Ирина мрачно молчала.

— А Смирнов твой — хам и будет осужден за нападение на представителя власти…

Глаза Ирины округлились.

— За оказание сопротивления представителю власти при задержании, с нанесением телесных повреждений, а также за побег из тюрьмы.

Глухо хлопнула пробка, ударив в потолок. Куролесов поднял бутылку.

— Все ясно? — спросил он, сдувая пену с шампанского.

— Ясно, — ласково, со своей фирменной улыбкой ведьмы сказала Ирина и наклонилась над Борисом Ефимовичем. — А что тебе от меня нужно? — обняла она его за толстую шею.

Тот осклабился:

— А от тебя мне нужно… тебя!

— А! — опять улыбнулась она. — Неоригинально…

— Что ж поделать…

— А если нет? — Она обошла толстую тушу начальника и села рядом.

Куролесов повернулся к ней:

— Почему же нет, Ирочка? Ведь ты, насколько я знаю, не монахиня?

Она задумчиво покачала головой:

— Нет, не монахиня…

Куролесов замер в предвкушении.

— Ефимыч, — она задушевно положила руку на его плечо, и он воспринял этот жест как разрешение погладить ее пальцы, — отпусти Смирнова, а? Я за него замуж выхожу, тут все серьезно…

— Наслышан. — Куролесов пошлепал губами. — Не ты одна информацию собираешь… Так вот и выручи своего жениха. Представляешь, как в кино! Своим телом загородишь любимого…

— Нет, — Ирина капризно надула губки, — не хочу как в кино.

— Тогда давай как в жизни. — Куролесов разлил шампанское по бокалам. — Выпьем, поговорим, отдохнем! Ведь мы зачем, Ирочка, работаем? Чтобы отдыхать, так ведь?

Он взял бокал и с наслаждением приложился к нему. Хотел было чокнуться с Ириной, но она проворно отстранилась.

— Нет, Борис Ефимович, не твой сегодня час. — Кленина кокетливо захлопала глазами. — Если мне с кем и отдыхать, так… с мэром. Или с губернатором? — Она задумалась, а Куролесов помрачнел. — Пожалуй, с мэром лучше, — кивнула Ирина. — Ты знаешь, он мне давно намеки делает, просто нужды не было… — Она отпила глоток шампанского и взяла толстяка за лацканы. — И тогда, дорогой, у тебя настанет очень тяжелая жизнь, — ласково проворковала она, с силой тряхнув собеседника за пиджак. — И не будешь ты больше работать, чтобы отдыхать, а будешь только отдыхать! И не пучь на меня свои глаза — лопнут!

Куролесов побагровел и набрал полную грудь воздуха.

— И не вздумай на меня орать! — твердо пресекла Ирина его попытки закричать. — Знаю я твою манеру…

Она опять отпила шампанского, а Куролесов вскочил и начал бегать из угла в угол, задыхаясь от гнева.

— Ты подумай пять минут, прикинь, в моих это силах или я тут пустыми угрозами занимаюсь, — сказала Кленина, наблюдая за ним с ядовитой усмешкой.

Тот остановился.

— В твоих, стерва, — с ненавистью процедил он. — Уж кто-кто, а я тебя очень хорошо знаю.

Она схватила его за палец и крутанула, второй рукой поймав Куролесова за галстук. Потерял осторожность Борис Ефимович, в честь встречи с Ириной положил галстук на резиночке в ящик стола — и просчитался. Она так туго затянула шелковую петлю у него на шее, что тот поневоле вспомнил Смирнова.

— Плохо знаешь, — прошептала она. Куролесов хрипел и извивался. — Вообще, если надо будет, я тебя собственными руками задушу, без всякого губернатора или мэра. Будешь звонить?

Куролесов засопел.

— Будешь звонить, я спрашиваю?! — Кленина дернула его за галстук.

— Да, — выдавил он.

Она отпустила галстук. И тот уныло повис вдоль шеи. И чего ему вздумалось играть в элегантность?

Борис Ефимович развел руками и взял телефонную трубку.

— Это Куролесов, — сказал он слабым голосом.

Похоже, собеседник его не узнал. Действительно, слишком слабый голосок для известного хулигана и хама Бориса Ефимовича.

— Это Куролесов! — прокашлявшись, заорал он. — Глухой, что ли?! Криворучко давай, мать твою…

…Аня блаженствовала в ванной. Густая ароматная пена обволакивала тело, мысли блуждали где-то далеко. Она зачерпнула воду и медленно, с наслаждением вылила ее на грудь. Сейчас она больше всего напоминала девушку из рекламы какого-нибудь моющего средства.

