Зинка цепляется за доску. Это не доска. Это же перевернутая лодка. Дно погружается вместе с Зинкой. Она кричит:

- Я плохо плаваю.

Этого можно и не говорить. Так заметно. Юрка уже у лодки. Что-то говорит. Зинка обхватывает его шею, спину. Плывут. Надо помочь.

- Вовка, мать твою в гору, плыви сам. Думай о себе. Я приказываю. Берегись судорог. За меня не беспокойся. Я моряк.

Они плывут рядом. Лосев кричит:

- Спокойнее. Только спокойнее. По течению и вправо, к берегу!

...Одежда. Ботинки. Хороша разминка. Я прилично плаваю. Но это не соревнования. Загнусь. А Лосеву еще труднее. На спине Зинка. Интересно, воду специально морозили? Доплыть. Главное - дыхание. Ни о чем не думать.

Ни о чем не думать...

Ни о чем не думать...

Ни о чем не думать...

Ни о чем не думать. Сколько времени прошло? Минут пятнадцать? Час? Три часа? Берег близко. А Лосев? Он все время с Зинкой. Вот он! Подожду.

- Юрка, дай Зинку. Берег близко!

Лосев молчит. Зинка цепляется за Вовку.

- Осторожней, дура, не за горло!

Лосев приказывает неестественно ровным, тихим голосом:

- Плыви спокойно, я за тобой.

Какие у него огромные темно-рыжие зрачки! Огромные. Во весь глаз. Раньше не замечал этого...

- Плыви, не оглядывайся! - доносится Вовке в спину.

Лосев думает о нем. Самый близкий человек у Вовки - Лосев. Лосев и Люся. А тут Зинка! Проклятие. Так двое потонем. А ну ее к черту! Пускай сама плывет. Лучше один, чем двое. Нет. Лосев тащил ее с середины реки. А тут? Метров десять. Течение слабее. Только бы не судороги. Так, еще литр воды наглотал. И оступиться нельзя. Вдруг нет дна. И Зинка... Ничего. На берегу Юрка будет рассказывать: "Нырнул я. На дне обстановочка! Порядок. Двух знакомых щук встретил. На Тихом океане встречались. Привет, говорят, морячок".

- Вовка, я сама.

- Держись, дура! Держись, Зиночка!

Сама только топором. Как и я сейчас. Два гребка. Не больше.

До берега метра три. Он перестал грести. И стукнулся коленями о дно.

Зинка подняла его. Сам он не мог встать. Било в висках.

Вышли.

Вот она, земля. Доплыли. Вряд ли кто может доплыть с середины Бии!

Он оглянулся.

Лодку уже унесло. Чайка парила низко над водой.

Зачем Юрка прячется? Где он?

Или...

Солнечный луч, прорвав тучу, ударил в воду, и река стала красной.

Острые волны ползли на песок. Зина плакала. Он сел. Он стащил ботинок. Деловито, сосредоточенно стащил другой. Снял мокрую майку. Шаровары. Аккуратно положил одежду на камень.

Встал. И пошел в реку. Вода была теплая. Он не чувствовал воды.

...Зина вытащила его. Он дрался с ней. Он ругался самыми мерзкими ругательствами. Но у него не было сил. Она вытащила его...

* * *

Когда они вернулись в поселок? Разве была ночь? Нет, время остановилось. Да, время остановилось. Просто шли какие-то ненужные дни. Он ходил на работу... Но время остановилось. Время остановилось в огромных, во весь глаз, темно-рыжих зрачках Лосева.

Однажды он узнал, что прошла неделя.

Он долго не верил.

С запада на восток шли новые эшелоны с добровольцами. Новые партии строителей прибывали в Норильск, Комсомольск, Магадан, Братск.

О добровольцах печатали стихи, разучивали песни, В огромном количестве был размножен плакат: "Я еду!",

Заведующий отделом толстого журнала давал последние указания молодому журналисту:

- Нам нужен срочный материал. Агитационный. Вы разберитесь, выясните все хорошенько. Ждем очерка. Вы не бойтесь говорить о трудностях. Но так, в оптимистическом плане. Самое хорошее, если вы напишете о юноше, которому было поначалу трудно, но под влиянием общественности он преодолел эти трудности. Чудесный получится очерк. И вообще нам нужен идеальный герой. Чтоб с него брали пример.

