя вёл в лифте. Что было потом? Не помню ничего.

- У тебя несколько синяков на теле, руках и лице, поэтому какое-то время будет больно двигаться, - девушка смотрела мне прямо в глаза и специально говорила медленно, чтобы я, видимо, успевала понимать её. Значит, по её мнению я сейчас с той дозой морфина должна тупить. Ну, ок.

- Если вы будете продолжать говорить так медленно, я отупею, - во мне проснулась злость. Внезапно охватила ярость и гнев. Я готова была кричать на всех вокруг. На каждого. Даже на мебель.

- Теперь понимаю, - подал голос мужчина, сидящий возле практиканта. – Они и впрямь похожи.

- Лена такая же была лет в восемнадцать, - парень, который обычно ходил, поддался вперёд и опустил руки на колени, скрестив пальцы в замок.

Лена? Он перепутал меня с ней? Опять? Да сколько же можно! Я же ведь живой человек. Могу не выдержать. Сломаюсь. И сломалась почти.

О боги, я же поцеловала его. То, что активировало взрыв Егора, поцелуй. Вот почему он не касался моих губ никогда. Из меня лил фонтан эмоций, пониманий и мыслей. Я едва ли могла сидеть с закрытым ртом. Вот в чём дело. Поцелуй. Хотя его губы вряд ли хранили верность ей всё это время. Он ведь сам говорил, что покорил немало женщин. И его губы, где только не бывали, пусть не трындит.

- Сорвался потому, что я случайно поцеловала тебя? – усмешка, злорадная, дикая, безумная. Меня распирало от этого ощущения власти над чьей-то жизнью. От того, что я могу этим пользоваться. Не умею, но есть возможность.

Егор был спокоен. Как и все. Вроде не намного старше, но ведут себя, как самые настоящие взрослые. Может, потому что в их теле не было дозы морфина? Тогда это объясняет мою дикость и адреналин. Вернее, ощущение высказать всем всё, что я о них думаю. Сидеть на месте? Нет. Только хардкор: только унижать, доминировать, властвовать.

- С чего ты взяла?

- Твоё еврейство меня заебало, - похоже, в таком состоянии ещё и маты легче с языка срываются. – Не вижу смысла задерживаться здесь. Мне пора.

- Твоя мама не одобрит того, что ты под кайфом и материшься, - м, какая забота. Решил в учителя поиграть? Какая прелесть. А вот хрен тебе. Я от тебя и так слишком много получила подарков: всё тело в подарках.

- Если она узнает, что меня домогался ты, знаешь, где ты будешь? Тебе не поможет ни твоя смазливая мордашка, ни родители, ни связи, ни образование. Ты будешь ничтожеством, о которое я и вся моя семья вытерла ноги, - думаю, выглядела я ужасно и внушающе, потому что девушка на диване сжалась. Кажется, она и парень рядом с ней – пара.

- Ты не права, Катя, - мужчина, сидящий рядом с практикантом, деловито начал тираду. – Егор не виноват, что ты похожа на Лену, так что обвинять его…

- А я виновата? Или, может быть, вы все тут хотите сказать, что я обязана терпеть это? Да и вообще чем-то обязана вам! – я выходила из себя вновь. Приливами гнев становился очень острым и усмирять его было непросто. Но я не хотела. Сейчас я не собираюсь контролировать свои эмоции: он, значит, меня смешал с дерьмом, а я не имею права?!

- Нет, конечно, - девушка пыталась ко мне найти подход, но хрен тебе. Ты с ними заодно, а значит, мой враг. – Просто…

- Меня не волнуют ваши оправдания, - перебила её я, явно повышая интонацию голоса. – Мне нужны предложения, что будете делать, когда этот урод снова сорвётся. И заодно, что делать мне. Раз уж я такая несовершеннолетняя, то, пожалуйста, позаботьтесь обо мне так, чтобы я оказалась не у сутенёра и не на чёрном рынке в разобранном состоянии.

Морфин действовал на меня слишком сильно: вызывал острые эмоции, доводил их до пика, до бурления, а потом отпускал. Зато не чувствовала боли. Уже хорошо. Чем больше я говорила и показывала своё состояние, тем мрачнее становился вид Егора. Вообще, стоит ли мне теперь обращать на него внимание? Он мог причинить мне вред и причинил. Он мог меня изнасиловать даже из-за того, что я похожа на эту шлюху. Уважать его выбор и смириться со сходством? Может, ему уехать лучше, а? Сменить лицей и больше никогда не видеть меня. Потому что я не выдержу ещё одного такого акта.