Звонок в дверь Анечка услышала случайно. Выключив воду, прислушалась. Действительно, звонят… Кого это принесло в такое время?

Она поспешно выбралась из водного рая, прямо на мокрое тело накинула халат, влезла в шлепанцы и кинулась в прихожую… Перед тем как открыть дверь, взглянула в глазок. Все пространство коридора закрывала улыбающаяся физиономия Жоры…

Аня открыла дверь. К ее изумлению, Жора был при параде. Как ни странно, смокинг ему шел — в нем он был похож на толстого присмиревшего пирата. В руках гость держал нечто длинное, завернутое в бархат.

— Здравствуй, Анюта, это я — твой Жорик.

— Я уже догадалась…

— Догадалась-то догадалась. — Жора обиженно насупился. — А чего в халате, я не понял?

— А мы разве куда-то собирались? — Анечка отступила на шаг, чтобы Жора смог оценить ее соблазнительную фигурку. Только дурак мог не понять, что халат накинут прямо на голое тело.

Но у Жоры были заботы поважнее. Не заметив ее уловки, он прошел в комнату.

— Что значит, собирались? Я же тебе сказал еще вчера… Культурно, понимаешь, провести время. Не то чтобы просто пожрать, а так, с пользой для дела и интеллигентно. Я тебя в клуб приглашал, на очередное собрание членов, так сказать. Мужчины — в черном, дамы — в вечернем. Забыла?

— Кажется, припоминаю… — раскаялась Анечка. У нее действительно вылетело из головы это приглашение Жоры. Точнее, она почему-то решила, что это шутка. — Английский клуб. Так?

— Точно.

— А что у тебя такой вид, словно ты на похороны собрался? — поддела его Аня. Ему же нравится, когда над ним издеваются, сам говорил…

— Между нами, в клуб только в таком виде и пускают. — Жорик сконфуженно поправил галстук-бабочку. — А бабочка мне и самому не катит. Но у них там все по понятиям — без бабочки ты как лох последний… А с бабочкой — человек.

— Понятно… А это у тебя что?

Аня дотронулась до свертка в руке Жорика. Жорик по-девичьи смущенно опустил глаза:

— Это… Честь и достоинство…

— Чьи?

— Ну… Мои…

Аня решительно взяла сверток и развернула его. Она не думала, что Жора может чем-то ее удивить, но ошиблась. Там оказалась шпага. Самая настоящая шпага. На всякий случай Анечка провела по клинку пальчиком:

— Ой! Острая…

— Естественно… — ухмыльнулся Жора. — На фига мне тупая?

— Только не говори мне, что все это на случай нападения гвардейцев кардинала.

— Чего? — Жора выпучил от удивления глаза.

— Вот тебе и будет — чего! Гвардейцы сначала повесят на тебя хранение холодного оружия, а затем вместо клуба отправят отдыхать в ближайшее отделение. Культурно и интеллигентно, в обществе пьяных мушкетеров без определенного места жительства. Отличная перспектива! Тебе сколько лет, юноша? Не поздновато ли игрушками баловаться?

— Ты не поняла…

— Что я не поняла?

— Это фамильный клинок… Сталь, кстати, испанская… Четыреста баксов стоит. И разрешение есть. Все как надо.

— Стой, стой, стой… Так ты хочешь сказать, что в твоих жилах течет голубая кровь?

Жорик помрачнел:

— А вот этого… я не заслужил!

И, резко завернув шпагу, повернулся к выходу. Аня бросилась к нему:

— Постой! Да ты, никак, обиделся? На что? Я же серьезно!

— Серьезно — тогда другое дело… А про голубую кровь необязательно! Никакого отношения к голубым я не имею.

Несмотря на серьезность момента, Анечка рассмеялась:

— Значит, ты у нас, выходит, дворянин? Граф? Виконт? А может, князь?

— Опять обзываться начинаешь… Да никакой я, блин, не виконт, а просто Георгий Иванович Кобзарь-Залесский — простой дворянин в… — Жорик что-то прикинул в голове, — в шестом, стало быть, поколении. А клинок — это для порядка… Дворянин без клинка как пацан без голды… Понятия — они и у дворянцев понятия. А в Английском клубе у нас, стало быть, дворянская стрелка, по-ихнему — собрание… Встречаемся, обсуждаем проблемы… Коктейли, пасьянсы, балы… Да все как у людей!