* * *

К дебаркадеру подходила самоходная баржа. Сейчас она служила паромом. На борту, прижавшись друг к другу, стояли автомашины. Десятки грузовиков.

Деревянный мост на два дня вышел из строя. Переправа стала проблемой.

Когда баржа пришвартовалась, увидели, что палуба дебаркадера на полметра выше, чем палуба баржи.

Первый грузовик, завывая, фырча и отплевываясь, полез по широким доскам. Выехал передними колесами. Доски полетели в воду. Задние колеса с глухим звоном ударились о дебаркадер. Грузчик, спавший в кузове на ящиках, обтянутых выцветшим брезентом, от удара подпрыгнул, но продолжал спать.

- Сильно! Чья это машина? - спросил кто-то из группы шоферов, собравшихся на дебаркадере и ждущих своей очереди.

Кто-то ответил:

- Наши, со стройки. Гнали на Чуйский тракт. А грузчика только одного дают. Собачья командировка. Вишь, как замаялся. Попробуй разбуди.

Грузовик несколько раз пытался вскарабкаться. Грузчик, соответственно, подлетал в воздух, но не просыпался.

Подложили еще доски. Машина, подпрыгнув, въехала на дебаркадер. Доски полетели в воду. Грузчик полетел вверх, опустился, проснулся, ошалело посмотрел по сторонам, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Баржа чуть отошла от дебаркадера. Положили две узкие доски. Последние.

Кто-то командовал:

- Еще один бы грузовик. Тогда на освободившееся место отгоним машины, борт подымется. И будет порядок.

Шоферы зашумели:

- А кто поедет?

- Негде развернуться.

- Без разгона.

- Как раз задние колеса и провалятся.

- Каюк машине.

У борта стоял "ГАЗ". В кузове - железные балки. "ГАЗ" стоял наискось против досок. Надо было как-то ухитриться вывернуть руль. Но где? На досках?

Парень в ковбойке (рукава засучены выше локтей) прыгнул в кабину. В углу рта сморщилась папироса. Застыл за рулем. Ни слова.

Рывком влетел на дебаркадер. Доски с грохотом в воду. Парень не остановил машину, не обернулся.

Шоферы побросали папиросы. Мягкий голос:

- Наш, со стройки. Из москвичей.

- Ну? А герой парень.

* * *

В Москве Люсина мама утром достает из почтового ящика письмо. А, опять этот сумасшедший Вовка!

Она заходит в комнату, открывает комод и кладет к толстой пачке писем еще одно. Мать уверена, что делает доброе дело. Сколько глупостей могла натворить неопытная девчонка, если бы взрослые... не помогли ей. А теперь Люся даже Вовкино имя не может слышать. Обиделась. Вот-вот образумится. Когда выйдет вся дурь из головы - тогда отдадим письма. Сердце матери не обманывает. И Люся сама благодарить будет. Тоже нашла себе героя! Знаем мы таких героев! Правда, Люся еще заглядывает в почтовый ящик, но все, что туда попадает, проходит сначала через руки матери и соседки. Вот так-то.

Мать закрывает комод на ключ и идет на кухню, глухо бормоча: "Грехи наши, грехи".

* * *

Зина прямо с работы зашла в поселковую библиотеку. Потоптавшись у барьера, она обратилась к библиотекарше неожиданно грубым и резким голосом:

- Дайте мне что-нибудь интересное, про наше время. Нет, не о войне. Но о героях. И про любовь.

Зина взяла первую же книжку, что предложила ей библиотекарша, даже не посмотрела на заглавие. Но, выйдя из комнаты, в темноте, между дверьми, она нежно прижала книжку к груди.

По дороге ей встретился Славка Широков. Он шел, накинув рубашку на покрасневшие, сожженные на солнце плечи.

- Зин! - загородил он ей дорогу. Подошел ближе. - Ты чего от меня бегаешь? - и добавил, кивнув на книжку: - В интеллигенты метишь?

И в этих коротких вопросах было ее прошлое, настоящее, будущее. И в этих вопросах Славка спрашивал о себе, намекал на то, что ему известно что-то нехорошее о Зине. И многое заключалось в них, чего нельзя сразу расшифровать, но было очень понятно обоим.

- Иди ты...

Зина спокойно добавила еще несколько слов и прошла мимо Славки, словно его не существовало.